жизнью, когда помогала ему с Джиллиан сбежать из «Цербера»; если бы не она, Грейсону не удалось бы спасти дочь.
Джиллиан.
Сейчас она в безопасности. Даже Призрак не сможет дотянуться до приютившего ее исследовательского корабля кварианцев. Воспоминания о дочери, которую Грейсон не видел уже больше двух лет, внезапно нахлынули на него: как она смеялась, как разговаривала с отцом. Джиллиан была особым ребенком — она страдала аутизмом и поэтому испытывала большие сложности в общении. Несмотря на свой невероятный потенциал, она все же отставала в развитии от других детей из проекта.
Проекта «Восхождение».
Эту программу создали для того, чтобы помочь детям с биотическим даром контролировать и развивать свои скрытые способности. И Кали занималась с Джиллиан больше, чем с другими детьми, давала ей особые персональные рекомендации.
Дети — биотики.
Грейсон мало что знал о других участниках проекта. Когда Джиллиан еще участвовала в программе, он навещал дочь пару раз за год, согласно приказу Призрака. И, зная Кали, он мог с уверенностью сказать, что ее волновала судьба каждого ребенка, что она до сих пор помнит их всех…
Грейсон заставил свои мысли резко замереть, когда ему открылась страшная правда.
Жнецы перехитрили его. Теперь они глубже связаны с его мозгом и способны проникать даже в самые сокровенные уголки. Они внимательно, фрагмент за фрагментом, просматривали все, что он знает и помнит. И вдруг заинтересовались доктором Сандерс и ее ролью в проекте «Восхождение».
Грейсон ужаснулся собственной догадке. Нет, он должен держаться как можно дальше от Кали. Развернувшись, он побежал прочь. Попытался бежать. Но враги в ответ обрушились на него всей своей мощью. Он изо всех сил сопротивлялся чужой воле, но Жнецы были неумолимы.
Они заставили его двигаться дальше. Шаг за шагом Грейсон приближался к двери, стремясь дотянуться до входной панели. Он пытался бороться, использовал все хитрости и уловки, прежде ему помогавшие, но безрезультатно. Жнецы оказались намного сильнее, чем он представлял. Они просто скрывали свое могущество, манипулируя его желаниями, вместо того чтобы подавлять их.
Дверь открылась, и Грейсон зашел в полутемный склад. Кали стояла в центре помещения и смотрела на него одновременно с отвращением и жалостью.
— Ох, Грейсон, — прошептала она, и ее глаза наполнились слезами.
Он видел только ее, но Жнецы внимательно наблюдали за всем, что происходит вокруг. Кали была не одна — по меньшей мере десяток вооруженных чужаков рассредоточился по всему складу.
Его кукловоды поняли, что попали в западню, и Грейсон почувствовал прилив адреналина. Спящий в нем дьявол готов был сорваться с цепи.
Когда Андерсон и Кали вошли, бойцы Арии уже заняли позиции: дюжина из них разместилась на нижнем уровне склада, еще восемь взобрались на эстакаду, тянущуюся вдоль дальней стены. Те, кто остался внизу, укрылись за контейнерами и автопогрузчиками, расставленными так, чтобы оцепить полукругом центр склада.
Андерсон без труда разобрался в их плане. Когда Грейсон зайдет, кто-то из команды Арии проскользнет ему за спину, чтобы отрезать путь к отступлению, и он окажется окруженным со всех сторон. И все бы ничего, но Кали, заманив Грейсона в ловушку, сама окажется внутри полукруга, как раз на линии огня, если до этого дойдет дело.
Он попытался протестовать, но его никто не желал слушать. Оргун, огромный кроган, командующий операцией, приказал Кали встать в круг и ждать прихода Грейсона, а Санаку — отвести Андерсона в дальний угол и не спускать с него глаз. Батарианец остановился в двух шагах от Дэвида и направил на него винтовку, показывая, что не допустит никаких попыток помешать встрече.
Из своего угла Андерсон не мог видеть Кали, зато входная дверь хорошо просматривалась. И он не пропустил появления Грейсона.
