на пустой патронташ дичь слетелась со страшной силой, то есть, случаи стрельнуть вдогонку представились ещё пару раз просто сами по себе. А вот чтобы ситуация позволила по-человечески подобраться и уничтожить -- даже без торпед этого нам ни разу не представилось.
Очень помогал акустик. Иногда он слышал цель ещё до того, как становился виден дым. Особенно это полезно ночью, когда лодка находится на поверхности, но никакого дыма разглядеть невозможно. Мы довольно точно определяли пеленг на цель, поворачивая корпус так, чтобы сила сигнала двух гидрофонов, расположенных впереди по бортам, уравнивалась. Конечно, факт уравнивания устанавливался методом экспертной оценки -- не могу сказать 'на глазок', потому что слушаем мы ушами.
Так вот, недостаточная скорость лодки так и не позволила нам ни разу выйти в точку уверенного поражения цели. Трижды подбирались к положению, когда шанс попасть был, хоть и небольшой, однако не повезло нам ни разу, несмотря на то, что торпед мы не жалели.
Для того, чтобы точнее определять пеленг по акустическому сигналу, в канал каждого гидрофона я встроил простенькую измерительную цепь, благо запчастей от всего оборудования было у нас с собой довольно. В результате стрелка миллиамперметра отклонялась пропорционально, грубо говоря, звуковому давлению. Чувствительности каналов уравнял, когда очередной недостижимый для нас транспорт был и виден и слышен. То есть мы провожали его взглядами и, одновременно, отчетливо различали звук винта. Помогло ли это? Не уверен. По крайней мере, результативность охоты не изменилась.
Будь здесь побольше простора, мы могли бы настичь кого-нибудь из тихоходов, но бежать днём по поверхности полным ходом удавалось недолго -- обязательно кто-нибудь появлялся в поле зрения, и приходилось погружаться, теряя в скорости даже под шноркелем.
***
Не один я поглядывал на стрелки индикаторов, не один имею склонность к рассуждениям. И огорчение от неудач не является исключительно моей прерогативой. Подводники - люди технически весьма хорошо подготовленные. Мысль о системе наведения торпеды на шум винтов пришла во многие головы. Чтобы не создавать предпосылок к обвинению достойных людей в беспочвенном фантазёрстве, напомню, что нынешние наши самодвижущиеся мины - потомки замыслов Александровского - имеют диаметр шестьсот десять миллиметров, бегут на электродвигателях со скоростью двадцать восемь узлов около получасу и способны настичь цель, убегающую двеннадцатиузловым ходом, если пущены с расстояния восемь миль. А это почти пятнадцать километров.
То есть примерно половину тех, чьи дымы нам довелось проводить взглядом за горизонт, можно было бы уконтрапупить. А уж из числа идентифицированных целей ни одна бы не ушла, если бы наши снаряды бежали прямиком к ним, даже и по дуге, вызванной угловым смещением источника шума.
После удаления из отсека управления гироскопа и двигателя для его раскрутки, там образовалось изрядно места, и имелась готовая система управления по горизонтали. То есть нам оставалось выделить полярность разницы сигналов двух гидрофонов... впрочем, это уже детали. Строить дифференциальные схемы я умел ещё, когда учился в институте.
Намного больше возни было именно с установкой самих гидрофонов. И чтобы зоны чувствительности у них смотрели куда надо, и диаграммы направленности верно соотнести. Вылилось это в большой объем слесарных работ с переделками после опробований. И следовало сразу похлопотать о том, чтобы сей чуткий до всякого шума снаряд не повернул в нашу сторону. В общем, к моменту следующего выхода в море имели мы в носовых аппаратах три торпеды с акустическим наведением. Понятно, что штаб нас подгонял, а я всячески тянул время, но приказ самого Императора - это вам не шуточки.
***
Война войной, однако, пока мы болтались в море, к нам с сыном пожаловали жёны. Игнат обитал в том самом Посьетском доме, что я построил ещё десять лет назад. Присматривал за ним отставной моряк Сидор Фомич, так что образцовый порядок и походный аскетизм сочетались здесь наилучшим, на мой взгляд, образом. Дусенька, когда наезжала вслед за мной в командировку, заведённых порядков не меняла.
Но на этот раз сюда вселилась принцесса, привыкшая к иным условиям обитания, и многое стало иным. Ксюша быстро нашла места для множества вещей, привезённых с собой, отчего возникло чувство уюта и... стеснённости. Во дворе началось возведение конюшни и каретного сарая - ведь невозможно же жить без собственного выезда. Впрочем, Игната это не особенно смутило.
Порт за десять лет бурного развития не превратился в единый город - на берегах залива много неудобных мест, где из-за плохих грунтов рискованно возводить крупные строения. От этого там, где твёрдо, выросли причалы, склады, доки, а жилые районы отодвинулись от акватории и составили отдельные посёлки. Есть и китайский квартал, и корейский - как без них? И, естественно, множество лодок возит пассажиров с места на место. Да и дороги, петляющие по берегам, весьма протяжённы. Так что насчёт собственного выезда - это далеко не пустая мысль. Тем более что база подводных лодок расположена на отшибе, а сложившийся при ней посёлок значительно удалён от центральной части. Тут даже своя почта и телеграф.
Называется это место 'Дальние Выселки'. На Ближних Выселках расположена база торпедных катеров, составляющих часть подвижных сил укрепрайона. Сюрприз, так сказать, на случай визита недружелюбных броненосцев. Кстати, тут у нас и стрельба береговой батареи хорошо слышна, как раз в это время проводились артиллерийские учения, что на Ксению Александровну произвело заметное впечатление. Дуняша её успокоила:
- А что ты хотела, голубушка? Коли пошла замуж за военного моряка, так и будь готова ждать его под грохот канонады.
Однако, на бал, что по случаю первого дня осени давали градоначальник с капитаном порта, молодые попали. Вот прямо после него мы на рассвете и вышли во второй поход.
***
Нет, ну это же надо, какая засада! Чётко идентифицированный войсковой транспорт вышел прямо к нам в руки. Идет так, что осталось довернуть, снизить ход и дождаться, пока он вползёт в зону надёжного поражения. Естественно, эта цель для обычной торпеды.
- Четвёртый, товсь!
