трус; самолично завладеть бежавшими рабами и использовать их против меня. Это неважно. Если такая связь отыщется, ему конец. — Аргутракс осмотрел камеру. Кроме пьянящего, острого запаха страданий, в ней не было ничего интересного. — Дайте мне труп, — сказал он.
Псарь ухватил тело за не пострадавшую на вид ногу и подтащил его к чану Аргутракса. Аргутракс высунул руку и поднял труп. От него отламывались куски обуглившегося мяса. Тело было лишь оболочкой, вместо глаз и рта зияли дыры, выжженные огнем.
— Одержимый, — презрительно усмехнулся Аргутракс, — какое расточительство прятать их красоту в оболочке из плоти. Это существо, наверное, и не упомнит уже, кем из смертных успело побывать. — Аргутракс умолк, заметив в корке горелого мяса что-то блестящее. Он засунул руку внутрь распадающегося тела и извлек иссиня-черный обломок, лоснящийся от нечистой крови.
Это был кончик клинка, сломавшегося в теле одержимого.
— Стражник, — прошипел Аргутракс. — Это сделал Змеиный Стражник.
Рабы знали, когда Аргутракс сердится. Они наблюдали это достаточно часто и видели, как расплачивались за его ярость их товарищи. Даже звероподобные рабы, таскавшие чан, старались держаться подальше от хозяина.
— Эбондрак! — прорычал Аргутракс. — Проклятия на твою чешуйчатую шкуру! Подлый ящер! Чешуя, когти и ложь! Это все для того, чтобы спасти свой проклятый крестовый поход! — Аргутракс трясся от ярости, кровь в чане плескалась через край. — Предать нас! Предать меня, Разорителя Колхадона, Погибель Империй, Кровавого Правителя Скрентис Минор!
Кровь хлынула из чана, прибывая из недр варпа по мосту, проложенному яростью Аргутракса. Она струилась потоком, закручиваясь водоворотом в камере пыток.
— Несите меня наверх! Несите меня к лордам! Эбондрак заплатит за это!
Гирф, ухитрившийся каким-то образом выжить, вонзил оба ножа в брюхо набежавшего на него сцефилида. Инсектоид задергался на двойных клинках и упал. Ножи Гирфа остались внутри него, но убийца подобрал копье сцефилида. В конце концов, все равно что-то острое.
— Они пытаются перерезать нам путь! — крикнул Эрхар. Он со своими верующими находился на фланге армии рабов, на безопасном расстоянии от убийц Гирфа и зеленокожих, занимавших другой фланг. Аларик был примерно посередине, и позади него шли гатранцы.
Аларик понимал, что Эрхар прав. Рабы вырвались с арены, и многие уже погибли от рук разъяренных зрителей, пытавшихся остановить их. Теперь лежащая перед ними извилистая дорога из клинков, огороженных гигантскими щитами и сегментами пластинчатых доспехов, почернела от сотен бегущих по ней сцефилидов.
В отдалении стоял дворец лорда Эбондрака, к нему вела лестница из лезвий топоров, уложенных друг на друга. Его полуслепой череп скалился сверху на поле боя, словно предвкушая побоище.
Это и была цель Аларика. Он намеревался захватить дворец. Даже если это будет стоить жизни всем рабам, он все равно возьмет его.
Аларик обернулся к бегущим за ним гатранцам. Немногие из них действительно понимали, что происходит, они знали лишь, что вырвались с арены, и не представляли, что делать дальше.
— Император видит нас даже здесь! — выкрикнул Аларик. — За Его победу, сыны Гатрана! За ваших павших братьев и сестер, за тех, кто рядом с вами! За Императора!
— За Императора! — эхом подхватил капрал Дорваз, вскинув над головой топор, взятый у мертвого раба арены.
Гатранцы с криком кинулись в атаку. Аларик бежал с ними, поскольку фактически стал теперь их командиром, и если бы он дрогнул, они бы дрогнули тоже.
Сцефилиды не успели еще окончательно построиться, но это искупалось их многочисленностью. Аларик не знал, что их так много на службе у Веналитора, но это не имело значения. Он с самого начала понимал, что без боя им не прорваться.