Его внешность ужаснула адмирала. Кали говорила, что технология Жнецов вызвала в нем какие-то изменения, но Андерсон все же не предполагал, что Грейсон изменится настолько. Теперь его уже нельзя было назвать человеком, он превратился в нечто отвратительное, не имеющее даже названия.
Кожа Грейсона истончилась до прозрачности. Под ней было видно, как кибернетические устройства сливаются воедино с живой плотью, словно заглатывая ее. Грейсон напомнил адмиралу колонистов с Иден Прайма, превращенных гетами в хасков. Остановить процесс трансформации тогда не удалось, и Дэвид опасался, что с другом Кали дела обстоят ничуть не лучше.
Андерсон услышал ее голос, а затем Оргун вышел из укрытия, преграждая дорогу к двери.
— Сдавайся, — прорычал кроган, направив штурмовую винтовку в спину вошедшему, — или мы пристрелим тебя на этом самом месте!
Грейсон развернулся, пригнулся к земле так низко, что казалось, будто он встал на четвереньки, и бросился на крогана. Все произошло в долю секунды, но и Оргун двигался неуловимо для глаза, словно превратившись в неясное, расплывчатое пятно.
Кроган успел выстрелить, но не учел невероятной реакции противника. Пули пролетели намного выше рванувшегося в атаку Грейсона. Кое-кто из сообщников Оргуна тоже рефлекторно открыл огонь, но их торопливые выстрелы пришлись туда, где землянин стоял мгновением раньше, и не нанесли ему никакого вреда.
Грейсон с разгона врезался в Оргуна — семидесятикилограммовый человек против весящего больше двух центнеров крогана. Удивительно, но после столкновения отлетел именно кроган, выронив при этом винтовку.
По всему складу разнесся грохот выстрелов — это подчиненные Оргуна очнулись от шока, вызванного внезапным нападением. В ответ Грейсон выставил биотический барьер, и воздух вокруг него замерцал. Гравитационное поле замедлило полет пуль, они потеряли скорость и беспомощно попадали на пол.
Андерсон краем глаза взглянул на Санака. Батарианец был удивлен ничуть не меньше остальных и только сейчас начал приходить в себя. Все его внимание сосредоточилось на дерущихся, а о пленнике он и думать забыл.
Как только батарианец сделал первый шаг навстречу схватке, Андерсон нанес ему боковой удар в висок. Санак пошатнулся, взмахнул руками, а его винтовка отлетела в сторону. Дэвид продолжил атаку, сделав подножку и повалив противника на пол. Какое-то время они боролись, тесно сцепившись, рыча и ругаясь, каждый хотел первым дотянуться до пистолета, висящего на боку у батарианца. Наконец Андерсон подмял противника под себя и схватился за рукоять пистолета, но Санаку удалось прижать его локти к туловищу, не позволяя поднять руку с оружием.
Адмирал все-таки нажал на спусковой крючок. Пуля разорвала батарианцу бедро, он закричал от боли и ослабил захват. Андерсон тут же поднял пистолет, направил его в живот противнику и выстрелил три раза подряд.
Все четыре глаза Санака расширились, словно от удивления, как такое могло случиться, и тело его обмякло. Дэвид перекатился через него и поднялся на ноги, сжимая в руке оружие. Батарианец открыл рот и попытался что-то сказать, но послышалось лишь слабое бульканье. Он закашлялся, тонкая струйка темной крови потекла по его губам.
Андерсон выстрелил еще раз, теперь уже в голову. Санак дернулся, затем его голова завалилась набок, глаза остекленели, и жизнь в них угасла.
Вся схватка продолжалась не больше тридцати секунд, но за это время успела затихнуть и стрельба в другом конце склада. Осмотревшись, Андерсон заметил нескольких бойцов Арии, включая и Оргуна, лежащих неподвижно на полу. Некоторые еще дергались в агонии, мощный биотический удар переломал им конечности или по крайней мере вывернул из суставов, так что бедняги лежали в крайне неудобных позах. Другие выглядели так, будто им размозжили головы кувалдой.
Однако среди всей этой кровавой бойни не было видно Грейсона… и Кали.
Выбежав на середину помещения, Андерсон убедился, что, кроме него, на складе не осталось никого живого. Он не знал точно, что произошло с Кали, тысяча версий пронеслась в его голове, и ни одна из них не была утешительной.
