скрыть хорошо накачанные мускулы), положила в карман пистолет и темные очки. Она собиралась убить эмиссара Тигоны. Денор и Тигона издавна враждовали, а кроме того, этот парень несколько раз поглядел на нее с высокомерной усмешкой. Тот, кому дорога его шкура, остережется так смотреть на денорского олигарха.
Большинство застрявших на Янде пассажиров сидели или прогуливались во внутреннем дворе отеля, среди пальм и фонтанов. Там же торчал и тигонец. Увидав денорского эмиссара, он дернул кадыком и надменно поморщился. Айма вызывающе улыбнулась в ответ, смерила его долгим насмешливым взглядом и направилась к выходу. В вестибюле, чуть повернув голову, заметила отражение в стеклянной двери – тигонец шел за ней. Отлично.
Снаружи сверкал на солнце разноцветный песок. Айма надела темные очки и опять улыбнулась. Наконец-то дошло до драки – ей давно уже хотелось размяться. К тому времени как она обогнула здание и миновала арку в стене, отделяющей территорию Гипортала от пустыни, ее коротко остриженные волосы успели высохнуть.
Мартин Паад вышел из отеля следом за ними. Неосторожная девчонка, не соображает, с кем связалась. Тигонцев лучше не дразнить, они легко заводятся. Этот парень ее изнасилует и убьет... Впрочем, Мартин решил, что не допустит ни первого, ни второго. А заодно ликвидирует эмиссара Тигоны.
Пока сын и дочь были маленькими, губернатор мечтал о семейном клане: Норберт пойдет по стопам отца и сделает карьеру, Илси найдет себе мужа среди преуспевающих столичных чиновников, наладив таким образом полезную для семьи связь. Как он в них обманулся... Девчонка училась на «отлично», много читала, но не обладала ни живостью, ни кокетством – этакий серьезный заморыш женского пола. С парнем дело обстояло еще хуже. Когда Норберту исполнилось семнадцать, он вдруг начал проявлять повышенный интерес к файлам, печатным изданиям, архивным документам четырехлетней давности. Вначале губернатор не заподозрил неладного, а потом, когда сын пришел к нему в кабинет для разговора, было уже поздно.
– Папа, ты ведь знал, что мост обвалится? Знал, да? Тебе много раз об этом сообщали и просили, чтобы ты принял меры, – вот, я нашел... – Голос Норберта дрожал и ломался.
Он бросил на стол пачку бумаг.
– Что ты хочешь этим сказать? – стараясь подавить зашевелившееся на дне души неприятное беспокойство, нахмурился губернатор.
– Если бы ты вовремя закрыл мост на ремонт, мама осталась бы жива.
Губернатор был потрясен: сопляк обвиняет его в смерти Петры! После всего, что он для него сделал... Вначале он не позволил гневу прорваться наружу, ответил спокойно:
– Сынок, я предупреждал твою маму о том, что мост в плохом состоянии. Это для меня тяжелая потеря...
– Но ведь там были и другие люди, кроме мамы! Получается, что все они погибли из-за тебя. Почему ты не закрыл мост?
Губернатор дал мальчишке пощечину и вышвырнул вон из кабинета. А Норберт спустя несколько дней заявил, что никогда не станет государственным чиновником – «потому что не хочу быть подлецом». Ну ладно, посмотрим, как ты проживешь без папиных денег, усмехнулся про себя губернатор. Парень уехал в столицу, поступил на исторический факультет Соледадского университета. Чтобы прокормиться, подрабатывал грузчиком в космопорту. После третьего курса его отчислили за неуспеваемость, и он вернулся в Венеду. С тех пор вот уже два года валял дурака в частной коммерческой фирме с нелепым названием «Антираспад», которая постоянно балансировала на грани банкротства. Губернатор ждал, когда он сломается. Денег не давал, только платил за квартиру в престижном районе Венеды (в память о Петре – когда-то он подарил ей эту квартиру). Бывало, что сын появлялся в резиденции. Если его спрашивали, не одумался ли, молча пожимал плечами. В глубине души губернатор подозревал, что Норберт никогда не сломается – он упрямый, весь в мать.
