В безымянный переулок стражники вошли в том же порядке. Впереди могучий и мужественный капрал Коорн, жаждущий застать на месте преступления нарушителей любого из параграфов Указа бургомистра 'О порядке проведения уличных драк'. За ним, осторожный дядюшка Пиип, предусмотрительно убедившийся, что нарушители покинули поле боя. И, наконец, молодые Кноп и Сельдей-Бельдей, которые старались во всем брать пример с мудрого ветерана дядюшки Пиипа.
- Ну?! - рявкнул капрал Коорн, когда убедился, что в переулке никого нет.
- Все в порядке, господин капрал, можно приступать к расследованию! - доложил Пиип.
Кончики усов капрала грозно уставились на Пиипа.
- Где нарушители? Шаррам!
Капрал Коорн был недоволен и раздражен. Он представлял власть и, естественно, ему хотелось проявить эту власть. А проявлять, шаррам, было не над кем. И это раздражало. Какой смысл быть капралом, машшаррам, и иметь власть, если ею нельзя воспользоваться.
Дядюшка Пиип, наоборот, был доволен. В его планы не входило встречаться с дерущимися и, тем более, разнимать их. Он вообще был сторонником тех судейских, которые считали, что прекращать драку нельзя. Если драку остановить, невозможно будет определить, чем она может закончиться. Поэтому расследование будет неполным. А неполное расследование приведет к неполному наказанию, нанесет определенный ущерб авторитету власти и может значительно снизить количество штрафных монет.
- Нарушители не стали нас ожидать и скрылись, - доложил очевидное дядюшка Пиип.
- Ты мне не крути, шаррам!- Капрал Коорн не любил, когда подчиненные умничали. - Сам вижу, что скрылись. Ты мне доложи, кто нарушил и где его взять? Машшаррам!
- Осмотрим местность, соберем вещественные доказательства и доложим, - сообщил Пиип.
- Гм-м, - сказал капрал Коорн. - Гм-м... Смотри у меня! И чтобы все быстро и точно! Шаррам!
Он подкрутил кончики усов, как это делает сержант Нообст, сложил руки на груди, как это делает лейтенант Брютц, и стал наблюдать за тем, как стражники ищут вещественные доказательства.
Крагозей с нетерпением ждал возвращения отряда Бодигара. Крагозей нервничал. Он не мог сидеть. Он не мог стоять и не мог молчать. Он ходил из угла в угол, из угла в угол, из угла в угол... И говорил...
- Они принесут кристалл! - убеждал себя Крагозей. - Они непременно принесут его. Бодигар мой воспитанник, а с ним лучшие боевики нашего движения. Нет таких крепостей, которых не смогли бы завоевать наши боевики.
Умняга Тугодум по-прежнему сидел в своей любимой позе, в позе спокойствия, и не слушал пламенных слов вождя. Его не интересовали рассуждения Крагозея о мелких тактических действиях движения. Умняга Тугодум был мыслителем широкого масштаба. Его уделом были глубокая теория и высокая стратегия. С позиции теоретика и стратега он сейчас размышлял о будущем устройстве Геликса, когда идеи равноправия восторжествуют в одном, отдельно взятом городе.
- Наши боевики не могут не победить, ибо действуют по плану, разработанному лично мной, - вещал Крагозей. - Какую замечательную мысль выдал этот гениальный череп! - постучал он указательным пальцем себе по лбу. - Заказать у хромого столяра Биддго точно такую же шкатулку, какую изготовили для Клинкта, напасть на отряд, устроить небольшую драку и незаметно подменить шкатулку. Всего несколько минут и кристалл Мультифрита у нас! Согласись, Умняга. Это все-таки гениально! Такую четкую конструкцию не смог бы выстроить никто другой. Только я!
Умняга Тугодум не слышал рассуждений Крагозея, но он всегда знал, что следует говорить вождю.
- Твои решения всегда великолепны, - уверенно заявил он и попал в самую точку.
- Да, мои решения всегда великолепны, - подтвердил Крагозей. - Это счастье для нашего движения, что его возглавил я. Гениальность вождя - это половина успеха. Я бы сказал, большая половина. Чего только стоит моя идея, одеть наших борцов за равноправие в красные рубашки. Красное - это цвет борьбы и победы. Этот цвет вселяет уверенность. Когда краснорубашечники идут по городу, когда они чеканят шаг в едином строю, они вселяют веру в будущее и народ любуется ими.
