поднялась еще выше, когда через несколько недель Хейг заявил о возможности «демонстрационных» ядерных взрывов в Европе в случае конфликта. Эти заявления укрепили миллионы западноевропейцев в понимании того, что новые американские ракеты являются не чем иным, как средством ведения ограниченной ядерной войны в Европе.
Советскому Союзу был очевиден смысл «нулевого варианта», и наша его оценка была доведена до мирового общественного мнения. Авторы таких предложений, было заявлено советским руководством, в действительности не хотят переговоров, тем более успешных. «Им нужен срыв переговоров, как своего рода алиби для продолжения задуманной гонки вооружений, намеченного превращения Западной Европы в стартовую площадку для новых американских ракет, нацеленных против СССР. Сами заранее конструируют тупик: смотрите, СССР, мол, не считается с мнением Запада, и США ничего не остается, как ставить ракеты»[1]. Ведь предложение подразумевало, что в случае его принятия Советский Союз вместо существовавшего приблизительного равенства по носителям ядерного оружия средней дальности должен был бы согласиться на американское превосходство в соотношении примерно 2 к 1 в пользу НАТО.
Советский подход к переговорам, в отличие от американского, был основан на принципе равенства и одинаковой безопасности и предлагал действительное нулевое решение — освобождение Европы от всех видов ядерного оружия как средней дальности, так и тактического. На случай, если Запад не будет готов к этому радикальному, резко уменьшающему угрозу ядерной войны в Европе, решению, было предложено сократить все средства средней дальности до уровня в 300 единиц у каждой из сторон. Предлагалось, таким образом, освободить Европу приблизительно от 1300 носителей ядерного оружия средней дальности. Это предложение было отвергнуто США, которые начали новый этап саботажа переговоров и на 18 месяцев заняли круговую оборону против постоянно нараставшей критики их тупикового «нулевого варианта».
Но Советский Союз не отказался от попыток договориться. Его предложения получили растущую поддержку мировой, и в частности западноевропейской, общественности. Саботаж и блокирование переговоров стоили Вашингтону весьма дорого в политическом плане.
16 марта 1982 года советское руководство приняло решение ввести в одностороннем порядке мораторий на развертывание ядерных вооружений средней дальности в европейской части СССР.
18 мая было объявлено о начале сокращения значительного числа ракет средней дальности и прекращения строительства стартовых площадок для таких ракет во всей европейской части Советского Союза. Было также заявлено, что никаких ракет средней дальности не будет размещаться там, где в пределах их досягаемости оказались бы страны Западной Европы.
15 июня 1982 года СССР сделал шаг исторического значения — объявил о принятии на себя обязательства не применять первым ядерное оружие.
Стремясь продемонстрировать возможность достижения взаимоприемлемых решений на переговорах, Советский Союз пытался учесть мнения, высказываемые на Западе, пойти навстречу тем из них, которые были продиктованы желанием найти взаимный компромисс.
21 декабря 1982 года Советским Союзом было предложено, чтобы в суммарном уровне в 300 единиц СССР и страны НАТО могли бы иметь равные подуровни — как по ракетам, так и по самолетам. СССР готов был сохранить лишь столько ракет, сколько их было у Англии и Франции, и ни одной больше. Речь шла о готовности сократить сотни ракет, в том числе несколько десятков СС-20.
3 мая 1983 года последовало дальнейшее развитие и уточнение советской позиции: было заявлено о том, что СССР предлагает установить абсолютное равенство ядерных потенциалов и по носителям оружия средней дальности, и по боезарядам на них.
Затем, выбивая почву из-под аргументов натовских пропагандистов о том, что СССР будет-де перебрасывать сокращаемые ядерные ракеты на Дальний Восток, Советский Союз 27 августа 1983 года заявил, что в случае достижения взаимоприемлемого соглашения, включая отказ США от развертывания в Европе новых ракет, он ликвидирует, то есть уничтожит, и пусковые установки, и ракеты как боевые единицы. Предлагалось реальное разоружение.
