— Ты близко общалась с ним лишь когда он вырвался из-под земли. Ты можешь честно сказать, что никогда не видела в нем частички прежнего Воина Никс?
Я заколебалась, не желая вспоминать, как по-дурацки вела себя перед смертью Хита. Я вздернула голову:
— Калона убил Хита, потому что я была настолько глупа, что обидела своего Воина в непосредственной близости от твоего отца!
— Хит не был Верховной жрицей на службе Никс. И ты мне не ответила. Скажи честно. Ты замечала в нем прежнюю сущность?
В миллионный раз я пожалела, что не умею врать, и вздохнула:
— Ладно, ладно. Думаю, я видела, каким он
— Не думаю, по крайней мере, не во всем. Я считаю, что Воин Никс еще живет в отце. В конце концов, он позволил мне выбрать собственный путь.
— Но он не позволяет тебе окончательно освободиться от его влияния! Он здесь и зовет тебя.
— А что, если он зовет меня, потому что скучает? — воскликнул Рефаим и вновь провел рукой по лицу, утирая выступивший пот. Более сдержанно он продолжил: — Прошу тебя, Зои. Клянусь, что не позволю отцу причинить тебе боль, как и не дам ему обидеть Стиви Рей. Прошу, пойдем со мной и будь свидетелем тому, что я порвал с ним, чтобы больше никто в Доме Ночи не подвергал сомнению мою верность. — А потом Рефаим сказал то, что окончательно сделало меня Королевой Страны Дураков: — Он еще не видел меня в человеческом обличье. Возможно, когда он своими глазами узрит прощение Никс, в нем проснется Воин. Неужели Никс была бы против, чтобы ты дала ее Воину последний шанс?
Я посмотрела на него и поняла, что в нем нашла Стиви Рей: в принципе, Рефаим обычный симпатичный парень, который хочет, чтобы отец его любил.
— Вот черт! — сказала я. — Ладно. Я пойду с тобой, но за пределы кампуса мы выходить не будем. И тебе следует знать, что если я испугаюсь, расстроюсь, заволнуюсь или что-то типа того, Старк это почувствует и примчится сюда с луком наперевес, а его лук никогда не промахивается. И я обещаю, что он выстрелит, поскольку с этим я ничего не смогу поделать.
Рефаим взял меня за руку и почти потащил к восточной стене кампуса.
— Я не подвергну тебя опасности. Ты ничего подобного не почувствуешь.
Я собиралась сказать что-то о летающих свиньях, но промолчала и пустилась трусцой, чтобы держаться рядом с ним.
Конечно, я знала, куда мы идем. Как пить дать.
— Дурацкое дерево у дурацкой стены, — выдохнула я. — Не нравится мне это, совсем не нравится!
— Туда легко проникнуть, и там редко кто ходит, — отозвался Рефаим. — Вот почему он явился именно туда.
— От этого не легче, — пожаловалась я.
Мы пронеслись по газону.
Я оглянулась через плечо на огни конюшен, протянувшихся в этой части кампуса, и подумала, что пора бы отречься от престола Страны Дураков и послать мысленный сигнал бедствия Старку, но Рефаим внезапно притормозил и остановился.
Я перенесла внимание на него и увидела рядом с расколотым деревом Калону. Тот стоял спиной к нам. Позже у меня было время поразмыслить, почему он не смотрел в ту сторону, откуда ждал Рефаима, но в тот момент, как я и предполагала, его присутствие затмило у меня все мысли.
Он был высок, силен и, как обычно, до пояса обнажен. Его огромные черные, словно вытканные богом из ночного неба крылья были сложены за спиной.
Я и забыла, насколько он красив, могущественен и величав. Сжав зубы, я мысленно встряхнулась. Насколько он опасен, я не забыла.
— Отец, я пришел, — сказал Рефаим таким тихим и детским голосом, что я изо всех сил стиснула его руку.
Калона обернулся. Его янтарные глаза округлились. На секунду кровь отхлынула от его лица, а на смену удивлению пришло истинное потрясение.
— Рефаим? Это правда ты, сын мой?
Я почувствовала дрожь, пробежавшую по телу Рефаима, и снова стиснула его ладонь.
— Да, отец. — Его голос окреп. — Это я, Рефаим, твой сын.
Я знала, что Бессмертный творил ужасные вещи. Он вступил в союз с Тьмой, убивал, лгал и предавал. Но думаю, что на всю жизнь запомню выражение лица Калоны в миг, когда он увидел Рефаима- человека.
На мгновение Калона улыбнулся, и на его лице отразилась такая радость, что я отпустила руку Рефаима. Я стояла, разинув рот, и глазела на чудо счастья на лице его отца, понимая, что вижу в его взгляде ту же любовь, что и в те минуты, когда он смотрел на Никс в Потустороннем мире.
— Никс простила меня, — сказал Рефаим.
Эти три слова разрушили магию радости Калоны.
— Значит, она даровала тебе человеческий облик? — бесцветным голосом спросил Бессмертный.
Я чувствовала нерешительность Рефаима, и знала, что сейчас он совершит ту же ошибку, какую я сама совершала слишком часто: расскажет всю правду, когда должен держать язык за зубами. И поэтому выпалила полуправдивый краткий ответ:
— Да, теперь он стал человеком и живет с нами.
Взгляд янтарных глаз Калоны упал на меня.
— Хорошо выглядишь, Зои.. Я думал, мой сын — Супруг Красной. Она делится им с тобой?
— Фууу, нет! У нас не
«Вот сейчас он показывает свое истинное лицо», — напомнила я себе.
— А ты не веди себя так несносно. Ведь именно
— Да, но я звал сына, а не Верховную жрицу-недолетку!
— Я сам попросил ее пойти к тебе со мной, — вклинился Рефаим.
— Ты попросил об этом Зои, а не Красную? Она уже от тебя устала?
— Нет, и ее зовут не Красная, а Стиви Рей. Я ее Супруг и таковым и останусь.
Мне понравилось, что преклонение перед отцом исчезло из голоса Рефаима.
— Поэтому я и откликнулся на твой зов, что хотел сказать тебе то же самое, что сказал Нисроку. Я иду по пути Богини вместе со Стиви Рей. Это единственное, чего я хочу, и всегда буду хотеть.
— «Всегда» — это очень долго, — заметил Калона.
— Знаю. Значительную часть его я потратил, поступая согласно
— Все это время ты был моим сыном!
— Нет, отец. Не совсем. Я начинаю понимать, что между Тьмой и Светом существует только одно подлинное отличие, и оно заключается в способности любить. Когда я подчинялся твоей воле, между нами были долг, страх и принуждение, но очень мало любви.
Я ожидала, что Калона взорвется, но плечи его поникли, и он отвернулся, словно не в силах смотреть в глаза Рефаиму.
— Возможно, вследствие обстоятельств из меня получился не слишком хороший отец, — медленно произнес он. — Ты стал плодом ярости, отчаяния и похоти. И, думаю, на этом и основывались наши отношения.
Я чувствовала в Рефаиме надежду. Он будто телеграфировал ее всем телом.
— Но вовсе не обязательно оставлять в основе наших отношений эти чувства, — медленно ответил он.
Слегка удивившись, я поняла, что их голоса невероятно схожи. Я покосилась на Рефаима, обратив внимание на форму его глаз, рта, подбородка. Увидев ясное фамильное сходство, я задумалась о том, как же прежде не замечала этого! Неудивительно, что Рефаим выглядит так шикарно: он очень похож на
