заглядывает внутрь. Он много всякого в жизни повидал, но эта штука бьет все рекорды. Действительно пицца, сыр и помидоры, тут спору нет. Только вместо колбасы, грибов или чего там еще кладут поверху, на ней набор предметов из скобяной лавки. Два перочинных ножа, один напротив другого, плоские свечки с воткнутыми в них скрепками, пять осколков стекла разных размеров, розовые лепестки, несколько кучек белого порошка, — скорее всего, моющего средства — и какие-то запчасти компьютера, похоже чипы памяти. Чипы эти взломаны, и содержимое высыпано на пиццу. На коробке название: «Круглый стол». Большая сеть пиццерий.
Идея понятна и ему, и Биллу: забудь.
— Она не сказала, пицца теплая была, когда ее открыли?
— Да нет, ничего такого, — отвечает Билл. — Спорим, ее купили несколько часов назад.
Мэдден кивает. Смотрит на пиццу и снова на Кройтера. Вид у мужика взвинченный и одновременно измученный. Под темными глазами огромные мешки. До того как Когана арестовали, он названивал Мэддену каждый день. Все спрашивал, как продвигается дело. После ареста звонить перестал, и Мэдден его уже недели три не видел, если не больше. Ожидание развязки, по всей видимости, тяжело на нем сказалось. Наверное, Билл почти не спит, да и брак его тоже разваливается. Когда брак крепкий, трагедия не разрушает, а только укрепляет семью. Но если в цепочке есть слабые звенья, а похоже, что они есть, брак развалится, и года не пройдет. Тем более все оставшиеся дети уже разъехались из дома. Мэддену его жаль.
— Я это заберу, — говорит Хэнк, — и пошлю парней по окрестным пиццериям. Может, мы найдем того, кто ее доставил.
— Что-то мне подсказывает, что он платил не кредиткой, — говорит Билл.
В дверях появляется Саманта, рядом с нею Керри. Взбудораженная, и глаза припухли от слез.
— Привет! — говорит Мэдден. — Перепугалась, да? Ты как вообще?
— Ничего, — тихо отвечает она.
— Не знаешь, кто бы мог такое сделать?
Она качает головой.
— Тебя в школе не обижали? Ничего такого не было?
Она по-прежнему молчит и качает головой.
— Ладно. Мы попробуем найти того, кто ее заказал и доставил.
— Я его видела, — внезапно говорит Керри.
Все смотрят на нее.
— Кого?
— Доктора Когана. Несколько дней назад. В книжном возле университета.
— Ты его видела? — удивленно повторяет Мэдден. — И он тебе что-нибудь сказал?
— Да, мы поговорили.
— Поговорили? — у Мэддена глаза на лоб лезут. А он почему ничего не знает?
— Ну да, просто побеседовали.
— О чем?
— Ну, много о чем. О Кристен. О фильме «Афера Томаса Крауна». О том, почему он развелся. И все такое.
Она говорит равнодушно, но прекрасно знает, какое впечатление производят ее слова.
— Он угрожал тебе?
— Нет.
— Точно?
— Да. Мы совершенно случайно там столкнулись. Он даже сказал, что ему не положено со мной говорить.
— Вы считаете, это он? — Кройтер озвучивает то, о чем думают все в комнате.
Мэдден отвечает не сразу. Он устал и совсем запутался. Странная какая-то ситуация. Конечно, люди, когда крепко прижмет, еще и не на такое способны. То есть Коган вполне мог бы послать эту пиццу. Только с тем же успехом это могут оказаться школьные приятели Кристен, решившие вот так по-дурацки пошутить. Или, что вероятнее всего, кто-то хотел заставить их думать, будто Коган прислал эту пиццу.
— Не знаю, Билл. Но у кого-то мозги набекрень, и это мне жутко не нравится.
— Согласен, — отвечает Билл.
7
Не хакер, а мать Тереза
На следующий день Мэдден звонит Бернсу и сообщает, что забрал жуткую пиццу в хранилище улик, потому что Керри из-за этой коробки очень расстраивалась.
— Что за херня? — выслушав Хэнка, говорит Бернс. — Думаешь, это он сделал?
— Честно?
— Ну?
— Не похоже это на него. Слишком творческий подход. Но на стекле есть фрагмент отпечатка, и отпечаток явно Когана.
— То есть все-таки он.
— Может, и так. Только никаких других отпечатков ни на коробке, ни на ножах, ни на чипах памяти. Нет, на коробке парочка есть, но готов поспорить, что это пятерня парня из пиццерии.
— То есть тот, кто собирал эту композицию, нарочно оставил там отпечаток?
— Чудно как-то, а?
— В этом деле с пиццей все чудно.
Есть и другие поводы для размышления. За последние сорок восемь часов Коган ни разу не был даже в окрестностях пиццерий «Круглый стол». Накануне вечером он вернулся домой в половине девятого, и после этого Биллингс покинул наблюдательный пост. Правда, на время доставки пиццы они его алиби не зафиксировали, и это плохо.
И все-таки какой смысл Когану изготовлять эту жуть? Чего он добивался? Девчонку можно было как- нибудь и попроще напугать. Например, использовать прессу. Уже сейчас в местных газетах появились статейки на эту тему, но крупные издания пока еще эстафету не подхватили. Дупви сказала Кроули, что ее клиент отказался от большой информационной кампании, считая, что она повредит и ему самому, и семье погибшей девочки. Но в какой-то момент им все же придется начать выжигать напалмом землю. «Я из этого сенсацию раздую, если потребуется, Дик», — сказала Дупви.
— Может, ее Кройтер доставил? — предполагает Бернс. — Ты об этом не думал?
Думал. Но тут возникает тот же вопрос. Что он при этом выигрывает? Больше давления на дока, это да. С другой стороны, если его вычислят, дело вообще развалится. Надо быть сумасшедшим, чтобы пойти на такой риск. Нет, конечно, все может быть, но как-то Мэддену в это не верится.
— Ты сейчас где? — спрашивает Бернс.
— Перед «Старбаксом» в Менло. Коган там со своими компьютерщиками встречается.
— Соседским сыном?
— Ага. И с другом его.
— Что делают?
— Черт его знает. Ноутбук открыли. Болтают. Может, играют во что-то. Отсюда не видно.
— И сколько нам еще за ним таскаться?
— Недолго, думаю. У меня предчувствие. Уже недолго.
— И сколько?
Мэдден понимает, на что намекает Бернс. Ему надоело нарушать закон.
— В понедельник поговорим с Пасторини и Кроули, ладно? Расскажем им, что накопали, и посмотрим, что они решат.
