Взвыв от боли и неожиданности, парень бросился наружу, попутно чуть не вынес стеклянную дверь и выскочил на улицу, сверкая обожженной голой задницей.
Бармен наблюдал за развитием событий из-за стойки, не вмешиваясь и ничего не предпринимая. Видимо, эту компанию здесь недолюбливали.
Лейла рассмеялась, откинувшись на спинку стула.
– Это ты что-то сделала? – шепотом спросил Морис.
– А кто же еще? – Она снова взялась за свое мороженое. – Пойдешь со мной в Комнаты?
– Зачем? – он посмотрел на нее испуганно.
– Чтобы выставить оттуда Анджелу. Пока она владеет Комнатами, она может добраться до тебя в любой момент, так что эта драка – в твоих интересах. Что я умею делать, ты только что видел, – она небрежным кивком указала на нарушителей спокойствия, беспомощно возившихся на полу. – Это небольшая часть того, что я могу. На нейтральной территории я сильнее Анджелы, но она будет черпать силу из Комнат, а мне для победы понадобится сила твоей любви. Ты мне поможешь?
Разве откажешь такой потрясающей девушке, если она так серьезно, с такой надеждой смотрит на тебя влажными темно-синими глазами?
– А ты выйдешь за меня замуж?
– Нет. Но все остальное получишь… как только поправишься. Возможно, после нашего рейда тебе понадобится медицинская помощь. Ничего страшного, просто полежишь несколько дней в «коконе» на интенсивной терапии, чтобы восстановить силы. Я буду тебя навещать. Пойдешь со мной?
– Пойду, – вздохнул Морис.
В эти последние дни в жизни Бланки все перемешалось, как во сне, где одно сменяется другим без всякой видимой логики, постоянно оказываешься не там, куда направляешься, соседствуют друг с другом несовместимые вещи, и непонятно, хорошо оно или плохо.
На столе перед ней стоял обед из трех блюд. Лейла сказала, что она должна все это съесть, чтобы не свалилась от истощения, когда они пойдут в Комнаты.
– А где Генри?
– У себя в каюте. Сидит взаперти. Ты не сможешь увидеться с ним до завершения операции.
– Почему?
Бланка, только-только начавшая есть суп на курином бульоне, замерла с ложкой в руке и удивленно вскинула глаза.
– Генри не хочет, чтобы ты шла со мной в Комнаты. Он за тебя боится. Он ведь уже пытался тебя отговорить?
– Ну… Просто просил подумать. И предупредил, что это опасно. Я все равно не передумала.
– Возможно, Генри попробовал бы нам помешать, а насилия мне не хочется, он мой старый друг. Поэтому я просто повернула ключ в замке… Наверное, он уже понял, что его заперли. Не беспокойся, все, что нужно, там есть. Мне еще Лиргисо в свое время объяснял, что на космической яхте, кроме прочих удобств, обязательно должна быть благоустроенная тюремная камера – мало ли, кого и зачем тебе понадобится запереть. Ешь, наконец!
Испуганно кивнув, Бланка начала торопливо есть суп. Вкусный.
– Может, его все-таки лучше выпустить?
– Нет. Ты мне позарез понадобишься в Комнатах, а у него имеются веские возражения. Но имей в виду, он волнуется и переживает. Если ты погибнешь, он будет очень несчастен, и это будет не дешевый спектакль, как у Рафа и тому подобной дряни, а по-настоящему. Генри в тебя влюблен. Я думаю, это началось еще на «Амстердаме», там ведь было много разных девушек, но он ухаживал за тобой. А теперь, после того как вы наконец-то переспали, его чувство набрало полную силу… И ты отвечаешь ему взаимностью, правда?
Бланка снова кивнула, глядя в тарелку. Да, она любит Генри, но пока еще не поняла, надо ли из-за этого чувствовать себя виноватой.
