неоднократно.
Да, фашизм приходит, вооруженный правотой момента. поскольку демократическое компрадорство грабит народ. Так уже было. Повторяется.
Да, интеллигенция оказалась безоружной, растратила себя на кривлянье в современном искусстве. Так тоже было.
Фашизму очень помогла фултоновская речь: союзники, не переобув сапог, решили бороться с коммунизмом — и началось перевооружение идеологических подразделений. Все то, что вчера адресовали фашистам, — уже говорили России — а в это время фашистов и нацистов записывали в союзники.
Черчилль личными приказами освобождал приговоренных к смертной казни, мясник Клаус Барбье стал сотрудничать с ЦРУ, Гелен — разведчик Рейха — перешел в ведомство либерального Запада, и тд. Отпускали сотнями, тысячами.
Стандартная процедура была такова: приговор к пожизненному — заменяют на 25 лет — этот приговор на 15 — в 52ом выпустил беснословное количество убийц.
Я уж не говорю о том, что показательно разделили Вермахт и Нацизм. Вермахт и айнзатцкоманды. А это было вранье.
Есть архивы — с ними надо работать.
А их закрывали.
Параллельно с этим публиковали вопиющие фальшивки про Советский Союз — Солженицын преувеличил число жертв на 55 миллионов, не шутка. Конквист — на 25 млн. И тд.
Так — спустя десять лет! — переписали историю, сделали Гитлера жертвой Сталина, рыцарем Запада.
Затем появился ревизионист — историк Эрнст Нольте — написавший еще до Резуна, что нацизм есть ответ на большевизм. Этот историк был осужден своими соплеменниками (Франкфуртской школой) — но осуждение забылось, разбор не помнят — а вот крючок был закинут.
Нольте не мог опираться на факты российской истории, он с ними знаком не был и не стал знаком, опирался на идеологемы и плакаты — а факты немецкой истории умалчивал. Это был исторический, идеологический подлог.
Я знаком с Ноьте и много раз говорил с ним, мне было важно знать, как формировался этот взгляд. Об этом пишу подробно в книге. Здесь не место. Это стенгазета — а не монография.
Просто обозначаю, как развивался процесс.
Скажу коротко: нацизм и гитлеризм есть производное от фашизма. Называю все вместе «фашизмом» — не по ошибке. Обдуманно. Персонажей, питающихся статьями из Википедий — развелось таких полуграмотных, елозящих по интернету много — и пришедших к убеждению на основании цитаты из брошюры сомнительного автора, не работавшего с источником — о том, что жертвы Холокоста преувеличены — я не могу считать за людей, доискивающихся до истины. Для краткости — считаю подонками.
Хотя возможны градации, но времени нет различать оттенки дерьма. Жизнь одна. И загромождать ее небольшое пространство общением с мразью — не желаю. К выяснению истины этот диалог не ведет.
В и-нетных сетях много мрази, это не новость.
А сети Википедии дают им некое подобие знаний.
Фашист — некто Можегов (появился через кого-то ублюдок, выбросил обоих) мне писал, ссылаясь на брошюры, осужденные ООН, — про то, что 6 млн евреев не убивали и приказов об уничтожении евреев и их детей не было. «Отрицатели Холокоста» — это известная группа в современном мире. Их тезис прост: Геноцида не было — а евреи все выдумали, чтобы получить Евреи в невообразимом количестве просто исчезли — уехали в африку, например. и газовых камер не было. Есть такие деятели. И таких вот мерзавцев следует судить публично — чтобы каждый исторический документ и архивы было обнародованы. Недавно подписал письмо, требующее освобождения трех очевидных фашистов — мои мотивы были следующими: этот процесс нельзя прятать — но следует обсуждать и судить публично.
Нагнетать романтическую историю фашизма — опасно.
Делать мучеников из пропагандистов расовых теорий — неумно.
Все это следует подробно разбирать.
Но не каждому же выродку индивидуально рассказывать? Есть протокол Ванзейской конференции — но мало этого: в каждом концлагере имелись приказы, их во многих случаях сохранили. Хотя немцы, уходя, уничтожали лагеря смерти и сжигали документы. Но пока что — есть свидетели, пока что — есть те жертвы, которые рассказывают, пока что есть фотографии, пока что есть архивы — а ведь их могут уничтожить. Вот, например, когда Бормана судили, то столкнулись с тем. что ему нечего инкриминировать, кроме подписи под расстрельным приговором английским летчикам — за это и приговорили. Хотя все знали. что его участие в геноциде прямое. Какой-то болван назвал меня националистом на основании того, что я подсчитываю жертвы и, мол, пришел к выводу что шесть миллионов евреев — это много.
Это так, да, я пришел к такому выводу. И всякий раз, когда вижу фашиста, вспоминаю, что я — еврей.
Вероятно, кому-то может придти в голову, что, осуждая еврейских банкиров и декадентское искусство — я захочу пожимать руки разным мерзавцам из фашистских отрядов? Напрасно. Как раз наоборот. Повторю слова историка Марка Блока, героя Сопротивления: «Евреем себя чувствую только перед лицом антисемита»
Кому-то надо доказывать, что я сочувствую не только евреям? Доказывать не буду — смотрите на то что делаю, слушайте что говорю.
Фашистов ненавижу.
Задумайтесь кстати и о том, что фашизм никогда не был финальной станцией истории: его всегда выращивали искусственно — для прагматических целей. Разложить нравственно страну — и получить моральное оправдание для ее раздела. Это одна из возможных политических комбинаций.
И дурень, который борется за чистоту своей расы в поединке с мировым капитализмом — не подозревает, что это мировой капитализм финансирует его борьбу, чтобы потом одним разом прихлопнуть и его и его нацию. Впрочем, как всегда, прихлопнут только бабок по деревням — а расисты и нацисты перейдут на службу к новым хозяевам.
Так всегда было.
А ничему не научились.
Лабазники (11.09.2012)
тут случился производственный казус: вычеркнул пять-шесть банкиров и менеджеров среднего звена из числа читателей.
— И обида вышла. Они очень хотели дружить. а вот никак не получалось. у меня взгляды какие-то не те — ну. немного не сошлись — но все ведь можно купить — и в том числе дружбу и отношения.
а вот не выходит. ну и вычеркнул я их, надоели.
А им горько и обидно — и судачат: мол, нехорошо с ними обошлись.
Милые мои лабазники!
Господа спекулянты и лавочники, ваша беда в том, что вы меряете мир на свой аршин.
Но аршин у вас маленький. Понимаете, кроме вашего мирка с ресторанами и спекуляциями — есть большой мир — в том числе мир искусства, мир порядочных людей, мир книг и философии. Этот мир вам знаком понаслышке, вы даже думаете. что войти туда ничего не стоит — вы же славные ребята, кое-что прочли, выглядите почти как люди. Тем более. что вам кажется все можно купить за деньги. вы Айн Ренд начитались — у вас взгляды есть прогрессивные. И почему бы вам. как Абрамовичу, не стать в круг просвещенных людей. Так теперь все толстосумы делают. Сначала немного наворуют. потом побольше прикупят. потом у них уже все есть — осталось с интеллигентами дружить. Теперь ведь лавочник принят во всех домах — он окружен приживалами, он почти что интеллигент.
И надо чтобы интеллигент — букашка — признал. что все приобретения совершены законно. что