Принц Разибех, эмиссар Тигоны, бежал по яркому горячему песку, пытаясь догнать удалявшуюся женщину. Эта шлюха вела себя вызывающе и нагло. У нее высокая грудь, неприлично короткие волосы и длинные стройные ноги, бесстыдно оголенные по обычаю нечистых миров. Он должен ее догнать!
Разибеху выпала честь отправиться на поиски Нуль-Излучателя, поскольку среди тигонской знати он слыл одним из наиболее осмотрительных и благоразумных, недаром ему дали прозвище «Фаран Шилкусаан Харизут» («муж, умеющий усмирять свою ярость и прочие страсти»). Принц и сейчас оставался на высоте: помнил о том, что находится в стане врагов, которые хотят присвоить Нуль-Излучатель; они могли подослать эту суку нарочно, чтобы заманить его в западню. Но у него есть нож и пистолет, а также опыт всех прежних схваток. Он одолеет врагов и проучит нахальную тварь. Его ноздри раздувались, пот заливал глаза. Наконец женщина остановилась, повернулась к нему. Улыбнулась. Настороженный Разибех не улавливал среди розовых, пурпурных и оранжевых барханов никакого движения и не слышал иных звуков, кроме собственного дыхания.
– Где они?
– Кто – они?
– Твои друзья. – Он смотрел на нее с ненавистью и вожделением.
– Здесь нет никого, кроме нас двоих. – Жесткая улыбка стала шире. – И сейчас я прикончу тебя, тигонец.
Удар в лицо. Разибех успел отклониться, но по подбородку ему все же досталось.
Лимузин затормозил перед зданием правительства Чантеомы – архитектурным ансамблем из пяти белых цилиндров, накрытых общим куполом и соединенных между собой стеклянными галереями. Лифт с мягкими диванчиками и искусственными тропическими растениями в изящных вазах поднял губернатора на десятый этаж. Оказавшись в своем кабинете, Харо Костангериос с наслаждением развалился в кресле. Здесь он чувствовал себя лучше, чем в резиденции, – можно было не опасаться вторжения Лионеллы.
В левом углу стола лежала, как обычно, утренняя почта. Губернатор начал просматривать бумаги, насвистывая под нос модный мотивчик. Отчеты, жалобы, доклады, ходатайства... Очередное ходатайство заставило его раздраженно поджать губы, от досады он даже насвистывать перестал: ну сколько можно бомбардировать его посланиями насчет аварийного состояния Паркуанской дамбы! Коллективное письмо от двухсот тридцати шести жителей поселка Паркуан, которому якобы угрожает затопление; «компетентное» заключение некоего независимого инженера, который на добровольных началах побывал там и пришел к выводу, что дамбу прорвет не сегодня-завтра; какие-то маловразумительные научные выкладки насчет рекордной толщины снежного покрова и скорости таяния снега в этом году, опять же сделанные кем-то на добровольных началах... Неужели они полагают, что губернатор бросит все остальные дела и начнет заниматься ерундой? Паркуан – это где-то на юге, в районе Бесканских гор. Малонаселенная местность. Секунду-другую поразмышляв, губернатор сгреб все бумаги, в которых муссировался вопрос о дамбе, скомкал и отправил в корзину. Он ценит свое время, и другие тоже должны ценить его время. Проблем у него хватает. Например, до прибытия «Тарана» надо согласовать и утвердить сценарий официальных мероприятий, приуроченных к началу туристического сезона: приветственная речь, банкет для инопланетных туристов, торжественное открытие Малой Императорской Резиденции как музейного комплекса, с перерезанием ленточки и оркестром... Дел много.
Дверь бесшумно распахнулась, секретарь принес кофе с коньяком и нарезанный ломтиками шоколадный кекс.
– Ну, что у нас там? – спросил губернатор.
– Отключили. И воду, и отопление. Они уже занервничали, скоро угомонятся!
– Ага, пусть учатся. – Губернатор благосклонно кивнул и взял ломтик кекса.
Поклонившись, секретарь удалился. Сообразительный малый... Если бы Норберт был на него похож! Перекусив, губернатор подошел к окну: внизу расстилалась озаренная весенним солнцем Венеда, его город, которому через месяц-другой суждено стать знаменитым на всю бывшую Империю центром туристического бизнеса.
Тигонец оказался сильным противником. Вероятно, тоже прошел через один из древних
