Девушка, отвернув от него лицо, прошла на веранду. Он шагнул следом за ней. Даша развесила на веревке полотенце, платье, в котором сегодня ездила в город, потом взяла было из таза еще какую-то тряпку, но, взглянув на Владимира, положила обратно в таз и зашла в комнату.
– Ты что молчишь? – идя за ней следом, спросил Владимир. – Глухая? Не слышишь, что тебя спрашивают?
– Слышу, – еле выдавила из себя девушка.
– Расскажи, что делала в городе, – настойчиво попросил он.
Даша села к столу, отвернув голову к окну. Он сел напротив, попытался рассмотреть ее лицо.
– А что это у тебя? Ну-ка, поверни голову!
– Нет! – вскрикнула она и отвернулась от него еще больше.
Он встал и подошел к ней. Взял за плечи, развернул к себе. Девушка отворачивалась, он с силой удержал ее в прямом положении, взял за подбородок. На лице Даши, на скуле был синяк, еще один был на подбородке, на шее – свежая царапина.
– Это еще что такое?! – чуть не закричал Владимир. – Кто тебя?..
Даша замотала головой и вдруг разрыдалась. Он сдернул халат с ее худенького плеча: на нем тоже был синяк и царапины. Он схватил ее руки, задрал рукава: на руках было то же самое. Страшная догадка пронзила его. Владимир бросился на веранду, взял из таза то, что Даша не стала вешать на веревку. Это были ее трусики, маленькие белые трикотажные трусики. Они были мокрые и пахли порошком, должно быть она стирала их вместе с платьем. Он повертел их в руках и нашел на них пятна крови.
– Черт! Твою мать! – выругался он и зашел в комнату с трусиками в руках.
Девушка так и сидела у окна и плакала, закрыв лицо руками.
– Кто? – только и спросил он.
Девушка всхлипывала и молчала.
– Кирилл?
Она испуганно отрицательно замотала головой. Что это я, в самом деле, подумал Владимир. На Кирюху это совсем не похоже, он никогда бы не стал...
– Тогда кто?
Он тронул ее за рукав, но она отдернула руку, еще больше отвернулась и сжалась в комок. Маленький такой комочек. Ему стало до физической боли жалко ее.
– Даша! Ты можешь мне ответить? Не молчи! Ты понимаешь, что надо заявить в полицию?
Она отрицательно покачала головой, продолжая плакать молча.
– Не хочешь говорить? Тогда я сейчас вызываю полицию из города...
Владимир достал из кармана рубашки мобильник.
– Нет, нет, не надо! – вскрикнула девушка испуганно.
– Ты что, как не надо? Совершено преступление, ты это понимаешь? Над тобой совершено
– Чиндяйкин, – тихо, сквозь всхлипывания, сказала Даша.
– Чиндяйкин?! – ужаснулся Владимир. – Тот самый?.. Как? Где ты его нашла? Я же тебя высадил у рынка!
Даша кивнула:
– Я дошла до здания администрации и пошла к нему на прием.
– Зачем? – почти закричал Владимир.
Даша вскинула на него свои испуганные огромные глаза:
– Ты же сказал, что Богоборцева посадили. Я подумала, что теперь некому будет освобождать дедулю, и пошла к Чиндяйкину попросить, чтобы он приказал его освободить...
– И что?
Даша всхлипнула.
– Я сказала, кто я и зачем пришла. Он меня сразу узнал и сказал, что освободит дедулю, если я пойду с ним в какую-то комнату отдыха... Там в стене такая дверь была... А в комнате был диван и столик маленький такой, там еще бутылка с вином стояла. Чиндяйкин сказал, чтобы я выпила, а я отказалась. Говорю: ну, теперь дедушку освободите? Он засмеялся и вдруг набросился на меня...
– Мразь!.. – вырвалось у Владимира. – Поехали в больницу!
Он взял ее за руку. Даша начала вырывать руку, заплакала еще сильнее.
– Нет, я никуда не поеду! Оставь меня...
– Нам надо в больницу... А потом в полицию. Мы его посадим...
– Я никуда не поеду! – твердила она, как заклинание. – Никуда не поеду!
– Даша!.. Впрочем, в больницу, наверное, уже нет смысла ехать, ты же искупалась... Даже трусики постирала... Все доказательства смыты.
– Володя, ты никому не говори, ладно? Пожалуйста, не говори!
– Даша! Ты не о том думаешь. Его надо посадить, он же преступник, насильник... Мало того, что ворюга, так еще и...
– Я не вынесу такого позора! – продолжала плакать девушка.
– При чем здесь позор?! Какой, к черту, позор, о чем ты? Это не позор... ты же не виновата! Это ему позор, насильнику, а ты – жертва, и закон должен тебя защитить, а его наказать...
– Нет, Володя, умоляю: не говори никому!
Она все еще всхлипывала. Он обхватил голову руками, ерошил свои волосы, скрипел зубами, но не находил слов, чтобы убедить девушку поехать в больницу. Дура, подумал он, сама потом будет жалеть. А этому уроду опять повезло...
– Хорошо, как скажешь. В конце концов, это твое дело. Закройся, я ухожу...
Он вышел на крыльцо, достал сигареты. Когда за ним хлопнула калитка, он слышал, как Даша задвинула щеколду...
Глава 19
Володя встал рано утром, выпил кружку парного молока, принесенную ему Татьяной Семеновной. Он обещал сегодня помочь Арсению Матвеевичу доделать баню.
За утренним чаем хозяин спросил:
– Как там Дашутка?
– Ничего. Все нормально.
В это время зазвонил его мобильный. Володя включил его. Это оказался адвокат Станислав.
– Владимир? У меня для вас новость: вашего дедушку сегодня выпускают.
– Наконец-то! Спасибо вам...
– Думаю, его надо бы встретить. Как он будет добираться до своего хутора?
– Да, я встречу его и привезу домой. Еще раз вам спасибо... А как дела у нашего общего знакомого?
– У Богоборцева? Ну, вы многого от меня хотите! За деда сначала порадуйтесь. А с Валерием, боюсь, будет сложнее...
– Что ему вменяется?
– Много чего... Статья 137 – незаконный сбор данных о каком-либо лице...
– Что? Есть такая статья?
– Есть.
– Ну, хоть пожизненное не дадут?
– За это – нет. Но ему вменяется еще кое-что. Подготовка к покушению на госслужащего.
– Ну, дурдом!..
Владимир убрал телефон в карман и поднялся.
– Сейчас я вашего Егорыча привезу, – сказал он Угорцевым и вышел.
