любые эмоции. — Насилие — не лучший выход.
— Это в переносном смысле, — поспешно пояснил Андерсон. — Я пошутил.
За двадцать пять лет службы он ни разу не наступил на мину, а теперь на политическом фронте не может пройти и мили, чтобы не подорваться.
— У вас, землян, немного пугающее чувство юмора, — заметил элкор.
Дальше обед продолжался в молчании.
По дороге обратно в офис Дэвид всерьез задумался об отставке. Ему всего сорок девять; благодаря достижениям науки и медицины он может как минимум еще лет двадцать не замечать приближения старости. Но морально он опустошен уже сейчас.
Это нетрудно объяснить. На военной службе он всегда понимал, что и зачем делает. А в политике его раздражала полная невозможность хоть что-нибудь изменить. Иногда он чувствовал, что вносит хоть какое-то разнообразие в свою жизнь, когда ошибается, — как сейчас с Калином.
— Как прошел обед, адмирал? — поинтересовалась Сериз, секретарь посольства.
— Нужно было остаться в кабинете, — проворчал он в ответ.
— Хорошо, что вы этого не сделали, — возразила она. — Вас разыскивали Дин Корлак и Ориния.
Андерсон не расстроился из-за того, что разминулся с послом волусов, а вот поговорить с Оринией он не отказался бы. Турианская партнерша по переговорам в прошлом была настоящим боевым генералом. И хотя во время войны Первого контакта она сражалась против землян, их с Андерсоном объединяли общие для всех военных ценности: дисциплина, честь, долг и тщательно скрываемое презрение ко всему этому политическому дерьму, в которое они оба вляпались.
— Вы не знаете, чего они хотели?
— Вероятно, Дин хотел подать официальную жалобу на высказывание кого-то из ваших помощников на прошедшем заседании.
— Почему вы так решили?
— Пока они разыскивали вас, Ориния пыталась отговорить его.
Дэвид кивнул. Действительно, на последней встрече Дин своими претензиями ему все уши прожужжал.
— Да, кстати, — произнес он с беззаботным видом. — Было бы неплохо пригласить в гости делегацию элкоров.
— Почему? — внезапно насторожилась Сериз. — Что-то произошло?
«А она наблюдательна, — отметил Андерсон. — От нее ничего не скроешь».
— Боюсь, что я своими шутками обидел Калина.
— Вот уж не думала, что у элкоров есть чувство юмора.
— Похоже на то, что нет.
— Не переживайте, — заверила его девушка. — Я позабочусь об этом.
Поблагодарив ее, Андерсон поднялся на лифте к себе в кабинет. У него оставалось еще полчаса до встречи с советниками, где опять будет обсуждаться ход переговоров, и адмирал собирался хоть это недолгое время провести в тишине и покое.
Увидев сигнал вызова на своем терминале, Андерсон едва не вышвырнул его в окно. Потом решил просто не обращать внимания. Он не желал беседовать ни с одним из тех, кто мог его сейчас вызывать. Только железная воинская дисциплина не позволила ему пренебречь обязанностями. Он покорно склонил голову и включил запись.
— Дэвид, мне нужно срочно переговорить с тобой.
Он вздрогнул от неожиданности, узнав голос Кали Сандерс.
— Это очень важно. Чрезвычайно важно.
Они не виделись с похорон Гриссома. Да и тогда обменялись едва ли десятком фраз, стараясь не упоминать о событиях двадцатилетней давности.
— Я в Цитадели. Не могу сказать, где именно. Пожалуйста, ответь мне сразу, как только получишь сообщение.
Андерсон отправил ей вызов еще до того, как закончилась запись. Кали не из тех, кто делает из мухи слона. Раз она сказала «чрезвычайно», значит, дело действительно серьезное.
В ту же секунду ее лицо появилось на экране.
— Дэвид? Слава богу!
У него отлегло от сердца, когда он увидел ее живой и здоровой. Правда, сильно взволнованной.
— Я только что зашел в кабинет, — начал он извиняться за долгое ожидание.
— У тебя защищенная линия?
Адмирал покачал головой:
— Вряд ли. Обычная дипломатическая связь. Любой может подключиться.
— У меня к тебе разговор не для посторонних ушей.
— Все будет хорошо, — попытался он успокоить ее, хотя даже не догадывался, что плохо сейчас. Андерсон подумал, что она не может прямо сказать, где находится, из опасения, что их могут подслушать. — Помнишь, где мы с тобой прощались после доклада Сарена о миссии на Камале?
— Отличная идея. Я буду на месте через двадцать минут.
— Через тридцать, — попросил он. — Я должен убедиться, что никто не следит за мной.
Она кивнула:
— Дэвид, спасибо тебе. Мне просто больше не к кому было обратиться.
Связь прервалась. Андерсон поднялся с кресла, запер кабинет и спустился вниз по лестнице.
— Я ухожу, Сериз, — коротко бросил он секретарю и добавил, вспомнив обеспокоенное лицо Кали: — Меня не будет несколько дней.
— А как же переговоры? — спросила она, ошарашенная таким внезапным уходом.
— Удина заменит меня.
— Это не доставит ему удовольствия, — заметила девушка.
— Ничего не поделаешь.
Андерсон дважды пересаживался с монорельса на такси и обратно, пересек четыре уровня станции, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. Он не знал, чего опасается Кали, но не хотел из-за собственной неосторожности привести за собой того, с кем она предпочла бы не встречаться. Окончательно уверившись в том, что никто за ним не следит, адмирал вернулся в район Президиума.
Помимо зданий, где размещались представительства всех рас, участвующих в работе Совета, во внутреннем кольце Цитадели раскинулся великолепный парк. Деревья и цветы, птицы и насекомые со множества обитаемых миров мирно уживались в этом зеленом раю, давая возможность дипломатам, послам и другим чиновникам отдохнуть от забот и волнений государственной службы.
В центре парка серебрился небольшой пруд. На его берегу Андерсон и виделся с Кали двадцать лет назад. Сразу после того, как он — первый среди землян кандидат на вступление в «Спектр» — узнал, что его заявление отклонено из-за отрицательного отзыва Сарена Артериуса.
Дэвид не считал себя мстительным, но все же не мог не позлорадствовать, когда узнал, что этот самый турианец, зарубивший его кандидатуру, сам был впоследствии уличен в измене.
Адмирал пересек лужайку и направился к озеру. Кали нигде не было видно. Догадываясь, что она прячется где-то поблизости, он сел на берегу, снял ботинки и носки и опустил ноги в воду. Несмотря на автоматический контроль температуры, она оказалась достаточно прохладной и освежающей.
Через несколько минут Кали присела рядом с ним.
— Хотела убедиться, что ты пришел один, — объяснила она.
— Ты же велела никому не рассказывать.
— Да, я знаю. Извини. Кажется, у меня начинается паранойя.
— Никакая это не паранойя, если кто-то действительно преследует тебя.
Сейчас Кали выглядела еще более взвинченной, чем тогда, на экране терминала. Она сидела, подтянув ноги к груди, наклонив голову и украдкой бросая по сторонам настороженные взгляды.
— Ты привлекаешь внимание, — заметил он. — Расслабься. Веди себя естественно.
Она кивнула, не спеша сняла обувь, подвинулась к нему поближе и тоже свесила ноги в воду.
