будущий, да за следующий за будущим. А десятая — за четвёртое стойбище, что только в это лето поставлю.
— Да как ты смеешь, морда самоедская, мне, государеву человеку, поперёк молвить! Я ж тебя в порубе сгною, пока родичи твои не принесут положенного, — тут дьяк принялся перечислять сколь соболей или песцов с меня надобно. — Сына своего оставишь, а сам ступай за недоимкой. Да спеши, пока он от голода не сдох, да от холода не околел.
Такие вот контрасты. Видать, новые люди сюда пришли, и порядки сменились. Новая метла… ядритьть их, етьтьить. И ж, ни одной знакомой казацкой морды, чтоб хоть слово моё подтвердила. Видать, «романтиков» сменили «чиновники». А они знают, что оружие у нас, якутов, надо отбирать просто так. Безвозмездно. И вообще, спуску не давать нашему брату.
— Ладно, — говорю, — боярин. Ясак я в одночасье доставлю, а сынка моего ты ни в какой поруб не сажай. Он и тут на лавке посидит и ни кому не помешает. А вы, братцы, — это я уже казакам, что рядом со мной пристроились, чтобы я «шалить» не вздумал, — присмотрите за мальцом, чтобы он не упал ненароком, — и всыпал им в ладони по горсточке серебряных копеек. Я бы и по рублю дал, да не встречались крупные монеты здесь в обиходе, потому и себе не сделал.
Ну, я ноги в руки и во всю мочь побёг на купеческое подворье. Тут мне мигом отсчитали соболей, сколь просил, лошадку запрягли и с гиком да присвистом домчали меня обратно в острог. Ворота перед купеческими санями распахнули так, что даже притормаживать не пришлось. Прямо к крыльцу подкатили, а свёрток мехов за мной один из приказчиков втащил.
— Ты, чего, Агей, Миху нашего забижать удумал, — это как раз приказчик дьяку, считай, с порога прорычал. Ну я Тургуна подхватил, да и был таков. Зло во мне клокотало. И чтобы я ещё в острог хоть раз сунулся! Дудки! Пущай побегают за мной. А с Никодимом мы и по переписке обменяемся сведениями. Из любого, считай, магазина, весточку до него от меня донесут.
Обратная же связь меня мало волнует. Что надо я легко выясню по ассортименту товаров в магазинах. Хе-хе. Вот, скажем, шнурки шёлковые появились. Те самые, которые неугодным мандаринам посылает китайский император, чтобы они на них повесились. Отличные тетивы, я вам скажу. И шнурки эти — знак, что попал купчина в места, где негоцианты из Поднебесной тоже бывают. И чай в продаже имеется. Дорогой, правда, но куда лучшего качества, чем в прошлом году.
Уехали мы сразу, и дома на Берелехе оказались уже через десять дней. Инструкции для купца я оставил в магазине на Туостахе. Не знаю, дойдут ли они до самого Никодима, или его приказчики с поручениями сами управятся, но в силу сложившейся традиции не сомневаюсь, что всё будет исполнено. Пока с затей моих у Никодима одни прибытки, а он не дурак. Хе. Вот пущай он и торгует шашками, только отвезёт их подальше. От глаз воеводских. А то, как бы до греха дело не дошло.
Жалко до слёз, что не успел забежать в гости к сестрице моей Айтал. Не люблю чиновников.
Успели мы обернуться до ледохода. Двоих учеников, тех, что ещё не обзавелись семьями, я сразу «отпустил» на побывки в родные места. Почему в кавычках? Потому что программа на время поездок была у них весьма напряженная. Вскоре пожаловала и младшая сестричка моей суженной. Они с мужем объезжали окрестности и выбирали место для стойбища — планировали лошадок сюда пригнать, и коровок, поэтому присматривали себе пастбища и покосы — как раз снег сходил с южных склонов, и многое прояснялось. Да они и не торопились. Побывали и у Ивула в стойбище.
Тут ведь какое дело — два скотоводческих хозяйства, одно из которых кочует, а другое то и дело отгоняет табуны на откорм, должны не мешать друг другу. Тем более, что для меня они оба желательны поблизости — нам мясо требуется для пропитания. Да и молочные продукты не помешают. Вот и сидели мы, попивая чай. Толковали о будущей жизни, о том, кто, когда куда будет гнать стада и сговорились к весне соорудить мост через Берелех выше по течению в узком месте, где длины хорошего древесного ствола должно хватить от берега до берега.
