Поскольку там буду я, она охраняемая.
Гестена такой вариант устраивал.
Договор был оформлен, Аманда пересчитала деньги, и Норберт с клиентом вышли на улицу. У подъезда стоял небольшой темно-серый электромобильчик марки «Хезнар» – из тех, что на всех планетах, населенных людьми, испокон веков называют «малолитражками». Что означает это слово, никто не знал. Во время учебы в университете Норберт вычитал в одной старинной монографии, что здесь, по всей вероятности, имеется в виду количество воды в литрах, вытесняемое автомобилем при погружении, но это была всего лишь гипотеза.
– Только, пожалуйста, Норберт, не столкнитесь с другой машиной! – мягко попросил Гестен. – Сегодня утром я видел аварию на перекрестке. Ужасное зрелище!
Они забрали из гостиницы его скромный багаж и поехали к Норберту домой. Гестен деликатно откашлялся.
– Норберт, вы когда-нибудь ныряли с элангом?
– Не приходилось.
– Сегодня ночью вам придется кое-куда нырнуть... Это необходимая часть вашей работы. Вы должны купить себе эланг и водолазный костюм, деньги я выдам. – Сейчас Гестен говорил повелительно, жестко. – Вечером я вас подробней проинструктирую.
Кое-куда нырнуть?.. Норберт с сомнением поглядел на клиента.
– Господин Гестен, я не стану заниматься шпионажем в пользу другой планеты. Это чревато тюрьмой.
– Да каким шпионажем, что вы... – Лицо Гестена смягчилось, приобрело почти испуганное выражение. – Речь идет о дорогом для меня предмете, о семейной реликвии. С годами становишься сентиментальным и приучаешься ценить вещи, с которыми связаны волнующие воспоминания. Я хочу, чтобы этот сувенир вернулся ко мне, вот и все. У вас найдется карта Чантеомы?
– Дома найдется.
– Значит, посмотрим карту и ночью съездим. Этот предмет для меня – все равно что засушенный цветок, который навевает воспоминания о прошлом. Или трогательный подарок возлюбленной. У вас, наверное, есть возлюбленная?
– У меня их много.
Клиент удрученно покачал головой, но оставил это заявление без комментариев. Потом добавил, словно поставив точку в споре:
– Я щедро заплачу вам за помощь.
Губернатор сидел в своем кабинете на десятом этаже. Опущенные жалюзи скрывали от него панораму Венеды. Видеофоны и телефоны молчали, в кабинет никто не заглядывал: все уже знали, что властитель Чантеомы сегодня в дурном настроении. Утром он обругал охранников, пнул корзину для мусора около лифта, выгнал уборщицу и подписал приказ об отставке комиссара полиции. Несмотря на это, не полегчало.
– Шлюха... – пробормотал он, опершись локтями о стол и сжав ладонями голову. – Грязная дешевая шлюха...
У него и раньше бывали неудачи с женщинами, но вчерашнее не лезло ни в какие рамки! Вначале все складывалось хорошо: Карен сидела рядом с ним на заднем сиденье лимузина и слушала его с загадочной непроницаемой улыбкой, даже не пыталась сбросить его руку со своего колена. Когда приехали в резиденцию, сонная горничная сервировала стол на четыре персоны в маленькой гостиной – легкое вино, фрукты, сладости. Губернатор рассчитывал через четверть часа выгнать Лионеллу с Илси (он нуждался в их присутствии ради соблюдения приличий, чтоб не поползли сплетни) и остаться с Карен наедине... А дальше все пошло наперекосяк.
