сердцами.
Мы подошли к орку, товарищи которого тут же отскочили в разные стороны, лишь бы быть от меня подальше. Пожилой эльф присел на корточки и сунул свой тонкий палец в обугленное по краям отверстие на груди. Дырочка действительно оказалась аккуратной, но внутри тела рана представляла собой сплошной кусок золы.
— Сам залатаешь или нам предоставишь? — спросил он, исподлобья глядя на меня снизу вверх, отчего его взгляд сразу стал серьезным и злым.
— Не могу я сам, — виновато развел я руками. — У меня завтра выпускной экзамен.
— Понятно, ваши грёбаные традиции... Так-так, — пробормотал эльф, сосредотачиваясь и проводя рукой над телом. — Если через семь минут не заштопаем, то отправится душа этого смуглого балбеса на
— Есть время покурить, — предложил молодой эльф и полез в карман за портсигаром.
— Давай, — оживился старший и взял предложенную сигаретку.
Воздух наполнился специфическим ароматом кайнаписа — эльфийской курительной травы. Эльфы заговорили о своих домашних делах, упорно игнорируя остальных присутствующих. Мое участие не требовалось и настало самое время, чтобы улизнуть, не прощаясь. Сделав шаг назад, я набросил на себя заклятье «хамелеона» и исчез для окружающих. Выбившись из намеченного графика, я нагонял упущенное время легким бегом. Теперь уже никто не обращал на меня внимание, и я спокойно приближался к Академии.
Прибежал я немного раньше, чем задумывал, и смог ненадолго зайти к себе в комнату. Общежитие нашего факультета располагалось прямо напротив основного учебного корпуса Академии и находилось на особом контроле у магов-инструкторов. Хорошо еще, что мои окна выходили на другую сторону. Внизу меня дожидался лютый вахтер, поставленный для отлова курсантов, пытающихся провести к себе посторонних. Я решил не давать ему повода лишний раз поворчать и, не сбавляя скорости, взбежал по стене на свой десятый этаж. Окно в комнату было открыто, и я ввалился внутрь.
Жил я один, пользуясь таким правом, как курсант-отличник. Сбрасывая на ходу пыльную одежду, прошел в душевую кабину. Горячей воды в наших общежитиях никогда не было, точнее, со второго курса ее специально отключали в целях «экономии денежных средств и закалки растущих организмов. Можно было договориться с кем-нибудь из первокурсников и помыться, как все нормальные люди, но на десятом курсе это выглядело как-то несолидно. Представляю себе лицо новенького или новенькой, если к нему или к ней подвалит здоровый двадцатишестилетний мужик или тетка и попросит пустить помыться. Естественно, что подобные случаи бывали, когда мы, будучи уже, наверное, на пятом курсе дружно пытались пролезть на женскую половину. Просьба пустить помыться зачастую использовалась как повод для развития дальнейших отношений.
Когда я вылез из душа, солнце уже прицельно светило в мои окна и неприятно слепило глаза. Погрозив солнцу кулаком (не спрашивайте зачем — традиция!), я начал одеваться, если этот процесс можно так назвать. Из бездонного магического «кармана» — искусственного сжатого трехмерного пространства, в котором отсутствовало время, — я вытащил форму, которая сразу же оказалась на мне. Следом за ней выудил высокие ботинки. Теперь я был практически готов. Напоследок, я посмотрелся в зеркало. Форма боевого мага имеет черный цвет с кроваво-красными вкраплениями. Воротник стойка, плотная куртка, сплетенная из толстых синтетических волокон похожих на кожу. Длина куртки почти до середины бедра, но с большими вырезами по бокам — так ногами махать удобнее. Вшитые жесткие наплечники, для придания формы, и обтягивающие рукава на предплечьях, чтобы не цепляться за предметы. Штаны делаются из такого же материала что и куртка и заправляются в высокие армейские ботинки на толстой армированной подошве или в более традиционные сапоги. Это была форма старого образца, так как мы еще не заслужили право носить новую. Я внимательно осмотрелся и вышел из комнаты в коридор.
