неуместно. Какие усмешки, какая бравада, когда решается судьба человека. Он работал, выполнял приказы, поступающие сверху, а теперь сидит тут, а ему усмехаются. Да его отсюда должны были в два счета вытащить, как родного сына. Он же… Внутри у Мальцева все опять сжалось от злости, да так, что скулы свело.
– Слышь, Серега, – обхватив себя руками за плечи, чтобы не показывать, как его трясет, проговорил Мальцев. – Что там происходит, а? Я тут сидеть не должен, меня вообще не должны допрашивать.
– Ну, извини, – покачал головой Анциферов, – ты в такое дело вляпался, что так просто не разрулишь.
– Я! – заорал Мальцев, но быстро опомнился и повторил уже тихо: – Я вляпался? Да не я вляпался, а все мы вляпались. Это что, моя прихоть была, я для себя старался? Да на хрен мне все это нужно. Мне же конфискация светит, а у меня дома только честным трудом все нажитое. Ты понимаешь, что я в жизни ни одной копейки чужого не взял!
– Не горячись, – попытался тепло улыбнуться юрист, но его улыбка только еще больше взбесила Мальцева.
– Я буду горячиться! Ты вот сам посиди среди уголовников, а потом советуй. Я буду горячиться, буду психовать! Я еще не то буду делать! Показания буду чистосердечные давать, чтобы срок себе скостить. Или меня отсюда вытащат, и дело закроют, или пусть пеняют на себя. Мне что Воропаев говорил… – Юрист в ужасе стал показывать знаками, что не нужно называть вслух фамилий. – Он говорил, чтобы я не волновался, потому что за мной не шушера какая, а областное правительство. Он говорил, что опасности никакой нет!
– Не сходи с ума, Володя, – зло прищурился Анциферов. – Тебе сказано, что не пострадаешь, значит, не пострадаешь. Если ты никого не подведешь, то и тебя не бросят. Есть вещи, которые так сразу не делаются и быстро не делаются. Ты думаешь, что можешь таких людей шантажировать? Забудь! Твое дело принять все так, как им там видней. Даже если и придется тебе пройти через суд, если и осудят! Да, да! – постучал пальцем по столу юрист, увидев, как вытаращился Мальцев на его слова. – Если осудят. Может, им так надо, может, это наименьшее из зол. Ты что думал, в правительстве так просто работать? Знал, куда полез! И все равно ничего страшного, я тебе говорю! Получишь по минимуму, если до этого дойдет, в городе останешься, в библиотеке какой-нибудь или кастеляном. И от конфискации настоящей уйдешь. И то, что после освобождения на тебя запрет наложат занимать должности государственной службы, тоже не страшно. Все равно ты свой, все равно тебя никто не оставит. И деньгами отблагодарят, и с работой помогут, которая хорошо оплачивается. Нуждаться не будешь. Это система, Володя, и в ней надо работать, в ней надо терпеть, в ней надо жить и играть по правилам этой системы, по правилам тех людей, которые ею управляют. Понял?
– Так значит, да? – недобро посмотрел в глаза юристу Мальцев.
– Я же говорю, что и такое возможно, но не обязательно. В любом случае, тебя никто не оставит в беде. Главное, чтобы и ты вел себя так, как хотят те, кто сверху.
– Знаешь, как у тебя сейчас получилось? – зло сощурился Мальцев. – Ты сказал о них, как о тех, кто нас трахает! «Кто сверху»! Я не шлюха, Анциферов, я не хочу крутить задом, как этого хотят те…
Мальцев закрыл лицо руками, чтобы справиться со спазмами. Его крутило и крючило, как от удара электрическим током. Неприятно было сознавать, что ты полностью теряешь контроль над собой.
Работа в голову Пашке Матвееву не шла абсолютно. По прошествии времени он стал относиться к отказу Мальцева взять его к себе несколько иначе. Вообще-то, как теперь казалось Пашке, как такового отказа ведь и не было. Это его хандра виновата, нервы это все. Просто Мальцев посоветовал ему не соваться в эту среду, не связываться с этой службой. Вот и весь разговор, а потом он уехал, потому что ему было некогда.
В рамках этой концепции Пашка мог надеяться на новую встречу и возобновление разговора. Теперь уже, если разобраться, и повод был прийти к офису «Дирекции», подождать Володьку. Можно, как он и просил, просто позвонить ему, напроситься на встречу. Да, да! Просто сказать, что подумал, и все равно хочу у тебя работать. Мол, не напугал ты меня сложностями.
