ликвидаторам полагалось во всех подробностях описывать, каким способом была произведена ликвидация, как выглядели останки – чтобы никто не смухлевал, по небрежности или из преступной жалости. Римма, как и большинство ее товарищей, ругалась в адрес Четвертого Отдела, ведавшего этими заморочками, и не понимала, почему всесильный Маршал терпит диктат бюрократов. Уже после, на Сагатре, тот растолковал ей почему: чтобы оперативники любое дело доводили до конца, не надеясь, что кривая вывезет.
Да, в Организации все было поставлено серьезно, без дураков. А потом архивы Четвертого Отдела достались в качестве трофея Космополу и были использованы как доказательства на суде, так что неприятности тоже получились серьезней некуда. И вопрос еще, кто в дураках остался…
А все потому, что не надо было брать на работу Саймона Клисса, отморозка-эксцессера, полоумного папарацци!
И ни в коем случае нельзя было связываться с пришельцем из многомерной Вселенной, существом невообразимой мощи, из-за временной амнезии возомнившим себя бывшим гонщиком-дрэггляйдистом по имени Стив.
Держались бы от них подальше, так Организация во главе с Маршалом до сих пор бы существовала.
Кстати, о доказательствах. В руках у Космопола в числе всего прочего находятся отчеты боевика- ликвидатора Риммы Кирч, успешно осуществившей более сотни ликвидаторских операций, как в одиночку, так и в составе опергрупп. Этого добра на несколько пожизненных сроков хватит и еще про запас останется.
Надо убедиться, что беглецы мертвы и никто из них не успел нацарапать предсмертного послания, чтобы нагадить ей с того света.
Самое верное – взорвать или дезинтегрировать всю скалу, но у Анджелы не было ни дезинтегратора, ни настолько мощной взрывчатки. Пока она раздобудет что-нибудь подходящее, утечет драгоценное время. В этом девственном краю с величественными, но однообразными пейзажами люди редкие гости, однако даже малую вероятность не стоит сбрасывать со счета.
Сперва она собственными глазами увидит трупы. Если кто-то еще тепленький – добьет. После того как озеро-могильник примет всех четверых в свое студеное лоно, она отправится добывать армейский дезинтегратор.
Почем знать, вдруг два-три года спустя нелегкая занесет в здешние пещеры каких-нибудь туристов- оригиналов и кто-то из них, нагнувшись за интересным камешком на память, поднимет коробочку из-под леденцов или заскорузлую от крови перчатку с засунутой внутрь разоблачительной запиской. Турист, положим, станет героем дня, еще и в программу новостей попадет, а вот для Анджелы Ругис, скромного супервайзера из Новогодней Службы, подобная шумиха будет очень-очень некстати.
Придется разбирать завал, для этого понадобится специальный робот. Эк ее угораздило так лихо все тут разнести! Прямо как на войне… Под ногами хрупало, звуки в ледяной тишине казались оглушительно громкими.
– Анджела, это вы?
Приглушенный голос донесся из-за нагромождения камней. Она вскинула пистолет.
– Отзовитесь, Анджела! Мы тут замурованы, сидим в этом гроте, как в застрявшем лифте. Если бы я мог отсюда выбраться, предложил бы вам поединок. Было бы интересно посмотреть, кто из нас круче, нечасто встретишь достойного противника. Я слышал о вашей организации, там ведь кого попало не держали… Но между нами баррикада, и вдобавок у меня что-то с ногой, вывих или перелом.
– А как там остальные? – поинтересовалась она спокойно, не опуская пистолета, отступив вбок.
Судя по звучанию голоса, в этой куче каменных глыб, кусков льда и булыжников есть щели, и киллер теоретически может в нее прицелиться. Хотя бы даже вслепую, ориентируясь по звуку. Неизвестно, что припрятано у него за пазухой. «Глушилка» губит только электронику, а если какой-нибудь механический арбалетик…
– Бланка и Морис без сознания, Дигна чуть-чуть получше. Мне повезло больше всех. Если б они не оказались слабаками, мы бы успели смыться. Ненавижу слабаков, от них сплошные неприятности.
– Это точно, – согласилась Анджела.
Она тоже не любила слабаков.
