подчинялся Тининым приказам, ему бы цены не было.
Потом наступила тишина – относительная, из-за дверей доносились голоса и стоны. «Цербер» по- прежнему находился в боевой готовности и щиты не убирал. Из-за угла вышел бледный парень в ливрее коридорного, повертел головой, спросил: «Вы не ранены?» – и направился к Тине. Он успел сделать несколько шагов, зашатался и упал.
– Какого черта? – прошипела Тина, стукнув кулаком по корпусу робота. – Это же свой!
«Цербер» вряд ли ее понял.
Из номеров начали выглядывать охранники «Кристалона». Один из них, распахнув дверь, сел на пороге; его рубашка насквозь пропиталась кровью, но бластер он из рук не выпускал.
Появился Лиргисо, в шлеме, озабоченный и с фингалом, как Тина решила вначале. Потом увидела, что это не фингал: видимо, когда произошло нападение, Лиргисо делал макияж – правый глаз накрасил, а левый не успел.
– Твоя тварь убила служащего, – сказала Тина, когда он подошел ближе и «Цербер», повинуясь его команде, убрал щиты.
– Разве? – Лиргисо кисло поморщился (мало мне других неприятностей!), склонился над коридорным. – Он не убит, а парализован! Сама посмотри.
Тина подошла ближе. Разница есть: глаза коридорного закрыты, лицевые мышцы расслаблены, грудная клетка слабо вздымается и опускается; у парней в пятнистых комбинезонах остекленевшие глаза выпучены, на губах выступила розоватая пена, мускулы напряжены в последней дикой судороге.
– Амеик не убьет кого не надо, – усмехнулся Лиргисо. – У него два режима поражения – «враг» и «посторонний», и он никогда их не путает. Амеик у нас умница!
Тине показалось, что сейчас он начнет гладить своего цепного робота-убийцу, как собаку, тая от умиления, но Лиргисо отошел к охранникам. Она стащила респиратор и бронежилет, протянула «Церберу». Тот взял предметы манипулятором с выгравированным на металле изломанным орнаментом и затолкал в нишу, открывшуюся в корпусе.
В отеле были раненые и убитые. Из людей Лиргисо никто не погиб, но двое телохранителей и секретарь-референт Филипп Корде получили ранения настолько серьезные, что их сразу же отправили в частную клинику. Вернулся Люш. Его правая рука была замотана окровавленной тряпкой, зато физиономия сияла, как сверхновая посреди ночного неба. Материал в кармане, даже из отеля выходить не пришлось! Тина услышала, как остановившийся рядом с ним Лиргисо прошептал: «Ты сначала мне свой опус покажешь, а потом уже отправишь на Ниар!» Репортер всплеснул руками и начал протестовать против такой беспардонной цензуры, Лиргисо еле слышно процедил какую-то угрозу – он выглядел раздосадованным и злым.
Тина держала язык за зубами и старалась никому не мешать. Она не хотела, чтобы ее куда-нибудь запихнули и заперли. Ей сейчас нужна информация, как можно больше информации. Кто организовал нападение, с какой целью, могут ли они стать ее союзниками… Пока она не знала ни черта. Скрестив на груди руки, она стояла у стены рядом с «Цербером» и впитывала реплики, отмечала детали. От ее экстрасенсорных способностей ничего не осталось, несколько дней непрерывных бесплодных попыток убедили ее в этом – значит, придется опять начинать с нуля.
Трое охранников Лиргисо приволокли парня в шлеме с пестрой эмблемой и в коричнево-оранжевом комбинезоне. Пленник хрипло ругался. Его руки были скованы за спиной, но он пытался то пнуть кого-нибудь из конвоиров, то плюнуть в Лиргисо.
«Ясно, кто здесь главный объект покушения. Я и не сомневалась… Теперь бы еще выяснить, чем ты их достал!»
Савайбианские полицейские с зелеными светящимися надписями «Полиция» на шлемах и на куртках. Тина мысленно поздравила их с рекордным сроком опоздания: уже и проводку потушили, и раненых развезли по больницам… Где же вы были, ребята?