Впоследствии позиция СССР получила дальнейшее развитие.
Таким образом, советская позиция сохраняла нацеленность на достижение взаимоприемлемого компромисса на основе паритета в области ядерных вооружений средней дальности при радикальном понижении уровня ядерного противостояния в Европе.
Эта позиция нашла понимание в Западной Европе. Близкую к ней формулу выдвинули западногерманские социал-демократы, отошедшие от поддержки «ракетного решения» НАТО и выступившие в поддержку зачета английских и французских ракет при подсчете баланса средств средней дальности в Европе. На съезде СДПГ, проходившем в ноябре 1983 года, только 14 из 400 делегатов поддержали Шмидта, продолжавшего цепляться за это решение.
Советская позиция соответствовала интересам укрепления европейской безопасности. Позиция же США и их натовских пособников противоречила интересам большинства западноевропейцев. Борьба же вокруг ракет способствовала более четкому осознанию многими европейцами своих интересов.
Но Вашингтон продолжал идти напролом против четко выраженной воли большинства западноевропейцев, толкая перед собой руководителей стран Западной Европы, подобно тому, как перед танком толкают противоминный каток. Правящие круги этих стран принимали на себя основной удар негодующих народов. Единственное, что оставалось Бонну, Лондону или другим западноевропейским столицам, так это умолять Вашингтон о том, чтобы он занял позицию, которая хотя бы выглядела более гибкой. Дважды, в марте 1983 года, когда было выдвинуто «промежуточное предложение», и в сентябре, когда оно было модифицировано, Белый дом косметически видоизменял свой подход, но суть его оставалась прежней — он был направлен на блокирование переговоров и развертывание ракет.
Ракеты в Европе: последствия игры «с нулевой суммой»
В конце 1983 года Вашингтон начал, с согласия правительств ФРГ, Англии и Италии, размещение на территории трех западноевропейских стран первых партий ракет «Першинг-2» и крылатых ракет.
Ракеты замысливались как рычаг подрыва европейского военного баланса, соотношения сил в стратегической области, были направлены против разрядки в Европе, были призваны взвинтить напряженность, стать дополнительной цепью, приковывающей страны Западной Европы к стратегии Вашингтона.
И кое-чего он добился. Размещение ракет вызвало усиление напряженности в мире, оказалось подорванным доверие между государствами.
В Западной Европе под сенью ракет вольготнее почувствовали себя деятели крайне правого толка, всегда выступавшие против разрядки в Европе. Они осмелели уже в начале 80-х годов, когда к власти в Вашингтоне пришли их духовные братья — американские правые. Ракеты дали западноевропейским правым дополнительную инъекцию наглости.
В Западной Германии громче стали звучать никогда не замолкавшие там реваншистские голоса. Отчетливее реваншистские потки зазвучали и в речах некоторых боннских деятелей. Вновь, как это было в 50-х и 60-х годах, выпускаются школьные учебники и карты, в которых в цвета бывшего рейха закрашиваются польские, чехословацкие или советские земли. Восторг у реваншистов вызвала фраза, оброненная госсекретарем США Джорджем Шульцем во время выступления на Стокгольмской конференции. «Соединенные Штаты, — сказал он, — не признают законности искусственно навязанного разделения Европы». Эти идеи были подтверждены позже Рейганом и Бушем. Под вопрос ставились не более не менее как законность нынешних границ в Европе, решения Ялты, Потсдама, хельсинкские договоренности.
Борьба вокруг ракет привела и к некоторой консолидации правящих кругов атлантического лагеря. Ей предшествовала небывало острая вспышка противоречий между ними в 1981–1982 годах, апогеем которой стала схватка из-за попытки Белого дома помешать участию западноевропейцев в проекте «газ — трубы». (Вашингтон, как известно, запретил не только американским фирмам, но и их западноевропейским филиалам, компаниям, выпускающим продукцию по американским лицензиям, участвовать в строительстве газопровода Сибирь — Западная Европа). Небывалым был и исход этой схватки — впервые за всю