Обледенелые каменные кишки. Зыбкий оранжевый сумрак, а дальше, за гранью дрожащей световой завесы, ухмыляется тьма. За каждым изгибом коридора может открыться дверь, ведущая в Комнаты – отчего бы ей тут не взяться?
Все эти страсти на Мориса не действовали. Миниатюрная капсула, которую скормил ему Генри, оказалась самой чудесной на свете вещью, способной решить одним махом все его проблемы. Жаль, что раньше не интересовался допингами.
Стрелки, нарисованные серебристым маркером на уровне щиколотки, в глаза не бросаются – чтобы Шоколадная Анджела не заметила, если пойдет искать. Они указывают путь наружу, к спасению, к Лейле. Главное, что к Лейле! Генри ведь пообещал, что Морис ее получит… Если для этого надо остаться в живых и привести сюда службу быстрого реагирования – он постарается, он совершит невозможное. Как будто он не метался по источившим старую скалу коридорам, а не жалея сил карабкался на неприступную кручу, на вершине которой стоит Лейла в своих серебряных сапожках и тонком, как паутинка, мерцающем кимоно.
Наконец он выбрался под открытое небо. Уже стемнело, но ветхое облачное одеяло расползлось по швам, и оттуда, из разрыва, выглядывала холодная иссиня-белая луна. На уме у нее не было ничего хорошего, в этом сомневаться не приходилось.
Зато ни намека на «торнадо». Неужели Генри действительно удалось завладеть без остатка вниманием Анджелы и та в настоящий момент слушает его, не подозревая, что один из пленников сбежал и отправился за помощью? Только бы у Генри не сорвалось… Сам он, похоже, не сомневался, что шансы есть. А что, такой может… С отчаянной завистью Морис припомнил, как Генри рассказывал свои истории – гладко, выразительно, интересно, с самоиронией, которая нисколько не принижала рассказчика, только добавляла ему обаяния. Ага, но Лейлу он все равно должен уступить, просто обязан будет уступить… А сейчас в этом царстве неправильных арок и черных столбов, отбрасывающих в лунном свете блеклые тени, среди руин каменного дворца, который на самом деле никогда дворцом не был, надо найти гравиплатформу.
Вокруг лица клубился белесый пар, натянутый до самых глаз ворот свитера покрылся ледяной коркой, открытую кожу больно пощипывало. Морис поглубже надвинул капюшон. Куртка, штаны, перчатки, ботинки – все это с подогревом, на батарейках. А еще сомневался, надевать ли термокостюм… Хорошо, что не свалял дурака.
Пока батарейки не сели, он живой.
Обрадовался. Он живой, пока Генри заговаривает зубы Анджеле. От каких хрупких, неосязаемых вещей зависят иногда жизнь и смерть… А если Генри потеряет сознание или охрипнет и не сможет больше говорить?
Платформа должна быть где-то здесь. Ее спрятали недалеко от логова медведки – значит, надо искать звериную тропу. Снег шел недолго, не могло же все без остатка засыпать… То по колено, то по пояс проваливаясь в сугробы, Морис блуждал среди каменных столбов, лихорадочно шаря по снегу оранжевым лучом фонарика. Ледяная белая луна, окруженная тусклым нимбом, наблюдала за ним сквозь прореху в небе с равнодушным любопытством. Хотелось погрозить ей кулаком, но сам понимал, что глупо.
Под пушистым снегом вроде бы проступила тропка.
При дневном свете он сразу узнал бы то самое место, а теперь приходилось заглядывать под каждый выступ, расположенный на подходящей высоте. В потемках, под холодным серебряным оком луны… Каждый раз, как он поднимал взгляд на эту луну, вспоминалась Лейла в Фата-Моргане.
Благодаря допингу сил ему было не занимать, и он упрямо продолжал обследовать ущелья, ориентируясь по собственным следам, чтобы не ходить кругами. В этом смысле хорошо, что везде лежит снег. И если бы у него всегда был такой запас энергии, как сейчас… Из-под низко нависающей глыбы торчит темный прямоугольник правильных, как по линейке, очертаний. Нашел!!!
Похоже, Анджела здесь уже побывала. Все равно придется рискнуть.
Ухватившись за кормовые ручки, он выволок платформу из-под скального козырька. Пульт в порядке, и