- Ты как всегда прав, - подтвердил по-прежнему не слушающий вождя, и не желающий отвлекаться от своих размышлений Умняга.
- Да, я всегда прав, - охотно согласился Крагозей. - Пока не все это понимают, но скоро поймут, и тогда я продиктую законы, по которым станет жить наш город. Я уже все продумал. Осталось только продиктовать. А потом лучшие мастера вырежут мои слова на камне, чтобы они сохранились на века, чтобы грядущие поколения знали, кто завоевал им прекрасную жизнь, чтобы они знали, какой великий гном добился для них всеобщего равенства.
Дверь противно заскрипела и открылась. Но, на этот раз, Крагозей не обратил внимания на скрип. Он уставился на Бодигара. Командир ударного отряда краснорубашечников вошел, прихрамывая на правую ногу. Нос у него напоминал спелую грушу, но был не желтым, а красным, на лбу красовалась большая кровоточащая шишка, левое ухо распухло красным лопухом, рубашка, без единой пуговицы, распахнута, а правый рукав оторван почти полностью и едва держался. По сияющим глазам, гордо вздернутому подбородку и шкатулке, которую гном прижимал к груди, было ясно, что он вернулся победителем. Вслед за командиром в комнату протиснулись с десяток краснорубашечников. Их довольные лица также украшали ссадины, синяки и шишки, полученные в борьбе за правое дело и светлое будущее.
Умняга перестал размышлять и тоже уставился на Бодигара. Смотрел пристально, возможно, прикидывал, соответствует появление командира боевиков в разорванной рубашке и с шишкой на лбу высшим стратегическим интересам борьбы за равноправие, или не соответствует?
- Вот он наш герой! - искренне обрадовался Крагозей. - Смотрите на него. Он выполнил все, как я велел и вернулся победителем. Если вы все станете четко выполнять мои приказы, вас будет ждать великое будущее. Дай я тебя обниму, верный мой соратник.
Крагозей забрал у Бодигара шкатулку, поставил ее на стол, обнял верного своего соратника, крепко прижал его к груди и трижды поцеловал: в грязную правую щеку, затем, в столь же грязную, левую, и снова в правую.
- Это сокровище, этот камень, добытый вами, - Крагозей ткнул пальцем в крышку шкатулки, - поможет в борьбе за равноправие. Мы вырастили новое поколение борцов. Героев, не боящихся опасности, бесстрашно идущих на врага и побеждающих его. Когда мы добьемся окончательной победы, разрушим старый мир и возведем на его развалинах светлое здание демократии, мы вспомним обо всех, кто героически боролся за наше дело, и воздвигнем в честь победы величественный обелиск из самого лучшего гранита. И каждое утро к этому обелиску благодарные потомки будут возлагать цветы: красные розы и белые розы. Мы - создатели прекрасного будущего для наших потомков. Мы должны жить и бороться, работать, сражаться и погибать ради будущего.
- Будущее принадлежит нам! - напомнил о себе Умняга Тугодум. - Об этом свидетельствует историческая закономерность развития общества.
- Да, - поддержал Крагозей теоретика. - Будущее принадлежит нам. А теперь посмотрим на наше сокровище. - Он подошел к столу, ласково погладил крышку шкатулки и открыл ее.
Боевики, уставились на шкатулку, ожидая, если не чуда, то уж, во всяком случае, чего-то особенного. Весь день в отряде только и говорили о Мультифрите, который каким-то образом принесет им победу над всеми врагами.
Крышка была открыта, но чуда пока не происходило. Боевиков это не смутило. Они привыкли, что все делается только по желанию и приказу Крагозея. Вождь пожелает, и что-то особенное непременно совершится. Вождь прикажет, и чудо произойдет.
Но Крагозей молчал. Он рассматривал содержимое шкатулки. Боевики ждали, затаив дыхание. Крагозей молчал. Боевики готовы были разразиться торжественными криками. Но Крагозей все еще молчал. Умняга Тугодум с удивлением смотрел на Вождя. Он не мог припомнить случая, когда Крагозей молчал так долго.
Наконец Вождь опустил руку в шкатулку и вынул из нее довольно крупный красный камень. Уж теперь что-то должно было непременно произойти... Но все еще не происходило. И Крагозей по-прежнему молчал.
