шкатулку.
- Разбойники слишком глупы, чтобы задумать такую хитрость.
- Я видел... - пытался отстоять свое мнение Хэмми.
- Клинкт и Логго открыли шкатулку, посмотрели что в ней лежит и остались довольны. Это ты видел!? - напомнил Крагозей.
- Да, - подтвердил шпион. - Видел.
- Ты считаешь Клинкта и Логго идиотами? - продолжал допытываться Крагозей.
- Нет, они умные гномы. Особенно Клинкт Большая чаша.
- Ты опроверг сам себя, - Крагозей помахал указательным пальцем перед носом шпиона. - В твоих рассуждениях отсутствует логика. Клинкт не был бы доволен, если бы шкатулку с кристаллом подменили. И вообще, это мы придумали, что шкатулку надо подменить. Я сам придумал! Понимаешь, я сам! А ты твердишь о каких-то тупых разбойниках, о каком-то тупом Бритом Мамонте. Разбойники не могли додуматься до такого простого, в своей гениальности, тактического хода. В этом великая разница между гоблинами и людьми, с одной стороны, и нами, гномами - с другой. Разница между мной и всякими Бритыми Мамонтами. Понял?!
Хэмми Маленький был уверен, что разбойники подменили шкатулку. Но доказывать это не имело никакого смысла. Крагозей был вождем, а Хэмми простым шпионом. Он хорошо знал, и не раз убеждался, что если Крагозей что-то решил, то спорить с ним бесполезно.
- Понял, - неохотно согласился Хэмми.
- А ты, своими неверными сведениями, чуть не ввел нас в заблуждение, чуть не нарушил стройную систему нашей тактики. Надо еще разобраться, совершил ты это по недомыслию, или, пытаешься реализовать чьи-то другие интересы, - Крагозей свел брови и уставился немигающими глазами на Хэмми. - Смотри мне в глаза. Прямо в глаза!
Хэмми выполнил приказ Крагозея. Они долго стояли, глядя в глаза друг другу. Трудно сказать, о чем думал в эти минуты Крагозей, ибо мысли вождей народных масс непредсказуемы. А Хэмми думал о том, что напрасно он пошел в шпионы. Все время на работе. Поесть некогда, и поспать некогда, и отдохнуть некогда. И, главное, тебе еще и не верят, именно тогда, кода ты говоришь чистую правду, без всякой выдумки.
Пронизав пристальным взглядом Хэмми, Крагозей так и не пришел к мнению: можно верить Маленькому, или нельзя? Верно служит шпион делу борьбы за равноправие, или продался врагам народа? Но сейчас не было времени разбираться в этом.
- Верю, что ты еще не успел продаться нашим врагам, и мы пока не станем тебя уничтожать, - пошутил Крагозей. - Служи по-прежнему и ничего не бойся. Передай Бодигару мой приказ: срочно напасть на отряд Клинкта, подменить шкатулку и немедленно доставить ее сюда. После того, как сообщишь мой приказ Бодигару, отправляйся на базар. Послушай, что говорит народ. Народ все знает.
- Правильное решение, - поддержал вождя Умняга Тугодум. - В ворохах отрубей разговоров таится рациональное зерно познания. Наша задача - выделить его и вырастить из малого зерна древо истины.
- Понял?! - Крагозей одарил Хэмми благосклонным взглядом. - Запоминай все. Потом доложишь. И не мудрствуй. Твое дело рассказать, а рациональное зерно мы выделим сами. Ха! Какие-то Бритые Мамонты подменили шкатулку! Надо же такое придумать!
Хэмми Маленький поклонился вождю, поднял высокий воротник и отправился выполнять задание. Что он в это время думал о вожде, никто не зал, и никогда не узнает. И хорошо, что не узнают. Если бы узнали, то у Хэмми Маленького непременно случились бы неприятности.
Когда Хэмми открывал дверь, петли снова пронзительно завизжали, потом повторили все, на что были способны, когда шпион закрывал дверь. И это опять ввергло вождя в гнев.
- Что происходит?! - закричал он. - Мои указания не выполняются! Дверные петли никто не смазывает, шпионы ничего не соображают и докладывают какую-то ерунду, боевики Бодигара бездействует, никто не понимает, что пришло время брать власть в свои руки! Я этого так не оставлю!
