ходьбу, и засекая время преодоления заданного расстояния. С разными винтами, естественно. Переставлял, вырезая всякие варианты, и пробовал. Усилие, создаваемое ногами, оценивал, естественно, органолептически. Субъективно, то есть. Кто в теме, знает, что на любую скорость вращения вала и скорость движения судна есть оптимальный угол поворота лопастей винта, когда тратится меньше всего энергии. Вот я и нащупывал такой для экономичного хода, который желал вывести к значению три целых и шесть десятых километра в час или один метр в секунду. Дотянул до три и восемь -- видимо натренировались ноги и вот так оно и получилось.
Следующим пунктом проверил автономность. Ходил этим самым ходом, пока мог. Выдержал только три часа. И потом ещё час на половинной скорости добирался до пристани. Сразу вслед за этим марафоном устроил оборудование для удаления жидких отходов жизнедеятельности организма и заказал Ефиму особый костюм, позволяющий телу более эффективно испарять влагу. Ну и отходы чтобы удалять было удобно. Собственно это просто шорты.
Вслед за этим пошло совершенствование системы дыхания. Довёл до ума клапана и вулканизировал загубник из резины взамен изгрызенного липового. И так, мелочь за мелочью, доводил всё подряд до приемлемого состояния. Лаг теперь не только указывал скорость, но и расстояние отсчитывал. Головоломка была очень приятная, как раз по моей основной специальности. Разумеется, плавал я часто и подолгу, отрабатывая погружения и всплытия, слепой пилотаж на малой глубине с коротким показыванием рубки, чтобы 'схватить' береговой ориентир. Заходил в мелкие узкие протоки, заводи и связанные с рекой озёра. Пробирался сквозь камыш и отчищался от налипшей ряски.
Для чего? Степан Осипович упомянул, что случись заваруха с турками, нашим военным кораблям на Дунае найдется много работы по специальности потому, что там построена целая система обороны с крепостями и даже речным флотом. Так что я и осваивался, как мог. Пришлось изменить форму передней части рамы носовых рулей глубины. Теперь в плане сверху она стреловидная. Благо, последовавшее за этим уменьшение площади самих поворотных пластин, прошло безболезненно -- изначально были великоваты.
Обживал лодку и учился, учился, учился. Знаете, сколько раз из-за неквалифицированного исполнения губились прекрасные замыслы?! Думаю, что не придумано ещё такой цифры, которой это можно выразить. Вот и обретал я навыки пользования свои детищем, совершенствуя его. Приладил упор для ноги, нужный при вылезании, ручку, сами знаете для чего. Переделал рубку-люк, заменив струбцины затяжными замками -- тоже порезвился, признаюсь, от души, выдумывая. Ну и со слесарными инструментами потом наработался всласть, подгоняя и добиваясь лёгкости работы. Дополнил костюм головным убором с подушечками в местах, которыми обычно ударялся. Десятки мелочей пришлось продумать. Рацион, питьё, вентиляцию, исключающую попадание воды в лодку.
Поверьте мне на слово -- любая непродуманная ерундовина может помешать в решающий момент.
***
Мелочи мелочами, но ракетный порох и динамит Степан Осипович мне прислал. Внял, видимо моим настойчивым просьбам и отправил людей с передачкой. Нижних чинов, как их нынче называют. Как уж он расстарался, не ведаю, тем более к моей идее реактивной торпеды отнёсся безо всякого энтузиазма. Но я-то слыхивал, что были и такие. Говорят -- шибко быстрые. Не знаю, насколько дальнобойные, но по мне если пробежит полсотни метров, то и ладно. А уж если сотню -- вообще замечательно. Всяко это длиннее, чем шест, которыми нынче заводят мины под днища кораблей. Технология смертников, на мой взгляд. Немножко это чересчур по-русски. Макаров немало порассказывал мне о затеях флотских минёров -- не поверите - волосы на голове дыбом встают.
По настоящему меня волновало другое обстоятельство -- глубина, на которую погружалась ниже ватерлинии броня, покрывавшая деревянные корпуса современных британских броненосцев. Два метра. Значить мой будущий снаряд надо удержать в трёх метрах от поверхности. Вот автомат-то глубины и предстояло сделать. Нет, на счёт датчика и исполнительного устройства не извольте сомневаться -- это классика. Но пусть мне объяснят, какой энергией приводить это всё в действие? Проще всего в современных условиях воспользоваться пневматикой и встроить баллончик, однако есть серьёзный минус -- подготовка такой торпеды к использованию становится серьёзной процедурой.
Мне же хотелось устроить так, чтобы она приводилась в действие простым ударом по капсюлю. Вы ведь представляете себе, что со всем-провсем должен управиться один человек. Тот самый, который работает штурманом, пилотирует подводную лодку и обслуживает аппаратуру для обеспечения собственного дыхания. Ещё и за торпедиста работать -- это просто гарантированная перегрузка. Спервоначалу, да сгоряча уже было подумывал отвести часть газов из камеры сгорания, да вовремя спохватился -- если работает двигатель, то мина движется, то есть спереди набегает вода, создавая напор. Вот на этом и сыграл.
Вторую проблему -- проблему курсовой устойчивости -- решил тупо, по-китайски. Дело в том, что ракеты издревле запускали, прикрепляя к бамбуковому шесту, который болтался сзади, выполняя функцию стабилизатора. Позднее ракетчики решившие, что подобный примитив устарел, долго работали над курсовой устойчивостью своих снарядов, и, надо сказать, пока не наладили работу хитроумной автоматики, успехи в этой области были более чем скромными. Ну да я не приверда какой. Приделал к своей торпеде сразу четыре шеста. Сосновых, за неимением бамбука. Вдвое длиннее двухметровой торпеды, в аккурат по углам её квадратного в сечении корпуса. Деревянного, толстостенного, просмолённого. В донышке поставил стальное сопло, заткнутое капсюлем и набитое для затравки обычным порохом, а уж дальше в камере сгорания был ракетный, что не так быстро горит, зато создаёт много горячих газов, которые и толкают мою похожую на длинный ящик торпеду.
И неплохо толкают -- метров сто с небольшим я подобрал расстояние, полагая, что с большей дистанции всё равно промахнусь.
Путейский инженер, хотя, скорее железнодорожный, потому что из мастерских, попенял мне, что я не использовал принцип инжекторного насоса, которым в паровозные котлы закачивают воду. Собственно, он и притащил кое-какие детали и помог их приладить на модель. И правда, куда как бойчее поплыла моя мина и ушла аж на четверть километра. Ну я так и оставил, а то у меня уже восьмая камера сгорания протлела -- деревянные же. Да и порох я к этому моменту уже почти весь извёл на эксперименты.
Как эту бандуру буксировать? Толкать, конечно. Она же точно совпадает с сечением корпуса лодки. Так что приставляется спереди к форштевню, а жерди-стабилизаторы снаружи вдоль бортов вытягиваются и проходят сквозь уши, приделанные с боков у дна и у палубы -- отрезки трубок. Если что, то задним ходом можно освободиться от этого груза. Или стукнуть по капсюлю стержнем, точащим вперёд, тогда движок заработает и сдёрнет торпеду вперёд -- она бежит чуть скорее, чем лодка на самом полном ходу. Взрыватель 'лёгкий', инерционный, сходит с предохранителя, когда в камере сгорания перегорит верёвочка. И, да, пламени от такой ракеты не видать, хотя пузырный след знатный.
В общем, простенько и сердито. Разброс по горизонтали конечно есть, но в корабль
