— Никогда, — прошептал Рей, качая головой.
— Обещаешь?
— Обещаю, сынок.
— Ну хорошо. — Еще одна ослепительная улыбка.
— Но не выходи оттуда до самого вечера, слышишь?
— Не выйду, пап. Я обещаю.
— Вот. — Рей передал ему пакет. — Тут шоколадные батончики «Баттерфингерс». Это же твои любимые, верно? Еще чипсы, сэндвичи с сыром и ветчиной и две бутылки содовой. Видишь, ты не проголодаешься, и пить тебе не захочется.
Взяв пакет, Эндрю заглянул внутрь.
— Только не ешь все сразу, а то тебе станет плохо.
— Не буду.
— Ну ладно. Твое секретное убежище далеко отсюда? Сможешь дойти пешком?
— Нет, оно недалеко, пап. Я пройдусь.
Рей заключил сына в объятия и долго не отпускал.
— Я люблю тебя, Эндрю. Я всегда буду любить тебя, сынок, что бы ни случилось. Помни об этом, хорошо?
— Я тоже тебя люблю.
Не видя, как отец пытается сдержать слезы, мальчик выбрался из машины и побежал по дороге. У него были новая футболка, джинсы и игрушки. Папа обещал, что больше никогда не будет ссориться с мамой. Это был самый счастливый день в его жизни.
Глава 101
Эндрю включил радио, надеясь на то, что музыка развеет воспоминания, но было уже слишком поздно. Образы прошлого вихрем пронеслись в его сознании.
Оставив отца на заправке, мальчик уже через пару минут вернулся домой. Сунув игрушки в карман курточки, он перелез через забор и спрятался в кустах на заднем дворе. Сперва нужно было убедиться в том, что мамы нет поблизости. Впрочем, на улице было слишком холодно, поэтому она все равно не стала бы сидеть во дворе. Прижавшись к стене, Эндрю начал карабкаться по решетке наверх. Он делал так каждый день, но сегодня двигался особенно осторожно, чтобы не запачкать новые джинсы. Протиснувшись в круглое окошко чердака, мальчик очутился в своем тайном убежище.
Первым делом, как и всегда, он снял обувь и натянул на ноги толстые шерстяные носки. Доски пола были очень крепкими, и Эндрю уже давно определил, куда нельзя наступать, чтобы не раздался скрип, но лучше было перестраховаться. Парнишка научился так ставить ноги, что мог двигаться совершенно бесшумно.
Поставив три фигурки на деревянный ящик в углу, Эндрю счастливо улыбнулся. Его глаза сияли. В углу за ящиком лежал пакет с ватой и коробка скрепок. Мальчик почувствовал, как в его душе поднимается теплая волна. Он давно уже не ощущал ничего подобного. И вдруг, неожиданно для самого себя, он показал язык скрепкам и вате. Они ему больше не понадобятся. Папа пообещал, что больше никогда не будет ссориться с мамой. А папа всегда держал данное им слово. Они вновь станут дружной счастливой семьей, как и прежде. И это значит, что ему больше не придется причинять себе боль.
Устроившись в своем любимом уголке, Эндрю схватился за красочные комиксы. Он уже их читал, но это не имело значения.
Мальчик просидел там часа два, листая журналы, когда услышал внизу какой-то шум. Отложив комиксы, он заглянул в одну из дыр, которые он проделал в полу. В комнату вошла мама. Она укуталась в желтое пушистое полотенце, волосы были еще влажными после душа. Мама зачесала их назад. Эндрю успел отвернуться, прежде чем она сняла полотенце. Он однажды видел маму голой, но так вышло по ошибке. Она стояла в углу комнаты, который нельзя было увидеть с чердака, а когда вновь появилась в зоне его зрения, на ней ничего не было. Мальчик знал, что нехорошо смотреть на маму или папу, когда на них нет одежды. Бывало, он видел, как они прятались вместе под одеялом, издавая странные звуки. Он знал, что они, как говорили все ребята в его школе, «трахаются», но судя по выражению лиц его родителей в этот момент, им обоим не очень-то нравился этот процесс.
Эндрю вернулся к своим комиксам, понимая, что сейчас ему нужно вести себя как можно тише, но тут дверь в спальню родителей распахнулась, с невероятным грохотом ударившись о стену. Мальчик уставился в дырку в полу и замер от ужаса. У захлопнувшейся двери стоял отец. Его лицо было искажено гневом. Ребенок испугался до глубины души. Руки отца, его предплечья и рубашка были измазаны кровью. Мать, до сих пор обнаженная, стояла в центре комнаты, перепуганно глядя на мужа.
— О Боже, что случилось?! Где Эндрю?! — В ее голосе прозвучала паника.
— Тебе больше не стоит беспокоиться об Эндрю, ты, лживая сука! — От злости Рея могли бы разрушиться стены. — Лучше подумай о своем гребаной хахале.
Эмили отпрянула.
— Не думаю, что ты сможешь и дальше трахаться с ним. — Он что-то вынул из кармана.
Эндрю показалось, что это какой-то окровавленный кусок мяса.
Мать вскрикнула.
— О Господи, Рей… Что ты натворил? Что, во имя всех святых, ты натворил?! — От ужаса она зажала рот руками.
— Я позаботился о том, чтобы Нейтан, этот жалкий неудачник, больше не разрушил ни единой семьи. — На губах отца заиграла улыбка демона. — А еще я позаботился о том, чтобы он не смог сказать ни слова, когда он встретит своего создателя. На устах его возлежит печать, можно сказать. — Он сделал два шага в сторону жены.
Она отпрянула, прикрывая грудь руками.
— Зачем ты это сделала, Эмили? Зачем разрушила нашу семью? Зачем предала мою любовь? Зачем ты так, Эмили? — С губ Рея слетали капельки слюны. Он сунул окровавленный кусок мяса в карман. — Помнишь, что мы говорили друг другу? — Он не стал дожидаться ответа. — Мы говорили: «Мы созданы друг для друга, любовь моя. Мы искали друг друга всю свою жизнь. Мы родственные души. Мы никогда не расстанемся, ведь именно с тобой я хочу провести всю оставшуюся жизнь». Ты помнишь эти слова?
Мать молчала.
— ОТВЕЧАЙ МНЕ!
От ярости в голосе отца Эндрю обмочился.
— Д-да… — Эмили разрыдалась, ее затрясло. От всхлипываний она почти не могла дышать.
— Но ведь я не был тем самым, единственным, верно? Ты солгала мне, лицемерная тварь! Ты позволила мне поверить в то, что наши чувства вечны… особенны… священны. Но это не так, верно? Я не был достаточно хорош для тебя.
С губ Эмили не слетело ни слова.
— Он был твоим избранником? Был твоим единственным?
Он сделал еще шаг вперед. Мать вжалась в стену. Ей некуда было больше отступать.
— Ты его любила?
Молчание.
— Ты. Его. Любила? — Что-то изменилось в лице Рея, словно что-то его обуяло. Что-то невероятно злое.
От страха у Эмили пропал голос, она даже не могла открыть рот. Не задумываясь, она кивнула.
Этого было достаточно для того, чтобы ярость отца достигла предела.
— Если такой тебе видится истинная любовь, то ее ты и получишь. Он будет внутри тебя. Всегда. Ты и он сольетесь вместе и станете единым целым. Навсегда.
Он метнулся к жене с такой скоростью и целеустремленностью, что и армия солдат не сумела бы остановить его. Кулак врезался в ее висок с такой силой, что женщина упала на пол, потеряв
