— Что случилось?
— Это слишком тяжело для него. Организм не выдерживает, и он отключается.
— Вы слишком торопитесь.
— Мы ведь и раньше знали, что процесс имплантации будет очень болезненным, — напомнила женщина.
— А я советовал вам быть осторожнее, — возразил он ей. — Мы не можем допустить ошибку. Аппаратура Жнецов чрезвычайно мощная.
— У нас нет точки отсчета, — попыталась оправдаться она. — Никаких начальных данных, по которым можно было бы рассчитать нагрузки. Никто и никогда даже близко не подбирался к тому, что мы сейчас делаем.
— Именно поэтому мы должны свести риск к минимуму.
— Да, конечно, — согласилась доктор Нури. — Прошу прощения. Больше этого не повторится.
— Так вы говорите — никаких повреждений? — переспросил Призрак, чтобы рассеять последние сомнения.
— Ему нужно отдохнуть несколько дней. А потом мы продолжим эксперимент.
Призрак кивнул:
— Изолировать помещение. Но продолжать наблюдать за ним. Я хочу, чтобы он ни на мгновение не оставался без присмотра.
Он поднялся и направился к выходу.
— Мы переходим на следующую стадию эксперимента, — объявил он доктору Нури. — Пациент перестал быть человеком, превратился в нечто чужое, нечто опасное. Если заметите что-нибудь необычное, непонятное — даже просто заподозрите неладное, — немедленно уничтожьте его. Я скорее соглашусь, чтобы весь проект провалился к чертям, чем позволю вырваться на свободу тому, что мы только что создали. Тебе все ясно?
Кай Лэнг, стоявший в углу и молча наблюдавший за ходом эксперимента, поспешил обнадежить Призрака:
— Да, я понял. Грейсон не должен выйти из лаборатории живым.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Адмирал Дэвид Андерсон был в первую очередь солдатом. Он хорошо понимал истинный смысл таких слов, как честь, долг и самопожертвование. Двадцать пять лет он верой и правдой служил Альянсу, отказавшись от личной жизни ради защиты человечества, пытающегося занять достойное место в галактическом сообществе. Дэвид побывал в командировках на уйме забытых богом планет, участвовал в бесчисленном количестве сражений, много раз без колебаний рисковал собственной жизнью. Любое задание, любую миссию он стремился выполнять наилучшим образом, без единого нарекания. Но когда приходилось бесцельно терять время на дипломатическую болтовню, выслушивая мнение посла элкоров о его коллеге волусе, адмирал готов был лопнуть от злости.
— Говоря откровенно, — с обычной для его расы монотонностью произнес Калин, подходя к столику Андерсона, — это очень хорошо, что я встретил вас здесь.
Элкоры — крупные и массивные разумные существа — происходили с планеты Декууна, отличающейся повышенной гравитацией. В высоту они достигали почти восьми футов, но были настолько тяжелы, что их короткие задние конечности не выдерживали веса тела, так что приходилось опираться еще и на длинные передние. Это придавало им сходство с огромными серыми гориллами, передвигающимися на четвереньках. У элкоров практически не было шеи, и крупная плоская голова Калина казалась вдавленной в плечи.
Хотя Андерсон и носил звание адмирала, фактически он уже несколько лет не имел никакого отношения к воинской службе. После реструктуризации Совета Цитадели он стал здесь одним из представителей Земли — в «награду» за годы преданной службы.
В последние несколько месяцев Андерсон и Калин участвовали в долгосрочных торговых переговорах между Альянсом, элкорами, волусами и турианцами. Дэвид был лишь номинальным главой делегации, у Альянса хватало настоящих политиков, способных вести переговоры. Но это не останавливало Калина в его попытках приватно переговорить с землянином. Каждый день, когда Андерсон выходил из зала переговоров на обеденный перерыв, посол элкоров неизменно появлялся в ресторане и начинал медленное, но неотвратимое движение к столику Андерсона. Достигнув цели, он тут же начинал жаловаться на посла волусов.
— Без всякого преувеличения, — элкор сразу же перешел к излюбленному своему занятию, — этот Дин Корлак — самый грубый и примитивный индивид из всех, с кем мне когда-либо приходилось иметь дело.
— Я знаю, — едва не скрежеща зубами, ответил Андерсон. — Вы мне уже говорили об этом. И не один раз.
Повышенная гравитация своеобразно повлияла на развитие элкоров, они двигались и говорили с томительной неторопливостью, которая прямо-таки бесила Дэвида. Беседовать с Калином было ничуть не приятнее, чем прослушивать аудиозапись на уменьшенной в четыре раза скорости.
Его раздражение усиливалось еще и тем, что элкоры не имели никакого представления об интонации. В своем кругу для передачи оттенков смысла и подтекстов они использовали язык телодвижений и ультразвук, находящийся за пределами человеческого порога слышимости. К сожалению, универсальный переводчик, с помощью которого различные расы Цитадели могли общаться между собой, не улавливал этих нюансов, и в результате речь элкоров казалась крайне монотонной, лишенной какой-либо выразительности.
К тому же и лица у них были не богаты мимикой. Маленькие, широко расставленные глаза и вертикальный кожный клапан, закрывающий ротовое отверстие, также не позволяли понять настроение собеседника.
— Мои глубочайшие извинения, — пробубнил Калин. — Я не имел намерения докучать вам.
Андерсон прикусил губу, тщательно обдумывая ответные слова. В любом случае не стоило обижать партнера. Пусть адмирал и не знает всех политических тонкостей, но все-таки понимает, что контакт с элкорами необходим Альянсу.
Волусы и турианцы связаны давними отношениями, столетия назад народ Дина Корлака попросил у турианцев военной помощи и защиты в обмен на особые торговые привилегии. И если Альянс хочет добиться каких-то успехов, ему не обойтись без поддержки Калина и его расы.
— Это не вы, — солгал Дэвид. — Это переговоры меня так вымотали.
— Ничего удивительного, — ответил элкор. — У нас очень беспокойная работа.
«Это характерно для нашего столетия», — подумал Андерсон.
Он всегда был человеком действия. Привык доводить задуманное до конца. Но в мире политики все было несколько сложнее. Вращаясь в обществе послов и членов Совета, он чувствовал, что тонет в бюрократическом болоте.
Калин принял извинения, но было невозможно определить, чувствует ли он до сих пор обиду. Чтобы сгладить неловкость, адмирал решил поделиться с ним своим мнением о после волусов.
— Наверное, мне не стоило бы это говорить, — произнес он, — но я разделяю ваше отношение к Дину Корлаку. Это самовлюбленный выскочка и зануда.
— Позволю себе пошутить, — отозвался элкор. — Большая удача для вас, что вы не разделяете с ним рабочий кабинет.
Это классическая военная стратегия: заключить союз против общего врага. Андерсон порадовался тому, что хотя бы что-то из его прежнего опыта может пригодиться в новой должности.
— Следующий раз, когда этот колобок прервет кого-то из нас, — с усмешкой пообещал он Калину, — я ему так наподдам, что он выкатится в коридор.
— Какой ужас, — произнес элкор таким безразличным тоном, словно ему действительно были чужды
