холодильник, там сыр, масло, колбаса, лепешка. Я ему говорю, ну вы покушайте, а мы поедем в гостиницу. Молодой капитан дежурил, мы ему наказали Махмуда накормить. Мы уходим. Утром в половине десятого Махмуд выпрыгивает из окна».
Не правда ли, как все просто, как трогательно звучит в исполнении Гдляна? А он какой добродетельный. Так обрадовал Махмуда дарованной свободой, что тот сиганул от счастья вниз головой со второго этажа и разбился. Не захотел идти домой, будить детей, которые истосковались по отцу.
Лжет Гдлян, и лжет, не моргнув глазом. Не было лепешек с сыром и колбасой. Не было у него и санкции на арест Мирзабаева Махмуда. Ни один прокурор не давал ее Гдляну. Не было и признания Махмуда о хранении им каких-то ценностей, денег. Протоколы же допроса Махмуда Ивановым были составлены потом, после смерти Мирзабаева, поэтому и остались они не подписанными. Не было «рабочего человека», «мозолистых рук». Мирзабаев М. работал заместителем директора производственно-рекламного комбината Бухарского облпотребсоюза. Что же произошло тогда в действительности, как развивались события той трагичной ночи? Сценарий все тот же, испытанный и отработанный до автоматизма Гдляном и его близким окружением: после ареста взяточника шли повальные задержания и аресты невиновных членов его семьи, родственников, соседей и просто знакомых.
Так и с Мирзабаевым Махмудом. Следом за арестом брата его доставили к Гдляну.
Вот что рассказала жена Мирзабаева Махмуда — Мохира, воспитательница детского сада. За ее мужем приехали около часа ночи 6 июля 1984 года. Приехали три работника милиции. Его посадили в машину и увезли, больше она его не видела. И только 7 июля ее привезли к Гдляну, который и сообщил ей, что муж покончил самоубийством и находится в морге. После этого она потеряла сознание, ее привели в чувство. А вечером того же дня привезли труп мужа.
Утром 6 июля 1984 года в доме Мирзабаева М. был произведен обыск, который закончился безрезультатно. А перед обыском, в момент задержания Мирзабаева М., в его доме на ночь оставили работника милиции, чтобы никто из дома не вышел и не заходил.
Я особо акцентирую внимание на времени задержания Махмуда, около часа ночи, и на том, что никакого процессуального документа по поводу этого составлено не было. Как не было у следователей и оснований для ограничения Мирзабаева М. в свободе. Осознавая это, они станут утверждать, что его пригласили на допрос в качестве свидетеля. Однако процессуальный кодекс под строгим запретом не допускает ночных вызовов и допросов свидетелей. Тогда стали смещать время доставления Махмуда в помещение следственной группы.
Следователь Абдурахимов Бахтияр, привлеченный нами к уголовной ответственности за принуждение к даче показаний и фальсификацию материалов следствия, на допросе 22 июля 1984 года дал ложные сведения. Заявил, что по указанию Гдляна Мирзабаева он доставил на допрос к руководителю группы утром после семи часов.
Пришлось затратить дополнительные усилия, чтобы изобличить Б. Абдурахимова. Отыскали работников милиции, действительно доставлявших Мирзабаева М. к следователям. Водитель управления внутренних дел А. Пулатов пояснил, что он ездил за Махмудом 6 июля сразу же после 24 часов. С ним были еще только два милиционера.
После предъявления этих показаний Абдурахимов отказался от своих утверждений, сослался на свою забывчивость и давность времени.
Наше расследование бесспорно установило превышение служебных полномочий Гдляном. Именно по его указанию свидетеля, невиновное лицо, лишили свободы и держали взаперти. Именно произвол, надругательство над личностью привели к тяжким последствиям, явились причиной того, что М. Мирзабаев покончил с собой. Поэтому содеянное Гдляном обоснованно квалифицировано как преступление. На его совести смерть отца четверых детей. И это еще не все. Гдлян и словом нигде не обмолвился, что по его же указанию одновременно с М. Мирзабаевым запирали в служебном помещении других лиц, в частности Разакову Рабию, Хаятова Умара, Наврузова Эргаша. После того, как они провели ночь в здании, где размещалась следственная группа Гдляна, их после составления протоколов о задержании поместили еще на трое суток в изолятор УВД. Наврузова Э. и Хаятова У. задержали только потому, что они оба на служебной автомашине возили арестованного Мирзабаева Гани. Каких-либо оснований для их задержания не имелось. Гдляновские следователи сами вскоре признали отсутствие в их действиях преступления.
