она относилась к нему как-то иначе, чем по-дружески, но внезапно показалось, что она…
Хочет его? Его? Почему? Он подпорченный товар и первостатейный болван. Не говоря уж о том, что в течение последних одиннадцати месяцев его либидо было таким же мертвым, как и его жена.
Но внезапно, когда он стоял там, его тело ожило, возродилось к жизни. Словно от встряски дефибриллятора.
Она же демон.
— Только наполовину, — пробормотал он сам себе.
Но и этого более чем достаточно.
Господи Иисусе! Он стоит тут, в коридоре, сражается с собой, тонкая ткань брюк униформы не скрывает его возбужденного состояния, а почему? Он только что ясно дал понять: у него никогда не будет ничего с демоном, даже чего-то такого поверхностного, как секс, ибо секс никогда не был для него поверхностным.
Да, братья, инкубы надорвали бы животы со смеху, если б узнали это про него. Он всегда считал секс неким таинством, происходящим между людьми, которые любят друг друга. Но тем не менее он не осуждает тех, кто не чувствует то же самое. Он был сыном девочки по вызову, которая ушла из бизнеса, когда его богатый женатый отец заплатил ей за молчание. Он видел и лучшее, и худшее в людях, когда рос, и потом, в армии, во время сражений. Люди порой совершают дурные поступки под влиянием стресса, или боли, или из-за своего воспитания.
Может, он просто неправильно понял вопрос Джем. Может, она говорила не о сексе — по крайней мере не о сексе с ней.
А может, он законченный идиот, потому что прекрасно знает, о чем был разговор, и его дружок под ширинкой знает тоже.
Впрочем, это не имеет значения, потому что между ними ничего не может быть, какой бы сексуальной она ни выглядела в своих кожаных мини-юбках и черных чулках, которые, как он только что осознал, казались невероятно возбуждающими.
Проклятие! Он по уши в дерьме и понятия не имеет, как вытащить себя из него.
Глава 6
Шейд мерил шагами темницу, размышляя, как им выбраться из подземелья. Он наблюдал за тюремщиками, которые приходили и уходили, пытаясь определить их разновидность и пол. Если соблазнить женскую особь, это дало бы им лучший шанс для побега, и до сих пор он видел двух: женщину-имп, которая забирала его из темницы, и еще одну, которая кормила их.
Руна уснула несколько минут назад, поэтому он сел рядом с ней, спиной к стене, и стал думать о Роуге. Шейд надеялся вспомнить что-то проливающее свет на причины, по которым Роуг обвиняет Шейда и братьев за случившееся с ним во время пожара в «Бримстоне».
Первый вызов в тот день был провальным. К тому времени как Шейд и Скалк прибыли в переулок, где был ранен соулшреддер, он умер, оставив после себя лишь маслянистую лужицу на земле. Вернувшись с вызова. Шейд свернул к заброшенному гаражу, преодолев по спирали несколько уровней под Нью-Йорком. Глубоко под землей мерцала дверь, невидимая для людей, но путеводная для демонов. Шейд нажал кнопку на приборной доске кареты «скорой помощи», и ворота открылись, впуская машину. Они очутились внутри гигантского паркинга, примыкающего к больнице.
Поставив «скорую» в бокс, он направился в комнату отдыха, где Эйдолон спорил с Рейтом из-за какой-то глупости, без сомнения. Роуг прислонился к стене, не спуская глаз с Солайс, медсестры-вампира, когда та наклонилась за чем-то в холодильнике.
— Шейд, — сказал Роуг со своим ирландским акцентом. — Я пытаюсь уговорить наших братьев поехать в «Бримстон». Они отказываются. Опять.
— Нечего и пытаться. Никто не хочет ехать.
Даже у Рейта хватает мозгов не ошиваться в пропитанных похотью барах для демонов.
Но Роуга мало заботят последствия. Он раб своих инстинктов и либидо. Даже сейчас, когда он пожирает глазами Солайс, запах похоти так и растекается от него волнами. Облизав губы, он подошел к ней, дернул на себя и толкнул лицом к стене.
Эйдолон прочистил горло.
— Никакого секса здесь. Ты знаешь правила.
Словно не слыша, Роуг продолжал лапать медсестру, и Шейд приготовился к драке. Но как только Эйдолон сделал первый шаг к парочке, Роуг отступил.
— Ты такой зануда, Эй.
— Встретимся в баре, когда закончится моя смена, — промурлыкала Солайс, и Роуг ухмыльнулся:
— Мы поиграем в наказание для провинившейся медсестры.
Он куснул ее за мочку уха и отпустил. Она покачнулась под воздействием его феромонов, когда он, зашагал к двери. Большинство женских особей обычно избегают постэстенезисных семинусов, если знают, кто они, но поскольку вампиры не способны к зачатию (мать Рейта— единственное исключение), ничто не мешает им заниматься с ними сексом.
— Идиот, — пробормотал Шейд, когда дверь за Роугом закрылась. — Когда-нибудь он допрыгается.
Рейт поднялся с нехорошим блеском в глазах.
— На это можно только надеяться.
— Шейд?
Шейд заморгал, выплывая из своих воспоминаний.
Он посмотрел на Руну, и сердце его заколотилось. Это лишь вопрос времени, прежде чем он полюбит ее, и в сравнении с последствиями его эмоциональной слабости медленная и мучительная смерть покажется просто раем.
Шейд никогда ничего не боялся, но проклятие, наложенное на него колдуном восемьдесят лет назад, пугало его до чертиков, и если он не поостережется, Руна станет его погибелью. Потому что даже сейчас его тело требует, чтобы он овладевал ею снова и снова, пока она не станет одержима им.
Если б только тогда, восемьдесят лет назад, он не уступил желаниям женщины, неотразимой звезды немого кино, которая требовала от Шейда грубого, жестокого секса в форме наказания. Если б только он не убил ее мужа, когда тот обнаружил Шейда голым с его связанной женой. Если б только ее муж не оказался злым волшебником, который в последние минуты перед смертью наслал на Шейда проклятие:
Даже теперь, через восемьдесят лет, слова колдуна звучали так же ясно, как тогда, когда он произносил их своими окровавленными губами.
Руна потрепала его по щеке холодной ладонью.
— Эй, ты не спишь?
Он оттолкнул ее руку, пока не сделал какой-нибудь глупости, например не потянул ее на себя. От его внимания не ускользнуло, что у нее на руке до сих пор нет знаков бондинга.
— Что такое?
— Кто-то идет.
— Наконец-то.
Стряхнув с себя оцепенение, он поднялся на ноги и, скользнув ужом, прижался к холодной каменной стене. Раздались шаги — тихие, легкие. Явно женские.
Просто замечательно.
Шейд сделал знак Руне, которая быстро легла на пол, обернув кусок цепи вокруг шеи.
Изображать мертвую у нее получалось очень убедительно.