Она перехватила инициативу и начала рассказывать об экспедициях, в которых принимала участие, о стычках с тигонцами, слакианами, адикайцами, бекрами и кем-то там еще (получалось, что мирные шелконские археологи на чужих планетах только и делали, что дрались со всеми подряд), о памятниках древнего зодчества. Лионелла глядела на гостью, склонив голову набок, с ехидной гримасой. Если к мужчинам она относилась по-разному, в зависимости от того, оказывали они ей знаки внимания или нет, то женщин ненавидела – за исключением болезненно робких, непривлекательных и в придачу страдающих тяжелыми недугами (такие могли рассчитывать на жалостливо-покровительственное участие с ее стороны). Особенно Лионелле не нравились красивые молодые женщины. Сталкиваясь с ними, она стремилась лишить их душевного равновесия и всегда преуспевала – ее ужимки, взгляды, ядовитые замечания неизменно достигали цели. Ни одна служанка не продержалась в резиденции больше месяца, Наоми в присутствии золовки едва ли не теряла сознание, даже Петра ее побаивалась. А Карен Мьян ее попросту игнорировала! Губернатора, привыкшего к непобедимости Лионеллы, это поразило: он не улавливал в поведении Карен ни скрытых усилий, ни рисовки – видно было, что на Лионеллу ей наплевать. В конце концов та занервничала и насупилась, а потом, улучив момент, шепнула ему на ухо:
– Харо, ты привез к нам в дом чудовище!
Губернатор раздраженно отмахнулся – он с нетерпением ждал, когда Карен закроет рот и можно будет действовать по обычному, не раз опробованному алгоритму. Но Карен не умолкала, и они продолжали внимать ее рассказам: Лионелла – непривычно присмиревшая, почти испуганная, губернатор – распираемый бешенством. Единственным благодарным слушателем была Илси. На ее лице отражался жадный интерес, глаза восторженно сияли, несколько раз она даже рассмеялась (чтобы кто-то, кроме Норберта, заставил ее смеяться – из ряда вон выходящее событие!). Она до того осмелела, что время от времени задавала вопросы – о других планетах, о межзвездных перелетах, об археологических находках, и Карен (вот проклятье!) принималась обстоятельно отвечать. Наконец терпение губернатора лопнуло.
– Довольно! – Он стукнул кулаком по столу, как на совещаниях, когда надо было утихомирить потерявших чувство меры членов правительства Чантеомы. – Уже поздно! Поздно, я говорю! – Ему пришлось повысить голос. – Илси – школьница, ей пора спать! И Лионелла утомилась, она ведь уже в летах...
Встретив злобный взгляд сестры, губернатор понял, что ляпнул не то и месть не заставит себя ждать. Но сейчас ему было все равно.
– Илси, деточка, пойдем отсюда, – проворковала Лионелла. – Твой папочка занят... Хотя кое-чем ему лучше бы никогда не заниматься! А ты у нас девочка нездоровая, слабенькая, тебе надо соблюдать режим...
Когда они удалились, губернатор повернулся к гостье:
– Уф! Итак, мы одни... Час поздний, всем пора в постель... И нам с тобой тоже, моя милая!
– Ты прав, Харо. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за ужин.
– Куда пойдешь?!
– В отель.
Прежде чем он успел переварить услышанное, Карен пересекла гостиную и открыла дверь. Губернатор догнал ее на лестнице.
– В какой еще отель? Я тебя пригласил, и ты согласилась! Ты ночуешь здесь.
– Харо, я согласилась поужинать, а не переночевать.
Не будь Карен Мьян инопланетной туристкой, он применил бы силу, но с туристами, хочешь – не хочешь, надо считаться. Он шел за ней, стискивая кулаки в бессильной ярости, и пытался воззвать к ее здравому смыслу:
– Карен, шофера я отпустил, а с такси не получится... Никто сейчас не повезет тебя в отель!
– Прогуляюсь пешком.
– По Венеде нельзя ходить ночью пешком! К тебе пристанут! По улицам шатаются банды хулиганов, – тут он вспомнил про Мехтобия Гусла, – и еще один клинический псих с топором!
– О! – В глазах у Карен появился странный блеск. – Значит, на меня могут напасть, причем без всякой провокации с моей стороны?
– Вот именно! У них ножи и кастеты! Тебя ограбят, изнасилуют и убьют!
– Твоя Венеда – чудесный город. – Карен улыбнулась, словно в предвкушении чего-то приятного. – До свидания, Харо!
