Да и кирпич – он ведь всегда в цене. А дед за эти годы еще и кредитов набрал, нового оборудования накупил, сразу три дополнительные линии открыл. И окупились его затраты. Еще и в барышах остался. Жить бы да радоваться, а тут жена – мать Николая – раком заболела. Почти два года по врачам ходила, а только сделать ничего нельзя оказалось. Никакие деньги не помогли. Умерла мать, а полугода не прошло, как новое несчастье. Пока мать умирала, Николай наркоманом сделался. Тот морфий, что ей для обезболивания врач выписывал, Николай себе брал. Кайф ему этот очень нравился. Так постепенно и пристрастился к наркотикам.
Отец воспринял новое несчастье, свалившееся на него, весьма мужественно. От сына не отказался, сделал все, что мог.
Куда он Николая только не отправлял. И в больницы, и в реабилитационные центры, и в православных монастырях мой Коля пожил. И даже в Испанию его отправили, там тоже в религиозной общине жил, только не православные священники ее организовали, а тамошние, католические. Все без толку. В Испании он больше года, правда, продержался. Но как язык выучил, где дилерские точки, узнал, и все! Конец честной жизни. Начал Николай снова хулиганить, деньги себе на наркоту воровством добывать, испанские власти на это посмотрели, да и решили: хватит с них собственных наркоманов, нечего еще и российских тут приваживать. Ну, и выслали Кольку из Испании навсегда. Закрыли перед ним границу на замок. В черный список его фамилию внесли и отпечатки пальцев взяли.
Вернувшись домой, Николай сделал все, чтобы вымолить у отца прощение и доказать, что в Испании он совершенно исправился и его депортация чистой воды случайность.
– Тут я ему подвернулась, он меня к отцу, мол, жениться хочу.
Отец не возражал, потому что видел в этом последнюю зацепку, которая могла удержать его сына в русле нормальной жизни. Но надежда старика не оправдалась. Николай хоть и заделал Виолетте ребенка, но ни ждать его, ни растить не захотел.
– Умер, а мне перед отцом стыдно его было, даже не знаю, за что и стыдно, а только денег я у него просить не стала. Что давал сначала, то и ладно. А как не стал, так и я не лезла.
– А почему не стал-то?
– Суки потому что люди! Языками горазды болтать. Пострадала я из-за чужой болтливости, так скажу.
Виолетте явно не хотелось говорить на эту тему. И она снова переключилась на свекра:
– Да он и сам как-то не рвался к общению, это я уж недавно узнала, что там родня тоже подсуетилась, старику разных сказок про меня наговорили. Дескать, что я и гулящая и что ребенок у меня не от Кольки. Только вранье это все! Виталик у меня вылитый Колька! Просто страшно иногда становится, до чего он на батьку своего непутевого похож. Хоть бы таким же придурком не вырос!
Но почти портретное сходство мальчика с его отцом сыграло на руку Виолетте. По просьбе старика она сразу же по электронке послала ему фотографии своего сына. И нескольких фотографий Витальки хватило, чтобы старик поверил: Виолетта честна с ним, это действительно его родной внук. Очень уж похож был Виталька на своего отца и деда.
– Ну, так бы все и срослось, написал бы старик завещание в мою пользу, да только сиделки эти, змеи подколодные, все родне моего свекра и доложили. И про фотографии, и про звонок мой. И про то, что дед внука к нему привести просит. Ну, тут и началось!
Виолетте звонил низкий угрожающий мужской голос. Звонил истеричный женский. Звонили еще какие- то мужчины, которые уже вовсе ничего не говорили, а только грязно ругались и обещали, что они разорвут Виолетту и ее ребенка на части, если она еще раз посмеет сунуться к старику.
– В общем, я рассказать о случившемся мужу побоялась. Просто затихла и решила: будь что будет. Если свекор не последняя сволочь, он в завещании Виталика хоть каким-то местом укажет. А если нет, тогда быть посему. Мы с Виталиком особо в деньгах не нуждаемся, нас двоих и Шариков прокормит.
Это было примерно полгода назад или чуть меньше. И все эти полгода Виолетта ждала звонка от свекра или какого-то иного знака, что пора проявиться. Но знак ей последовал совсем из другого места. Рыская в Интернете в поисках начала распродаж, Виолетта прошлась по многочисленным ссылкам, запуталась, не понимая и не помня, как и куда она попала. И внезапно увидела знакомое лицо в траурной рамке.