Офицер заявил, что задержанного он заберет в участок. Лиргисо начал возражать, его негромкий голос звучал мягко и убедительно. Полицейский непреклонно помотал головой. Похоже, что дальнейшую судьбу пленника они представляли себе по-разному.
– Мы его забираем, господин Мерлей, – сухо сказал офицер. – Он арестован в соответствии с савайбианским законом!
Лиргисо покладисто улыбнулся и развел руками – мол, кто же станет спорить с законом! – и шагнул к пленнику.
– Забирайте, пожалуйста! Надеюсь, ты не отвертишься от суда…
Пленник прорычал что-то оскорбительное и рванулся вперед. Молниеносное движение. Если бы Тина могла, как раньше, переключаться в режим замедленного восприятия, она бы увидела в подробностях, что произошло. Как будто Лиргисо не то заслонился, не то попытался оттолкнуть парня, всего лишь на мгновение до него дотронулся… Пленник обмяк и тяжело опустился на пол.
– По-моему, у него обморок, – повернувшись к полицейским, сказал Лиргисо. Его голос звучал озадаченно. – С чего бы это?
Офицер присел около парня, пощупал пульс, достал карманный меданализатор и наконец произнес, тоже озадаченно:
– Какой там обморок! Он умер.
Полицейские забрали тело и ушли. Выдав охране инструкции, Лиргисо подошел к Тине:
– Идем.
Разгромленный «люкс» – это все равно «люкс». Все, что было безнадежно испорчено, отсюда вынесли, и комната, по-прежнему роскошная, стала вдвое просторней. Дырки от пуль и следы высокотемпературного луча придавали стенным панелям натурального розового дерева налет экстремальной экзотики. Окно в полстены закрывали стальные жалюзи. Лиргисо включил компактное противоподслушивающее устройство и только после этого заговорил:
– Тина, как тебе понравилась демонстрация моих возможностей? Это древняя лярнийская техника боя. Настоящее искусство убивать – это совсем не то, что проломить противнику голову пудовым кулаком в лучших тергаронских традициях. Поль даже не подозревает, сколько раз я мог убить его! Причем таким образом, что все списали бы на его слабое здоровье. Он вызывает у меня интерес, поэтому я сохранил ему жизнь. Я добрый, – Лиргисо прервался, достал из бара бутылку и бокалы, разлил вино. – Ты сегодня видела один вариант, а есть и другой… Убить так, что жертва будет очень долго агонизировать, для этого надо ударить в другую точку. Я не рискнул проделать это на глазах у полицейских, а жаль… – Он рассмеялся и подвинул к Тине один из бокалов.
– Кто это такие и почему они на нас напали?
– Местные бандиты. Тина, я гуманный и законопослушный… человек, вот уже четыре года человек. Я никого не трогаю и соблюдаю все савайбианские законы. Почему напали – сложный вопрос… Потому что у них такой образ жизни!
– Ага, как обычно, – кивнула Тина. – Сначала ты никого не трогаешь, а потом все они за тобой гоняются.
– Именно. – Лиргисо пригубил прозрачное вино. – Ты уловила суть.
Трель терминала. Хозяин отеля просит господина Мерлея о приватном разговоре. Лучше безотлагательно.
– Зайдите через полчаса, – небрежно бросил Лиргисо и, выключив связь, вернулся к предыдущей теме: – Я много лет учился этому искусству. Не обошлось без жертв, но любое искусство требует жертв… Оно включает приемы, позволяющие причинить противнику тяжелейшие травмы, и приемы, вызывающие сильную боль без всяких телесных повреждений. Помнишь, как я Тлемлелха тогда отделал? И вершина этой техники – смертоносные удары. Это даже не сила, это просто власть над чужой жизнью. В том числе над твоей, великолепная Тина…
– Ошибаешься. – Тина говорила холодно и равнодушно. – Нельзя иметь власть над тем, чего нет. Моя жизнь закончилась на Незе, а то, что происходит сейчас, – не жизнь.
Лиргисо несколько секунд молча смотрел на нее, потом с силой швырнул об стенку бокал, превратившийся в кучку ледяных осколков на полу.
– После всего, что сегодня было, ты еще и настроение мне испортила! – прошептал он с неподражаемо