Хитрому Гвоздю очень хотелось ткнуть кулаком в тупое, лоснящееся от жира и пота лицо Маррафа. Для этого у Хитрого Гвоздя было немало причин. Первая и главная: Гвоздь знал, что Марраф не просто старается все время ошиваться рядом, но следит за ним и обо всем, что делает Гвоздь, стучит Бритому Мамонту. Только за это следовало врезать кулаком в противную морду. И не один раз. И не только в морду. Вторая причина, тоже достаточно веская для Хитрого Гвоздя: он не любил тупых и жирных. А Марраф был самым тупым и самым жирным из разбойников вольного города Геликса. И третья, самая важная сейчас причина: шкатулка, которую Марраф принес, оказалась пустышкой. Не совсем пустышкой, конечно. В ней лежал красный камень. Но это был не Мультифрит, а обычный кусок красного гранита, который стоил не больше, чем обычный кусок гранита.
Марраф не догадывался, что Хитрому Гвоздю хотелось врезать ему по морде. А, может быть, и догадывался, но вида не подавал. Он смотрел на Гвоздя белыми, как у снулой рыбы, глазами и, не переставая, жевал какую-то дрянь. Оба подбородка его все время двигались, а жирные щеки шевелились.
'Чтоб он подавился своей жратвой... - размечтался Хитрый Гвоздь. - Подавился и испустил дух. Прямо здесь и сейчас. И чтобы я больше никогда не видел эту жирную свинью'.
Но Марраф по-прежнему усердно жевал свою гадость, и испускать дух не собирался. Более того, вид у него был довольный. Этот недоумок не понимал, что провалил важное дело. Гвоздь вполне мог сейчас начистить Маррафу харю, и был бы прав. Даже должен был это сделать. Но не стал. Противно было дотрагиваться руками до жирной и мокрой от пота морды.
- Что ты мне принес?! - с тоской спросил Гвоздь.
- Га-а! - встрепенулся тупой кусок жира и перестал жевать. - Шкатулку с дорогим камнем! - доложил он. - Кучу золотых монет стоит. Шаррам! Мы кинули гномов, как слепых щенят. Мы им подсунули свою шкатулку, в которой лежала простоя каменюка, а их шкатулку уперли. Сделали все так, как ты велел. Я их наколол! Гы-ым, гы-ым, гы-ым, - Марраф так смеялся, хотя это совершенно не было похоже на смех. - Знаешь, Гвоздь, все гномы, машшаррам, слабаки, образины и придурки! - сообщив эти ценные сведения, Марраф снова принялся жевать.
'Я напрасно обидел свинью, - решил Гвоздь. - Свинья доброе и умное животное. Он корова. Только корова может все время жевать. Толстая, жирная и тупая безрогая корова, которую по чьему-то недосмотру вовремя не прирезали'.
- А другой шкатулки у гномов не было? Может, они несли две шкатулки? - попытался уточнить Гвоздь. С таким же успехом он мог бы ожидать внятного ответа от настоящей коровы.
- Не-е... хрум-хрум. Другую я не видел, хрум-хрум. Эту Логго нес... хрум-хрум. Мы его и кинули... хрум- хрум-хрум, - на этот раз Марраф отвечал, не переставая жевать. У него это получалось без особого труда. - Я такой... хрум-хрум. Всех разгоню, машшарраф, а без добычи не вернусь... хрум-хрум-хрум...
Никакого смысла продолжать разговор с Маррафом не было. Все что он мог, Марраф уже сказал. Результат его подвига, его добыча лежала на столе: красивая деревянная шкатулка а в ней кусок красного камня, который даже полный идиот не смог бы принять за Мультифрит.
Гвоздь уныло рассматривал морду Маррафа.
'И это называется разбойник, - с грустью размышлял он. - Куда идем? Что станет с Гильдией, если в ней будут работать такие вот недоумки? Разбойник должен быть умным, ловким, подтянутым. А в этой морде сплошной жир. Жирные щеки, жирные подбородки, жирные губы... Даже нос и уши у него жирные. Не лицо, а громадный ком жира. Посмотреть не на что. А если ему поставить фингал под глазом? Неплохая мысль. С хорошим фингалом эта морда будет смотреться гораздо лучше'.
Гвоздь никак не мог избавиться от желания врезать Маррафу. Хоть бы один раз. Он даже прикинул, что надо украсить фингалом правый глаз разбойника. Но потная морда вызывала брезгливость. Не хотелось до нее дотрагиваться.
'А пусть ему Бритый Мамонт врежет, - нашел неплохой выход Гвоздь. - Его личный стукач, пусть он ему лично и врежет. Бритый Мамонт не брезглив, ему безразлично, по тощей морде бить, или по жирной. Ему - лишь бы приложиться. И рука у него тяжелая. А под каким глазом Мамонт поставит Маррафу фингал,
