— В клубе. А что стряслось?
Отлично. Клуб гораздо ближе, чем дом Кляйна. Как только Тед доберется до развязки, пробка рассосется, и он на всех парусах домчится до места назначения минут за восемь.
— Надо поговорить.
Кляйн уныло вздыхает. Но не раздраженно, уже хорошо.
— Давай через полчаса? Я тут с Триш и мальцом обедаю. Мы с Ринхартом через тридцать минут в «Синий мел» подгребем, лады?
— Нет, Кляйн, ты мне нужен сейчас. Я ее видел.
— Кого?
— Девчонку. Керри.
— Тед, погоди…
Поздно. Он уже повесил трубку.
Коган въезжает на парковку клуба и удивляется тому, как он отвык от этого места. А вроде был совсем недавно. Похожее ощущение Тед испытал, когда приперся на встречу одноклассников много лет назад. Вроде все знакомое и в то же время чужое. И, как и тогда, его охватывает тоска по прошлому. Тед тяжело пережил отстранение от должности, но иногда ему кажется, что мелкие потери дались ему еще труднее. Простые радости: подкалывать Кима и Ринхарта во время игры или, развалившись в кресле рядом с бассейном, комментировать матч и способности теннисистов. Они оказались недоступны, и это все равно что лишиться одной из спиралей ДНК.
Обычно девушка на ресепшен даже не спрашивает его карточку члена клуба. Она просто улыбается и говорит: проходите, доктор, я вас записала. А сегодня та же самая девица с лицом, нисколько не обезображенным интеллектом, изумленно смотрит на него.
— Привет, Сандра. — Тед протягивает ей карточку. — Как дела?
— Нормально. — Она берет карточку, но явно не знает, что с ней делать.
Тед чувствует — что-то не так. Наверное, девушка слышала о его аресте. Он спрашивает, будет ли она прокатывать карточку или ему просто проходить.
Она смотрит на карточку, потом на него, потом на кард-ридер на столе. Тед все еще не догадывается, чем она так обеспокоена. И только когда Сандра прокатывает наконец карточку, он понимает, в чем дело.
— Простите, — говорит Сандра, — ваша карточка заморожена. — И через секунду: — А вам что, не сообщили?
— Заморожена? Что это значит?
— Приостановлена.
— Я ее не замораживал.
— Я знаю. Это руководство клуба. Погодите, я сейчас Билла позову.
Выходит Билл, менеджер клуба, вполне приятный парень. Был приятным. Биллу лет сорок, но он в отличной форме. Он появляется через несколько минут, как всегда в белой рубашке поло, которая подчеркивает накачанную мускулатуру. Он из тех, кто выглядел бы старше своих лет, если бы работал в офисе. Но в клубе Билл проводит на улице пять дней в неделю, и это позволило ему сохранить молодость тела и кожи. Впечатление усиливается еще и потому, что Билл пользуется каким-то средством для укладки волос, и от этого его темная шевелюра выглядит немного неестественно.
— Привет, Тед, как дела?
— Все отлично, Билл. Вот только я не могу пройти мимо вашей тронувшейся умом охранницы.
Билл улыбается Сандре, и она улыбается в ответ, радуясь тому, что теперь ее начальнику, а не ей придется бодаться с клиентом.
— Мне очень жаль, но ваше членство в клубе временно приостановлено. — Билл говорит ровным официальным тоном, каким обычно общается с теми, кто не смог заплатить вовремя членский взнос.
— Это вы его приостановили?
— Нет. Это дирекция. В соответствии с политикой клуба.
— Что-то я не помню такого пункта.
— Клуб может разорвать любой договор. В вашем случае он не разорван, а приостановлен до тех пор, пока… Ну, пока ситуация не разрешится.
— И почему мне об этом не сообщили?
— Мы сообщили. Мы послали вам письмо.
Да, такое вполне могло быть. После ареста Тед редко просматривал почту и сразу откладывал в сторону то, что казалось ему неважным. Он вполне мог решить, что это письмо с обычным ежемесячным обновлением услуг клуба.
— Скажите, Билл, разве вы не являетесь членом совета директоров?
— Ну… да…
— То есть вы тоже голосовали за то, чтобы приостановить членство?
— Мы… понимаете… Нам было трудно принять решение…
— Как поживает ваша матушка?
— Что?
Билл отлично знает, о чем речь, хоть и не хочет в этом признаваться. На лице появляется виноватое выражение.
— Спасибо, здорова, — отвечает он почти шепотом.
— И что, моя консультация помогла?
Билл смотрит в пол:
— Да.
— Простите, я не расслышал.
— Да. — Билл говорит уже громче, даже стоявшие рядом гости оборачиваются. — Слушайте, Тед, дело не только в директорах. У нас тут родители пришли жаловаться. Сюда же детей приводят.
— О господи! Вы чего, совсем с катушек съехали?
В этот момент из ресторана выходит Кляйн и, заметив Когана, двигает в его сторону.
— Все нормально, Билл, — говорит он. — Тед пришел ко мне. Дальше я с ним сам разберусь.
Кляйн берет Теда за локоть и тихонько говорит:
— Пошли, старик! Расслабься, оно того не стоит.
Они садятся в машину. Коган молчит уже несколько минут. Он не то чтобы в ярости от того, что сделал Кляйн, но достаточно зол, чтобы не разговаривать. А Кляйн переживает, потому что плохо разбирается в эмоциональных нюансах. Он предпочитает четкое и ясное изложение ситуации. Как и большинство женщин, с которыми встречался Коган. Вообще говоря, если бы Кляйн был женщиной, он бы как раз так себя и вел. Спрашивал бы постоянно: о чем ты думаешь? — или жаловался: я, мол, тебя не понимаю.
И самое смешное, как только Коган воображает Кляйна произносящим этот бред, тот немедленно выдает почти точно такую фразу, только в чуть более мужественном варианте:
— Как дела, а? О чем задумался?
— О том, что ты меня сейчас спросишь, о чем я думаю.
— Не, я серьезно.
Тед упорно смотрит на дорогу.
— И я серьезно.
Кляйн молчит пару секунд.
— Прости, — говорит он наконец. — Я думал, ты знал.
— Не парься.
— Я собирался тебе сказать, но совсем закрутился с этим переездом. Мы же новый дом купили. У нас уже залог приняли, и тут Триш вдруг на попятный. И мечется туда-сюда всю неделю. Ей кажется, что цены упадут и мы месяцев через шесть или через годик дешевле купим. Или больший за те же деньги. Мы только об этом теперь и говорим.