После такой формулировки настроение улучшилось, но не надолго. Узнать телефон генерального директора «Дирекции спортсооружений» было не очень сложно, сложно было застать Володьку на месте. Пашка позвонил один раз, второй, третий. Неприветливая секретарша, а в последний раз и мужской голос ответил, что Мальцева нет на месте и когда он будет – неизвестно.
Разумеется, первая же мысль, которая пришла бы в голову пессимисту, была о том, что Володька сам запретил Пашку с ним соединять. Но Пашка Матвеев пессимистом отродясь не был. Был он оптимистом, а это делает людей иногда очень даже навязчивыми. И с присущим ему оптимизмом Пашка решил заняться розыском Катюхи – жены Володьки. Не может выйти на него непосредственно, так выйдет через жену. В крайнем случае попросит передать. Уж она-то не будет от него прятаться. Передаст от мужа отказ, значит – отказ.
Вопрос теперь был за малым – вспомнить, как называлась фирма, в которой работает Катюха. Что-то связанное с ландшафтным дизайном… Или она фирму свою не называла? На досуге Пашка влез в Интернет и просмотрел названия фирм нужного профиля в Екатеринбурге. Оказалось, что таких специализированных организаций больше двух десятков. И в какой она работает? Обзванивать все?
Он представил, как набирает номер и спрашивает, а не работает ли у вас Екатерина Мальцева? А его в ответ спрашивают, в каком подразделении она работает, или еще хуже, он слышит в трубке, что это она и есть, и получится, что он ее специально искал. Получится, что дела у него плохи, что бегает по городу, перебирает все фирмы, ищет знакомых, чтобы устроиться. А так не хочется выглядеть олухом в глазах старых знакомых!
И тут в голову пришла простая мысль. Очень элегантное решение, просто красивое. Не зря же Пашка в свое время три года отдал работе в милиции, как в те времена называлось это ведомство. Он отправился на «СтройДвор», где в прошлый раз встретился с Катюхой, прошел по лоткам и магазинчикам, где продавалось то, что имело отношение к ландшафтному дизайну. Удача его ждала в третьем по счету месте – у продавца саженцев декоративных растений. Он представлял какие-то хозяйства по разведению и имел дела с оптовыми покупателями.
– Катя? Мальцева? – наморщил загорелое до черноты лицо худощавый мужчина-продавец. – Сейчас, минуту. – Он выдвинул из столика ящик, в котором лежала черная папка-визитница. – Так… вот – Мальцева Екатерина, заместитель директора. Она?
– Фирма как называется? – напомнил Пашка свой вопрос.
– Фирма «Зеленый двор», ООО. Телефон нужен?
– Очень нужен, – обрадованно ответил Пашка, – просто до зарезу!
Это была удача. То, что Пашка сообразил, как найти Катю Мальцеву, практически ничего о ней не зная, подняло его в собственных глазах и улучшило настроение. Но проблемы начались опять, как только Пашка стал набирать номер телефона, указанный на визитке. Ни в первый, ни во второй раз Катюхи на месте не оказалось. Приятный женский голос уточнил, кто звонит, пообещал передать Мальцевой, но на этом все и закончилось. И только на третий раз ему сообщили, что Мальцева со вчерашнего дня в отпуске и что ей о звонке господина Матвеева сообщали.
Это был даже не удар, это было осознание какой-то дурацкой тенденции. Возникало ощущение, что система, клан удачливых людей не впускал к себе новичка, постороннего человека. С Володькой тупо не удавалось состыковаться по телефону, теперь с его женой та же история. А ведь все казалось таким простым и обнадеживающим. Не получится устроиться к самому Володьке в «Дирекцию», так, может, удастся к Катюхе в ее фирму. Все-таки он строитель, хоть и без образования. Они же все равно какие-то работы для заказчиков выполняют помимо своих ландшафтных дел. Дорожки, фонтаны, бассейны, разводка поливной системы по участку, бетонирование, монтаж ограждений. Да мало ли чего еще!
Вяленькая мысль, что Катюха ушла в отпуск в разгар сезона и что в этом нет никакой логики, промелькнула и исчезла без следа. Остался только неприятный осадок, что богатые могут себе позволить нелогичные поступки.
Владимир Мальцев принял решение добиваться справедливости. И даже не справедливости, а элементарного выполнения своих обещаний. Ему так казалось, что он принял твердое взвешенное решение, а на самом деле он просто ударился в панику, оказавшись, как ему казалось, в безвыходной