Как назло, то же самое сделали и мои соседи. К счастью, здесь селили только отличников, и нас было ровно в два раза меньше, чем проживающих в других секциях. Шестнадцать пар одинаково обозленных глаз дружно, в смысле — одновременно, переглянулись. Не сговариваясь, просто по привычке, выстроились в колонну по двое и пошли к лифту. А так хотелось добраться до места экзамена в одиночку. Как же мне надоела эта муштра...
В лиге от Академии находился спортивный комплекс, в центре которого был построен огромный амфитеатр
В центральном, привилегированном секторе амфитеатра разместился магистрат Академии и сам архимаг Протеус. Он встал со своего места и произнес пламенную речь. Никто его не слушал, так как все были напряжены до предела и думали только о себе и возможном противнике.
— Удача вам в помощь, — сказал Протеус напоследок, и амфитеатр взорвался аплодисментами.
На световом табло загорелось мое имя и личный номер в Ордене — ОТО №9698, так как я единственный из курсантов не имел фамилии. Я встал и, особо не торопясь, начал спускаться по ступенькам, поглядывая на светящиеся буквы. Кто же будет моим противником? Если мое имя заняло все табло, то теперь его сменило полное имя, фамилия и титул моего противника, набранные гораздо меньшим шрифтом. Хазар Амадеус граф Олерский встал и прямо с места прыгнул на арену, оказавшись на ней раньше меня. Весь факультет затих, в нетерпении ожидая начала боя. Все прекрасно знали, как мы люто ненавидим друг друга. Я и Олерский с третьего курса боролись за звание лучшего курсанта. Еще не было месяца, чтобы мы не подрались, играя со смертью. Кто сильнее, мы так и не решили, поскольку каждый раз возвращались, чтобы отомстить друг другу. Во время одной из летних боевых практик инструкторы даже не стали ставить нас в боевую пару, хотя такие педагогические методы используются повсеместно. Обычно противники, подобные нам, равномерно поставив друг другу синяки, по-братски обнимаются и становятся лучшими друзьями, но мы умели ненавидеть по-настоящему. Факультет молча, исключительно на всякий случай, прощался с одним из нас, скорее всего со мной, так как большинство зрителей поддерживали Олерского, умеющего найти общий язык с кем угодно.
— Подойдите! — позвал нас архимаг Протеус. Это было отступлением от традиций.
Мы молча приблизились к центральному сектору и уставились на Протеуса снизу вверх. Архимаг не скрывал своего волнения, но пытался выдать его за кипящую ярость.
— Покажите оружие, — попросил он, и в наших руках появились длинные кинжалы. — Не забудьте затупить оружие. Если кто-нибудь из вас погибнет, то оставшийся в живых не получит диплома и вообще будет исключен из Ордена с позором. Все, можете начинать.
Мы с Олерским вышли в центр арены и остановились. На самом деле экзамен был нужен для того, чтобы показать свои способности в создании зачарованного оружия. На учебный бой выделялось три минуты. Этого было достаточно, чтобы решить, чья работа лучше. Если во время поединка оружие соперников не ломалось, то победителями оказывались оба. Поломка оружия — гарантированный способ остаться на второй год.
К сожалению, очень часто какой-нибудь выпускник входил в раж и случайно задевал противника. Маленькая царапинка, нанесенная дипломным артефактом Меча Ночи, означала немедленную смерть, так как подобные губительные эффекты являлись обязательным условием при создании нашего оружия. Роковые ранения были не единственной причиной случайных смертей: несколько десятков лет назад один выпускник наделил своё оружие активным искусственным интеллектом, что было строго запрещено, и что-то напутал в рунных формулах. В итоге, во время боя артефакт потерял слишком много тёмной энергии и убил своего хозяина, мгновенно выкачав из него все силы, чтобы выжить самому. Разразился жуткий скандал, и куратор группы полетел со своей должности за недосмотр.
— Мне нужен этот диплом, — сказал Олерский, смотря сквозь меня на уровни груди. — Так что убивать я не намерен.
