– А я все думала – не может такого быть!
– Еще как может! Уж я-то знаю… – Серегин разволновался, он встал из-за стола и принялся ходить по комнате.
– Вы могли бы максимально точно передать их разговор? – попросил он Марину.
– На презентации нового бутика Земская спросила эту «сладкую парочку», какую еще презентацию они готовят. Говоров промолчал, а Костин похвастался, что будут презентовать журнал, но не прямо сейчас, а ближе к весне. Земская, знающая толк в этом деле, удивилась, что это случится так быстро, и сказала: «Значит, купите что-то готовенькое». Костин тут же открестился от сказанного, он, мол, этого не говорил. Но тут Говоров не удержался и заметил, что скоро все узнают, «чем пахнет воздух времени»… Вроде бы и не о нас речь, если бы не эта странность – «чем пахнет воздух времени» – все это неуместно звучит, если только речь на самом деле не идет о нашем журнале…
– Согласен. Они явно имеют в виду ваш журнал… Вы говорили об этом с Азаровым?
– Нет. Сначала не решилась. Такие люди, как он, не очень-то доверяют всякого рода слухам, и я боялась потерять репутацию серьезного человека. А когда надумала – он уехал в командировку. На неделю.
– Как он, по вашему мнению, относится к журналу? – спросил Серегин, и в его вопросе явно не было праздного любопытства.
– Заинтересованно. Вчера сам заходил, предложил провести опрос, уточнить нишу, в которой мы работаем. Мы, похоже, попали в точку, ориентируясь не на элиту, а на средний класс. Обещал увеличить штаты… Вроде бы все нормально…
Марина вспомнила, что последнюю их встречу сегодня утром нельзя было назвать сколько-нибудь дружественной. Правда, Азаров очень спешил… Но интонация! Марина решила, что рассказывать об этом Серегину совершенно необязательно.
– И это все? – Серегин почувствовал эту недоговоренность, недосказанность – он хорошо знал цену мелочам, из которых нередко складывалось серьезное деловое общение.
– Да, было кое-что еще… – добавила Марина. – К нему приходили какие-то опытные специалисты, которые хотели бы работать в нашем журнале… Я даже подумала, не ради них ли Семен Аркадьевич так легко пошел на изменение штатного расписания…
– А кто завел разговор о дополнительных единицах – вы или он? – спросил явно не из праздного любопытства Серегин.
– Я, – ответила Марина. – Правда, он сразу же сказал, что ждал этого разговора…
– И последний вопрос, – Серегин говорил с Мариной так, будто был следователем, его вопросы звучали жестко и категорично. Он и сам понял, что перегибает палку, и извинился: – Ничего, что я вас так детально обо всем расспрашиваю, Марина Петровна?
– Да бога ради! – ответила она.
– Скажите, Азаров является учредителем и хозяином журнала?
– Да, я работаю по контракту, – Марина поняла, почему Серегин спросил ее об этом. – Вы считаете, что меня это не коснется? Если Азаров захочет продать «Эндшпилю» журнал или они вынудят его это сделать, то он это сделает, независимо от того, хочу я этого или нет.
– Именно. Решать будут без вашего участия.
– Что же получается, Николай Андреевич, мое мнение ничего не значит? – возмутилась Марина, хотя прекрасно знала границы своих полномочий.
Серегин понимал, Марина горячится потому, что это именно она, сама, создавала этот журнал – начиная от концепции, набора команды журналистов – до выпуска номеров в течение полутора лет. Это почти двадцать номеров! И теперь, если кто-то – даже и не Костин с Говоровым – захочет приобрести журнал, ее даже и спрашивать никто не будет. Хозяин – тот, кто вложил деньги в издание, а интеллектуальная собственность в расчет не принимается. Марина прекрасно все знала и сознательно пошла на это, когда искала человека, готового вложить деньги в ее проект. Сейчас, когда дело уже было сделано, в ней говорила прежде всего обида – обида на то, что сделанное ею ей не принадлежит.