Две шеренги сошлись. Гирф с воплем подпрыгнул и приземлился прямо на панцирь самого крупного сцефилида, какого смог найти. Зеленокожие последовали его примеру, Одноухий перевернул ближайшего инсектоида на спину и вырвал ему ноги. Другой фланг столкнулся с противником мгновением позже, верующие Эрхара старались держать строй, насколько могли. У них были мечи, а у сцефилидов — копья, и несколько человек погибли сразу же, поскольку противникам было проще достать их, но с ними была вера и сила идущих сзади, и ксеносы были вынуждены отступить.
В центре царил совершеннейший хаос. Там было не до демонстрации мастерства. Огромная масса людей обрушилась на сцефилидов. Аларик оказался лицом к лицу с одним из существ, свирепо вращающим безумными асимметричными глазами. От копья в такой толчее не было прока, и Аларик бросил его и ударил кулаком по жвалам сцефилида, почувствовав, как хрустит хитин под пальцами. Он ухватился и дернул, и жвалы оторвались. Существо взвилось на задние лапы и заскрежетало, разбрызгивая вокруг себя омерзительную кровь. Аларик ударил его локтем в голову, взобрался на защищенное панцирем брюхо и оторвал ногу, пытавшуюся достать его. Он выхватил копье, которым старался проткнуть его другой чужак, и, стоя на туловище поверженного сцефилида, отбивался ногами и копьем среди моря шевелящихся тел.
Повсюду гатранцы дрались со сцефилидами. Аларик видел, как люди погибали, разорванные на части или затоптанные насмерть, но они также и побеждали. Они давили сцефилидов, наваливаясь на них сверху, других били мечами и ножами, разрубая панцири, и темные внутренности волочились по земле.
Аларик шел впереди. На него были обращены взоры всех рабов. Без него они были просто толпой конченых людей. С ним они были боеспособной силой.
— Вперед! Вооружайтесь и бросайте раненых! — Аларик выдернул уродливый меч из лапы мертвого сцефилида и поднял его над головой, чтобы видели гатранцы и все остальные рабы. Он указал им на дворец. — За вашего Императора! За свободу!
Армия рабов устремилась вперед, и сцефилиды были отброшены. Инсектоиды были разбиты и теперь пытались перегруппироваться, выходя из-под удара. Одноухий и его зеленокожие, а с ними заодно и многие головорезы Гирфа горланили боевые кличи и гнали разбитого противника.
Не было времени, чтобы остановиться и завершить дело. Аларик бежал впереди, прямо в гущу сцефилидов, рубя их или швыряя об землю. Он был весь покрыт их липкой кровью и вынужден смахивать ее с глаз, чтобы что-то видеть.
— Оставьте их! Вперед! Все сюда!
Армия рабов смяла отряды сцефилидов. Аларик побежал, небольшие группки инсектоидов, оказывавшиеся у него на пути, спешили убраться прочь. Отсюда было рукой подать до дворца лорда Эбондрака. По обе стороны от него грозными очертаниями клинков тянулся к небу Вел'Скан — причудливые здания, выстроенные вокруг рукояти меча или на лезвии топора. Сколько горожан занято сейчас охотой на Аларика и беглых рабов? По-видимому, большинство, при условии, что они направились за пределы города. Если рабы доберутся до дворца достаточно быстро, то есть шанс, что они и в самом деле смогут достичь своей цели.
Да, надежда была, но Аларик не мог позволить себе расслабиться. Многие из них еще погибнут, прежде чем они покинут Дракаази. Аларик прекрасно понимал, что может стать одним из них.
— За мной! Зададим им жару! За свободу! — Аларик взбежал по дворцовой лестнице, и армия бросилась за ним.
Для Тиресии Охотницы, еще в юности добывшей головы всех семи Адских Братьев, дороже всего на свете были лук в руке и хитрая добыча, на которую можно поохотиться. Рабы, сбежавшие с арены Вел'Скана, подходили для этого идеально.
Ее скакун, одно из принадлежащих ей летающих существ, родственное шипастому электрическому скату, по ее мысленному приказу опустилось пониже и принялось петлять между лезвиями мечей и наконечниками копий, образующими силуэт города Вел'Скан. Она заметила одного из рабов арены, который прятался среди обрывков знамен давно позабытого лорда, прижавшись к поперечине гигантского копья.
