оба были по-своему привлекательны.
– Госпожа Чернова, позвольте представить вам господина Шеранна, среди драконов также носящего имя Огненный Шквал, моего друга и компаньона.
– Благодарю вас, господин Рельский, – ответила София, гордо выпрямившись. – Господин Шеранн не нуждается в рекомендациях, поскольку мы уже знакомы!
Ярослав молниеносно оценил ситуацию: София, напряженная, как струна, с явным недружелюбием взирала на дракона, а Шеранн казался виноватым, будто кот, втихомолку полакомившийся сливками. Следовательно, дракон успел зарекомендовать себя не лучшим образом в глазах гадалки и, дабы исправить положение, прибег к помощи господина Рельского. Это не привело в восторг мирового судью.
– Господин Шеранн, – крайне холодно начал господин Рельский, – полагаю, теперь вы должны рассказать мне все, что ранее скрыли.
Тот послушно склонил голову, хотя на лице дракона мелькнуло выражение досады и крайнего неудовольствия.
– Простите, – повинился Шеранн. – Я готов рассказать все без утайки, и не сделал этого раньше только потому, что мой рассказ касается и… госпожи Черновой.
– Хорошо, я слушаю вас, – кивнула молодая женщина и предложила гостям присаживаться.
Сегодня дракон вел себя совсем иначе, София понимала, что в действительности он нисколько не изменился, просто по каким-то своим причинам держался вежливо и уважительно.
Мужчины дружно отказались от предложенного любезной хозяйкой чая, отговорившись тем, что совсем недавно плотно позавтракали.
Они расположились в креслах у камина. Даже посадка гостей различалась: прямой как стрела мировой судья крепко сжимал подлокотники, лишь этим выдавая напряженное внимание, а Шеранн, напротив, ерзал в кресле, будто с трудом сдерживал яростные порывы.
Дракон глубоко вздохнул и принялся рассказывать:
– Не знаю, задумывались ли вы когда-нибудь, насколько тяжело драконам жить среди иных рас. Вы боитесь нас, придумываете небылицы и пытаетесь убить, но любой дракон – только заслон на пути стихии. В случае насильственной смерти любого из нас стихия вырвется наружу и причинит много разрушений. Только сама стихия может забрать жизнь дракона безо всяких последствий. Не думаю, что глупые люди были рады извержениям вулканов, пожарам и прочим бедствиям, которые влекла гибель моих сородичей… – Шеранн глубоко вздохнул и продолжил: – Я говорю об этом, чтобы вам было понятно наше положение. Сейчас нас опасаются трогать, но нам тоже некуда деваться из этой страны. Альвхеймские горы – вотчина огненных драконов, кусочек потерянной родины, и мы не желаем ее покидать. Да и куда нам идти? Теперь власть в Мидгарде принадлежит эльфам, которые оставили детей стихии в покое. Но наши горы расположены в самом сердце страны, неподалеку от столицы, так что о независимости речи быть не может. Долгое время эльфам было не до нас, так как они укрепляли свою власть, но два года назад они надумали окончательно решить этот вопрос. Наши горы должны получить автономию в составе эльфийской империи, что вполне устроит и нас. Но… – дракон сделал паузу, глубоко вздохнул, – не всех устраивает такое положение дел. Кто-то решил любой ценой этому помешать: инсценировал убийство мирного гнома драконом. Если меня или другого дракона обвинят в этом преступлении, то эльфы окажутся перед выбором: гражданская война с гномами или изгнание драконов из Мидгарда. Нас вынудят уйти. Так что, как видите, смерть Ларгуссона нам невыгодна. – Шеранн закончил рассказ и внимательно взглянул на притихших людей.
София растерянно молчала, ей и в голову не приходило рассматривать события с политической точки зрения. Господин Рельский выглядел задумчивым, однако нисколько не удивленным, видимо, о многом он если не знал, то догадывался. Мировой судья вел дела с детьми стихии, да и в политике ориентировался.
Шеранн молча ждал вопросов людей.
– И кто же, по-вашему, убийца? – наконец поинтересовался Ярослав, барабаня пальцами по подлокотнику.
– Я уже сказал: тот, кто решил помешать автономии! – нетерпеливо ответил Шеранн.