– Вы, конечно, лицо заинтересованное, – сказал Серегин, пытаясь как-то смягчить излишне эмоциональную реакцию Марины. – Но и Азаров, согласитесь, – тоже. Без его участия – прежде всего финансового – никакого журнала не было бы. Если вы будете действовать сообща, как действовали до сих пор, то вы, возможно, и сумеете сохранить издание…
Серегин выдержал паузу, размышляя над сложившейся ситуацией. Потом снова присел к столу.
– В вашем положении есть и плюсы, и минусы, – неторопливо заметил он. – Плюс: свою атаку «Эндшпиль», скорее всего, поведет не на вас, а на Азарова. А в бизнесе он – человек опытный – в отличие от вас, Марина Петровна, и, думаю, у него есть люди с влиянием и властью, к которым он сможет обратиться за поддержкой… При желании вы можете остаться в стороне от этой борьбы, хотя, думаю, что это достаточно проблематично. Обычно новые хозяева передают власть и контроль за финансовыми средствами своему проверенному человеку. К тому же им, безусловно, известно о том, что вы пытались мне помочь, и, значит, вы не относитесь к числу их сторонников… В общем-то я ошибался, когда говорил о каких-то преимуществах вашего положения – все это затронет вас, может быть, даже в большей степени, чем Азарова…
– Это почему же? – Марина внимательно следила за ходом рассуждений Серегина и была поражена неожиданным выводом, к которому он пришел.
– А потому, милая Марина Петровна, что Азаров может и не потерять свои деньги, если грамотно проведет переговоры с «Эндшпилем», но вы-то в любом случае потеряете свое дело!
– Не понимаю, – растерянно сказала Марина.
– Им нужен ваш журнал, потому что их привлекает его концепция, ваша зарубежная корреспондентская сеть, ваш подход к моде… Именно здесь они видят перспективу и наверняка просчитали возможные прибыли и главное – будущую популярность издания… Возможно, они предложат Азарову даже больше того, что стоит «Воздух времени» сейчас, пока он еще не вышел на лидирующие позиции…
Серегин помолчал и грустно добавил:
– Возможно, они уже ведут с ним переговоры… Будьте внимательны…
Марина пребывала в шоке – выводы Серегина потрясли ее. Она вновь вспомнила утреннюю встречу с Азаровым, его подчеркнутое нежелание общаться с ней – пусть и мимоходом, но…
– Не молчите, попытайтесь осмыслить ситуацию, – сказал Серегин. – Вспомните все, что тревожило вас при общении с Азаровым…
– Что тревожило? – Марина пыталась взять себя в руки, притушить эмоции, от которых путались мысли, болела голова. – Знаете, Николай Андреевич, а ведь они могут дать мне в замы своего человека, засланного казачка, которого потом, когда он освоится в журнале, смогут поставить на мое место… Момент благоприятный – увеличение штатов, я сама об этом просила… Азаров может и не знать об этом…
– А может и знать, – не согласился с Мариной Николай Андреевич. – Не исключено, что социологический опрос, увеличение штатов, интерес к перспективам журнала – всего лишь предпродажная подготовка! Стремление как можно дороже продать издание, а не попытка его сохранить… Вы уверены, что Азаров не заинтересован продать журнал, если за него дадут хорошие деньги?
– Я не могу ответить на ваш вопрос, Николай Андреевич. – Марина и в самом деле не была готова к такому развитию событий. Ей почему-то всегда казалось, что они с Азаровым в равной мере дорожат созданным ими журналом и оба одинаково не готовы потерять его.
– Вы знаете, такой поворот вряд ли соответствует скрытной тактике «Эндшпиля», – Марина ухватилась за эту мысль, которая казалась ей спасительной, потому что отвергала самые худшие подозрения в отношении Азарова. – Судя по тому, как они поступили с вами, они долго работали над планом операции, тщательно ее готовили, а действовали быстро и четко… Здесь же – сначала слухи, утечка информации – это противоречит их фирменному стилю, их почерку и дает возможность нам выстроить оборону…
Серегин вздохнул.
– Да, Марина Петровна, наивный вы человек… Думаю, операция против вашего журнала уже началась. Не исключено, что переговоры с Азаровым уже велись – вы просто можете не знать об этом. А когда наступит завершающий этап – эндшпиль, так сказать, неизвестно. И каким он будет – знают только они. Убежден, если они допустили утечку информации, значит, она была предусмотрена их планом. И Земская