А потом началась плотницкая работа. Рубились деревянные дома. Ивул прислал мне в помощь своих сыновей, да ещё за кем-то из дальней родни посылал. Тут по окрестностям тунгусов живёт немного, потому что ягель — корм для оленей, на здешних каменистых почвах растёт неохотно. Признаться, и для травы маловато подходящих мест, то есть нельзя развести тучных бескрайних стад. Без планирования и точного расчёта хозяйствовать рисковано.
Ну да, собрались работнички, и дело пошло. Два сруба мы, как только вскрылись реки, сплавили до устья Селенняха. Тут будет шахтёрский посёлок. Один из помощников моих сюда переселится, поэтому котёл для перегонки угля тоже перевезли.
Хлопотное выдалось лето. Тургун — наш старшенький — водил самоварную лодку, перевозя грузы между конечными пунктами. Ему, грубо говоря, полшестого, но такого штурмана-рулевого поискать в наших местах. Хотя, в каждом рейсе хотя бы один взрослый пассажир с ним всё-таки был. Так, на всякий случай. К примеру, шестом от берега оттолкнуться. А то ведь даже заднего хода у наших плоскодонок нет.
Я от всей души наплотничался, настолярничался и соорудил конную косилку со стоячим местом для седока на манер античной колесницы — вот в неё и ушли невостребованные подшипники. Ушли они отнюдь не в колёса, за отсутствием таковых — механизм покоился на нартах и приводился в действие педалями, по которым перетаптывался возница. Резали траву эллиптической формы вращающиеся ножи. Эта убогая конструкция выжала из нас с зятьком все силы, но сена мы наготовили… гребли тоже лошадью. Деревянными конными граблями. Наспех сооружённые приспособления насилу выдержали одну страду, после чего пришли в негодность. Что же касалось мелких поломок — то вздумай мы их считать — сбились бы. Просто устранялись они быстро и безболезненно и не слишком задерживали работу.
Понятное дело, дом для семьи сестрицы моей супруги тоже поставили. Лошадки из его табуна отработали за эту услугу сполна — чего только не пришлось нам перевезти. Кроме обычного ассортимента продовольственных запасов — зерна, круп и муки — доставили полиметаллической руды в сумме около двух тонн. Котлы для перегонки угля и десятиведёрные дубовые бочки, возить солярку. Лепёшки стали разных рецептур от Тускула и от Элляя… всего и не упомнишь.
Айтал много рыбачила на озёрах. С удочкой баловалась. Ивул, по моим объяснениям, сделал для неё нарты Канадской системы — это такие, чтобы можно было сзади стоять и только покрикивать на собачек. Вот на них она и ездила по окрестностям, а я только провожал её завистливым взглядом. Меня дела не отпускали. Что-то уж очень широко я нынче размахнулся.
Если не юлить, то должен признаться — металлургия у меня получилась ужасно затратная. На тигельные плавки угля уходит значительно больше, чем потребляет традиционный сыродутный горн. Да и довести температуру до нужного значения удаётся только в ветреную погоду, когда сама природа создаёт необходимый для интенсивного дутья напор. Тут скорее выигрывается объём трудозатрат, за что приходится расплачиваться тоже трудом — сбором дров и доставкой их на всё б`ольшие и б`ольшие расстояния. Зато не нужно столько колотить по крицам, ну и состав сплавов хоть как-то удаётся регулировать.
Так вот, я уже довольно много повозился с разными печами и горнами и, в силу полученного образования, имею представление о теплоёмкости и теплопроводности, а также, о химизме процесса. Так что на ближайшую зиму планы у меня серьёзные. И работать я уже начал. Подготовка руд к плавке — дело серьёзное. Одним словом, работать буду систематически и под протокол.
Тем более что ещё три парня от Тускула перебрались ко мне. Из ремесленного училища да в техникум. Хе-хе.
Глава 17. Цивилизация — это технология
Начал я свои работы с создания горелки. Или форсунки. Так и не понял принципиальной разницы между этими устройствами. У меня теперь было жидкое топливо и это довольно удобно, как ни крути. Тут ведь важно то, что можно подбирать правильные соотношения скорости подачи горючего и окислителя и добиваться нужных результатов. Естественно, первым шагом были клапаны и вентили, следующим —