Наврузов Э., вспоминая события тех дней, рассказал, что его привезли в здание следственной группы около 16 часов и до поздней ночи допрашивали, водили из кабинета в кабинет. Требовали рассказать о местах хранения денег, ценностей Мирзабаева Гани. Когда заявил, что они ему неизвестны, то следователи избили его, а потом отвели в маленькую комнату без окон. В ней был только один стул, горел свет. Когда же следователи заперли дверь, то выключили снаружи и свет. В комнате на стуле Наврузов голодный провел всю ночь. На следующий день его перевели в камеру УВД, но и там не кормили в течение двух суток, давали только воду.
Об избиениях на допросах, оставлении без пищи и содержании взаперти в комнате рассказал и Хаятов Умар. Методика выбивания показаний была одной и той же. Исходя из рассказов этих лиц, можно полагать, что она явилась главной причиной самоубийства Мирзабаева Махмуда.
В 1984 году в связи с гибелью Махмуда прокурор следственной части прокуратуры Союза ССР Г. К. Мазуркевич, подчиненный Г. П. Каракозова, проводил проверку и отказал в возбуждении дела, не усмотрев преступления в действиях следователей.
Что можно сказать по поводу этого?
Проверка проведена необъективно, делалось все, чтобы замазать, скрыть позорный для прокуратуры факт. Г. К. Мазуркевич не захотел проверять, когда и кем был доставлен на допрос М. Мирзабаев, сколько он находился в изоляции. Он вовсе умолчал о задержании других лиц, об отсутствии каких-либо оснований для лишения граждан свободы.
В общем Гдлян счастливо отделался дисциплинарным взысканием, выговором, хотя еще тогда скамья подсудимого для него была вполне реальной и справедливой. Ушел на пенсию по возрасту и Г. К. Мазуркевич.
Забыл Гдлян, а точнее — не хотел говорить, что, кроме четырех, есть еще самоубийства, в их числе 52-летнего Хаджимуратова A. X., начальника Орджоникидзевского РОВД г. Ташкента. Он покончил с собой вскоре после длительных допросов, проведенных 23–24 декабря 1985 года следователями гдляновской группы Карташяном А. и Кунцом И.
Гдлян и Иванов должны помнить допросы Хаджимуратова А. и его смерть, ибо пропуски на вход и выход подписывали они. Уверен, помнят и то, что обвинения Хаджимуратова А. во взяточничестве лопнули, как мыльный пузырь, так как не было никаких доказательств, кроме оговора. Я бы только хотел процитировать некоторые строки письма, написанного им перед смертью в адрес Генерального прокурора и секретаря ЦК КП Узбекистана:
«Меня 23–24 декабря 1985 года пригласил представитель прокуратуры СССР Карташян, еще с ним был один человек… они оскорбляли меня, покойную мать, детей, душили, просили дать показания в отношении бывшего начальника УВД Джамалова Д., что я ему дал взятки. Натерпелся оскорблений. Карташян обзывал жену, дочь… кроме того плевал в лицо. Не мог терпеть этого, я вынужден дать ложные показания… Я знаю, еще арестуют и будут мучить».
Вот после этих и других строк А. Хаджимуратов ушел из жизни. Добавлю, что судебно-медицинская экспертиза обнаружила на его теле не только последствия от петли, но и другие телесные повреждения в виде кровоподтеков, образование которых по времени могло соответствовать времени допросов.
Гдлян не может не помнить Мусаханова Мирзаюсуфа, 1943 года рождения, профессора, доктора физико-технических наук, ученого, которого знали не только в СССР, но и за его пределами. Он длительное время плодотворно работал в Ташкентском государственном университете, его научные труды представляли большую ценность, вокруг него росли другие ученые.
По указанию Гдляна 24 октября 1988 года М. Мусаханов был задержан, а затем арестован по обвинению в укрытии ценностей, нажитых преступным путем его отцом. Под стражей находился более пяти месяцев. Против него было выдвинуто обвинение не только незаконное, но и просто нелепое. От него требовали выдать миллионы, которые Мирзаюсуф никогда и в жизни не видел, о чем сразу же сообщил следователям.
М. Мусаханов теперь полностью реабилитирован, восстановлено его доброе имя, он вернулся к своей
