продемонстрировал сегодня Тревис, у Воинов и лошадей долгая и богатая событиями общая история.
Я заметила, как потрясенный Рефаим робко улыбается. Но тут прозвенел звонок, и, прежде чем ученики понеслись к двери, Тревис крикнул:
— Эй, парни! Никто не выйдет из конюшен, пока все не вернется на свои места. Помогите Старку и Дарию положить на место оружие и мишени. — Он указал на Рефаима и Муравья. — Ты и ты! Помогите мне снять упряжь с Бонни и вытереть ее. Моя лошадка сегодня славно потрудилась.
У всех челюсти отвисли.
Ленобия заколебалась, а затем едва заметно кивнула и скрылась за дверью кабинета.
Ха! Значит, теперь с одобрения вампирского профессора «круче-чем-яйца» ковбой-человек указывает бывшему пересмешнику, стайке нежити и группе недолеток, что им делать. Ха!
* * *
Было почти шесть утра, когда мы, наконец, собрались все вместе, сели в автобус и приехали на вокзал. Даже я устала и чертовски радовалась тому, что наступили выходные. Клянусь, мне хотелось только спать, смотреть тупые телепрограммы и, возможно, немного украсить туннели. Я как раз думала о теплом голубом одеяле (которое захватила с собой, когда запихивала в коробку одежду и личные вещи из комнаты в общежитии) и о том, как свернусь под ним вместе со Старком и Налой, когда Стиви Рей испортила мои сладкие грезы.
— Эй, надо бы поспешить! — Она указала на меня, Рефаима, Старка, Дария, Афродиту, Близняшек и Дэмьена. — Через полтора часа рассвет. А Рефаим и Зои должны нам рассказать о Калоне.
Я вздохнула.
— Хорошо. Идем на кухню.
Еще кучу времени мы выгоняли из кухни голодных недолеток, отправляя их по комнатам.
— Так не пойдет. Нам нужно место, где мы сможем проводить Совет без всяких уродов, сующих нос в наши дела, — заявила Крамиша, хмуро глядя на Джонни Би, пытающегося засунуть в рот как можно больше чипсов «читос».
— Хррр-умпф, — попытался что-то сказать с набитым ртом Джонни Би.
— Просто забирай отсюда свою дурацкую задницу! Нам нужно поговорить! — Крамиша выгнала его и оставшихся красных недолеток из кухни, после чего повернулась лицом к нам. — Кстати. Я не уйду.
—Вот дерьмо, ты что, опять там что-то наваяла? — возмутилась Афродита.
— Я читала в журнале «Пипл», что от злобы бывают морщины, — высокомерно заявила Крамиша. — Возможно, тебе стоит задуматься над своим поведением, чтобы не пришлось лишний раз не торчать у зеркала. Я-то знаю, как тебе нравится собой любоваться. — Она фыркнула и перевела взгляд на нас со Стиви Рей: — Оно снизошло мне на уроке латыни.
— Латынь? Ты серьезно? — перебила ее Афродита. — Ты и по-английски-то говоришь через пень- колоду!
—
Повисла напряженная тишина, которую нарушила Стиви Рей:
— Брр, латынь всегда звучит так заумно! Неплохо, Крамиша!
— Спасибо. Приятственно, что меня хвалит Верховная жрица. В любом случае... — Она пошарила в своей огромной сумке, нащупывая фиолетовый блокнот, затем достала его, подошла к столу и положила передо мной. — Это тебе.
— Почему? — не сдержавшись, спросила я.
Крамиша пожала плечами:
— Не знаю, но ты должна его прочесть.
— Было бы здорово, если бы на тебя сниходио поменьше таких «просветлений!», — Афродита саркастически хмыкнула.
— Морщины, — отозвалась Крамиша, даже не взглянув в ее сторону.
— Ладно, я прочту. — Я взяла листок и подняла глаза на разинувших рты друзей. — Ага, вслух!
Мой желудок сжался, пока я читала две последние строки. Я подняла глаза на Крамишу.
— Ты была права. Это пророчество должна была прочесть именно я.
— Откуда ты знаешь? — спросил Старк.
— Последние строчки, начинающиеся словом «Тьма» — это именно то, что сказала Никс, поцеловав меня в лоб и тем самым закрасив Метку в день, когда меня Пометили.
— Ты понимаешь остальное, о чем там идет речь? — спросил Дэмьен.
— Ну, не совсем. Нам всем известно, почему мог бы плакать Дракон. — Плечи Рефаима поникли, и я бросила на него извиняющийся взгляд. — Годы и враги, наверное, они тоже могут иметь отношение к Дракону. Определенно, речь идет о Шайлин, потому что упоминается Истинное Зрение, ну и я не совсем понимаю насчет парадокса. — Я вздохнула. — Короче, я без понятия, что значит остальное.
— Парадокс — это противоречивое утверждение, являющееся правдой, — подсказал Дэмьен.
— Э? — переспросила я.
— Ладно, вот тебе пример: парадокс войны заключается в том, что люди гибнут, чтобы остановить убийства других людей.
— Боже, ненавижу язык метафор! — простонала Афродита.
— Но ты же умная, красавица моя! Когда ты о чем-то задумываешься, то легко понимаешь, о чем идет речь, — возразил ей Дарий.
— Парадокс может иметь отношение к Калоне и Рефаиму, — внезапно сказала Шони.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Стиви Рей.
— Близняшка? — обеспокоилась Эрин. — С тобой все нормально?
— Да, — ответила Шони и продолжила: — Я имею в виду, что ситуация парадоксальная, не так ли? Чтобы доказать, что он теперь на стороне добра, Рефаим должен отвернуться от отца, а в обычной ситуации такой поступок посчитали бы плохим.
— Кажется, в этом и есть смысл, — протянул Дэмьен.
— Она Огонь, — заметила Афродита.
Я моргнула:
— А Калона — Лед.
— Но моя Близняшка никак не связана с Калоной! — воскликнула Эрин.
— Связана, — сказал Рефаим. — Она понимает, что я к нему чувствую, особенно после сегодняшних событий.
— Рефаим, я люблю тебя и знаю, что ты хочешь, чтобы твой отец стал хорошим, но тебе не стоит на это рассчитывать, — взмолилась Стиви Рей. Я услышала в ее голосе нотки отчаяния.
— Пожалуйста, расскажи ей, что сегодня случилось, — попросил меня Рефаим.
Я подавила вздох.
— Калона хочет заключить с нами перемирие.
После нескольких минут причитаний из серии «ни в коем случае!» и «да ладно!», озвученных всеми, кроме Шони и Рефаима, я возобновила подробный рассказ о нашей встрече с Калоной и закончила его словами:
— Следовательно, я не думаю, что ему стоит доверять, но перемирие — не такая уж и плохая идея.
— Рефаим не должен рассказывать ему о наших делах, — добавила Крамиша, сверля Рефаима взглядом.