– У тебя сложная ситуация, – задумчиво добавила Лейла. – Смотри, если ты со мной не пойдешь – а я никого не буду заставлять, мне нужны доноры, готовые отдать свою жизненную силу добровольно, – если не пойдешь, я могу проиграть этот бой, и тогда Анджела продолжит убивать людей на Парке. Если пойдешь и погибнешь, для Генри это будет серьезный удар. Он вовсе не такой уравновешенный, каким кажется со стороны. В школьные годы у него была попытка самоубийства, он мне рассказывал.
– Что мне тогда делать?
– Совместить то и другое. Я же не говорю, что это невозможно. Ты должна пойти со мной в Комнаты и обеспечить меня дополнительной энергией для драки – и в то же время не забывать о Генри, который будет тебя ждать, не свалиться замертво. Все понятно?
Бланка в третий раз кивнула. Она постарается.
Секретарь-референт Александра Райбаса, важной шишки из Совета Директоров корпорации «Иллюзориум», лет двадцать семь – двадцать восемь. Гладкое продолговатое лицо с живой мимикой, холеные руки. Короткая стильная стрижка, одна прядь оставлена длинной и заплетена в косичку.
Отъявленный слабак, сразу видно. Ему никак не удавалось скрыть свой страх перед «маньячкой из Новогодней Службы», так и трясся, и глаза перепуганные.
Анджела от всей души его презирала, но ей надо было поскорее выйти на кого-нибудь из верхушки «Иллюзориума» (читай – на истинное правительство Земли-Парк), заинтересовать их своим проектом, чтобы отозвали ищеек и согласились взглянуть на проблему с другой точки зрения. Она же им дело предлагает, верный бизнес.
Звали парня Эдвард. Поймать его удалось в одном из холлов здания региональной администрации, где она побывала два с половиной года тому назад на чествовании лучших работников Новогодней Службы (ради этого мероприятия ей тогда пришлось принять ванну и вырядиться во все новенькое, брр, до сих пор вспоминать неприятно).
Она излагала Эдварду преимущества Комнат перед обычными аттракционами, а он сидел в драном кожаном кресле и посматривал с ужасом то на окно (там разлилось озеро под пугающе низким грозовым небом, из воды торчали верхушки кустарника, плавали доски и льдины), то на собеседницу. Никак не мог взять себя в руки, чего и ожидать от слабака с такой пижонской косичкой!
Стоило чем-нибудь прикрыть это окно, так себе вид, однако жалюзи были безнадежно поломаны и топорщились распластанным металлическим веером. С обстановкой Комнаты в этот раз подкачали, им по барабану, что у хозяйки важная деловая встреча. Темный потолок, грязноватые стены в потеках. Мебель, правда, кожаная, солидного дизайна – в соответствии с пожеланиями Анджелы, но обивка рваная, словно над ней поработала целая команда кошек, хоть сейчас на свалку.
– Я поговорю об этом с господином Райбасом, – промямлил Эдвард, когда она замолчала. – Предложение любопытное, думаю, он заинтересуется…
«Надеюсь, твой босс окажется не таким хлюпиком, как ты».
Широкая радостная улыбка – одно из главных украшений деловой женщины. Изобразила, не придерешься, в то время как хотелось брезгливо ухмыльнуться и заставить его раз десять отжаться от пола, то-то бы помучился!
Черт, у нее же двух зубов не хватает… Ну и ладно. Главное – не улыбка, а проект. Если она сумеет договориться со здешними ферзями, сама очень скоро станет ферзем, вполне официально. И года не пройдет.
– Идемте, я вас выпущу, – бросила она с оттенком пренебрежения (не смогла удержаться).
С благодарной заискивающей улыбкой – его отпускают живым! – Эдвард нетвердо поднялся и шагнул к двери. Анджела тоже шагнула к двери, которая эффектно распахнулась, подчиняясь мысленной команде – хотя бы здесь Комнаты не подвели.
За порогом – выложенный цветным камнем холл с кожаными диванчиками вдоль стен (эти-то диванчики, настоящие, без изъянов, впору локти кусать), отсюда она забрала Эдварда около сорока минут назад.
– До свидания… – он спохватился. – Да, простите, а как мы сможем с вами связаться?
– Я сама…