– Кто именно? – вмешалась госпожа Чернова.
– Не имею ни малейшего понятия, – пожал широкими плечами дракон. – Я оказался здесь случайно – приехал в Бивхейм по делам, что может подтвердить господин Рельский. А теперь не могу уехать, пока не выясню правду и не докажу свою невиновность.
Он казался искренне сбитым с толку, открыто смотрел в глаза людям и вообще всячески демонстрировал свое недоумение, однако господин Рельский, похоже, ему не поверил. Мировой судья насупился и откинулся в кресле, сложив пальцы домиком и о чем-то напряженно размышляя. Быть может, Шеранн и не лгал, но очень многого недоговаривал.
– Но руны явственно указывали на причастность огненных драконов! – упрямо произнесла София. Ей куда проще было обвинить во всем Шеранна, нежели заподозрить, к примеру, госпожу Дарлассон.
Тот лишь вздохнул, протянул руки (София невольно обратила внимание на его тонкие «нервные» пальцы) к горящему в камине огню и поинтересовался:
– Вы когда-нибудь имели дело с бойцовскими псами?
София неуверенно кивнула, а господин Рельский согласно склонил голову.
– Тогда вы представляете, насколько опасны они без хозяина, – продолжил Шеранн.
София передернулась, вспомнив виденные когда-то следы укусов – а то была всего лишь овчарка! Настоящие бойцовские псы намного страшнее и опаснее.
– Но какое отношение это имеет… – недоуменно начала молодая женщина, однако дракон не дал ей договорить.
Он преспокойно сунул руку прямо в камин. София вскрикнула, представив, что, должно быть, он ощущал в этот миг, но лицо Шеранна было безмятежно. Пламя танцевало вокруг его руки, лизало пальцы, будто собака ладонь обожаемого хозяина. Вот в огне мелькнула оскаленная пасть, пес взглянул на замерших людей и безразлично отвернулся. Миг – и снова лишь языки пламени умильно вились вокруг плоти дракона, не причиняя ему ни малейшего вреда.
– Огонь – часть меня, – нарушил ошеломленное молчание Шеранн, удивительно нежно улыбаясь. – Когда я в этом облике, он служит мне. Если бы там, в библиотеке, было драконье пламя, его бы мог погасить только один из нас.
– Но разве вы не можете разжечь обычный огонь? – тихо спросил Ярослав, все еще под впечатлением от продемонстрированного зрелища – язык не поворачивался назвать это фокусом.
– Нет, – покачал головой Шеранн. – Любое пламя, жизнь которому дал дракон, – это драконье пламя. Потому я уверен, что ни один из нас не разжигал тот пожар. Впрочем, госпожа Чернова вполне может проверить мои слова. Не так ли, прекрасная дама? – иронически поинтересовался он у Софии, заставив ее стряхнуть странное оцепенение. Теперь ей казалось, что огонь в камине живой, что он того и гляди вырвется наружу… Страшно.
– Не премину воспользоваться вашим щедрым предложением, – ответила она чопорно, но предательский румянец ее выдал.
Господин Рельский удивленно приподнял темную бровь, но промолчал.
Дракон вызывал у Софии смятение и досаду. Если хищник вчера рычал и пытался вас съесть, а сегодня любезничает как ни в чем не бывало, вы поневоле станете искать подвох. Неудивительно, что в его присутствии женщине изменило привычное спокойствие!
– А как вышло, что вы приходили в библиотеку? – Мировой судья поспешил предупредить разгорающуюся ссору.
– По случаю, – объяснил дракон, грустно улыбнувшись и разведя руками. – Я ведь никак не мог предугадать, что этот невинный поступок окажется роковым.
– Но почему вы интересовались именно этим проклятым дневником? – раздраженно воскликнула госпожа Чернова.
– А вот этого я не скажу. – Дракон обворожительно улыбнулся, и в глубине его темных, чуть раскосых глаз блеснула яркая вспышка огня, отчего София едва не забыла о своем вопросе. И прежде чем она успела возразить, Шеранн добавил: – Клянусь, это не касается людей. Это наши, драконьи, секреты.
– Думаю, в этом нашему другу можно доверять, – поразмыслив, признал мировой судья. По привычке