– Оказалось, что про свекра моего целая статья была в газете. И в Интернете про него тоже написано было. Мол, ушел из жизни видный промышленник, человек, стоявший у истоков российского бизнеса. Оказывается, на свои деньги свекор мой и детский садик при заводе открыл, и школу построил. И кредиты своим работникам давал, да еще и кирпич им по льготным ценам продавал, чтобы они себе дома могли построить. Так возле его кирпичного завода целый городок образовался. И все это меньше чем за двадцать лет!
Но и самого себя Терентьев Владимир Николаевич не забывал. Купил себе квартирку, да не где-нибудь, а в самом сердце французской Ривьеры. Выстроил из лучшего кирпича огромный дом на самом берегу озера, получившегося на месте карьера, где прежде добывали глину. Карьер принадлежал заводу, а завод принадлежал деду. Так что вскоре он начал успешно продавать коттеджи, которые стояли вроде как и на территории завода, но на другой стороне карьера, в отдалении от рабочего поселка и самого завода, в окружении зеленого леса и озера.
К тому же Терентьев пообещал Виолетте, что и в деньгах на содержание дома и квартиры во Франции она нуждаться не будет.
– У меня три счета есть, – рассказывал бывшей невестке стоящий одной ногой в могиле старик. – Один в рублях, а два в валюте. На каждом лежит примерно миллион в долларовом эквиваленте. Ни ты, ни Виталик нуждаться никогда не будете. А мне с собой эти деньги не забрать. Завод я тебе подарить не могу, не мой он уже. Совет акционеров будет решать, как с ним дальше быть. Свои акции я тебе тоже не оставлю, не женское это дело делами ворочать. Ну а все прочее тебе и внучку.
Но в газете, которую прочитала Виолетта, говорилось, что ее свекор умер почти полгода назад. Получалось, что буквально в течение недели, пока Виолетта пряталась от шквала звонков с угрозами, ее свекор сыграл в ящик и был похоронен. А помер так и вовсе спустя несколько часов после их последнего разговора.
– А я даже и не знала ничего. Никто мне не сказал, что старика на свете нет. Ну, тут уж я задергалась. В права наследования в течение полугода входят. Если старик Виталику хоть что-то оставил, надо было торопиться.
Виолетта совсем не подумала о тех звонках с угрозами, которые ей уже поступили. Не подумала она и об опасности, которая может исходить от этих людей. Накрасившись и одевшись как можно лучше, Виолетта отправилась к нотариусу, которого вычислила по справочнику и который должен был заниматься делом о наследстве ее свекра.
При виде документов, которые принесла ему молодая женщина, нотариус встревожился:
– Дорогая моя, но ведь это же совершенно меняет дело. У нашего уважаемого господина Терентьева, оказывается, имеется несовершеннолетний внук. Мальчик безусловно наследник отцовской доли. А так как у господина Терентьева прямых наследников, кроме сына, не имелось, значит, ваш Виталик и получит все!
Домой Виолетта вернулась окрыленная. Как ни щедр был к ней и к Виталику Шариков, но все же лучше иметь свои деньги, и много! Виолетта готова была прыгать до потолка, но внезапно ее мобильный зазвонил.
– Ну все, коза, – услышала она грубый мужской голос. – Мы тебя предупреждали, теперь не обижайся. Можешь попрощаться со своим мальцом, в живых мы наследничка не оставим!
И в трубке раздались короткие гудки. Номер звонившего был засекречен. И радость Виолетты стремительно пошла на убыль. К тому же нотариус, к которому она обратилась за помощью и поддержкой, еще больше охладил ее:
– А чего вы хотите, дорогая? У господина Терентьева имеются и другие наследники. Они уверяют, что ухаживали за стариком, а вы к нему даже ни разу не наведались.
– Так меня не пускали! Под конец Владимир Николаевич совсем без посторонней помощи толком передвигаться не мог. Эти люди просто воспользовались его беспомощным состоянием!
– Не знаю, не знаю. Это разбирательство между вами будет решать суд. Все бумаги я передам туда.
