было бы и со мной: уж больно мягким и убедительным был его жест. Никакой резкости, но нечто обнадеживающее. Внушающее доверие.
—
Поговорим лучше о завтраке, — предложил он и повел ее обратно к арендованной машине. Со старомодной учтивостью он открыл перед ней пассажирскую дверь, усадил ее, закрыл дверь и обернулся ко мне. Сегодня он был в темной рубашке с двумя расстегнутыми у горла пуговицами, темных, свежевыглаженных брюках и остроносых туфлях из тонкой кожи. Я не ахти какой знаток мужской обуви, но эти туфли смутно напоминали мне «Бинго Магли». Дорогие. Возможно даже, сшитые на заказ.
Уж кем он точно не выглядел, так это бедняком. Вовсе нет.
—
Едем? — спросил Имон меня, поведя бровями.
Я глубоко вздохнула:
—
Конечно.
Он открыл заднюю дверь и, как настоящий джентльмен, придержал ее, пока я садилась.
Интерлюдия
Для явления столь грозного и могучего, шторм удивительно уязвим. Что в полной мере относится и к этому шторму, прожженному подогревом воды и капризом воздуха. Стоит лишь западным ветрам, налетевшим из средних широт, срезать верхушки его облаков, как он заглохнет, истощится и умрет. А может быть, благополучно избежав встречи с западными ветрами, просто сместится в зону более холодных вод, где неминуемо начнет снижать скорость. Да что там, подхватив сухой воздух, он может начать слабеть и выдыхаться. Любое не столь уж значительное препятствие способно прервать его созревание и погубить его. Но ничего подобного не происходит. Продвигаясь вперед со скоростью около десяти миль в час, иногда чуть замедляясь над более прохладной водной поверхностью, он увлекает встречающийся по пути холодный воздух с собой, оборачиваясь в него, инкапсулируясь и, таким образом, сберегая дающее энергию тепло внутри. Тучи, встречая в верхних слоях сопротивление, громоздятся одна на другую, поднимаясь все выше, словно штурмующие стену солдаты, и венчающие их кучево-дождевые облака подобны боевым флагам.
И когда он, словно армия на марше, неудержимо движется вперед, в глубине плотной облачной массы то и дело проскакивают яркие бело-голубые искры, как будто разряжается некий энергетический генератор. Эти вспышки еще слабы. Он пока не готов.
Но он набирает скорость.
Глава третья
За столом Имон выказал на удивление изысканные манеры: уверенные, точные движения его рук, изящество, с которым он управлялся с ножом и вилкой, прямо-таки восхищали. Ни разу не оперся локтями о стол, ни разу не заговорил с набитым ртом. Впрочем, надо заметить, говорил Имон вообще мало, все больше вежливо слушал болтовню Сары. А ее все несло и несло.
—
Просто не верится, что такое могло произойти посреди бела дня, — в двадцатый раз заявила моя сестрица. Я откусила кусочек французского тоста, убедившись, что он чересчур щедро сдобрен кленовым сиропом, придававшим сахару особый вкус. — У вас что, на студии никто не следит за парковкой? Охраны, что ли, нет — ужас какой-то! На парковке должно быть охранное освещение.
Не думаю, чтобы от него было много толку посреди бела дня, — резонно сказал Имон, которого, честь ему и хвала, все это скорее забавляло, чем раздражало. — А как вообще в округе насчет подобных явлений? Ну, там, преступных посягательств, нападений?..
—
Пара взломов машин, — ответила я, перебивая привкус сахара глотком кофе. — Ничего серьезного. Это, наверное, ребятня баловалась.
—
Полагаю, это был хулиган совсем другого рода?
Он отправил в рот кусочек яйца и поднял бровь.
—
Это точно, — признала я.
—
Сара сказала, что за вами следовала машина, — продолжил он после того, как разжевал и проглотил яйцо. — Такой же фургон.
—
Тот же самый фургон! — поправила его Сара и обратилась ко мне: — А парень, он тоже тот же самый? Из торгового центра?
Деваться мне было некуда.
—
Да. Но… да все со мной в порядке, правда. Я с этим справлюсь.
—
А не слишком ли это легкомысленно? — высказался Имон. — Может, стоит обратиться в полицию?
Голос его звучал нейтрально. Вокруг нас, за столами, трапезничали, позвякивая столовыми приборами, люди, которых в их повседневной жизни вряд ли выслеживали прибывшие из другого штата копы.
Я покачала головой.
—
Понятно. Имеется какая-то причина, чтобы не…
—
Я его знаю, в каком-то смысле. И вообще, справлюсь.
Имон смерил меня долгим, оценивающим взглядом, положил вилку и достал из заднего кармана бумажник. Этот аксессуар способен рассказать о мужчине немало: бумажник Имона был черным, гладким и дорогим. Достав оттуда визитную карточку, он протянул ее мне.
—
Сотовый номер, — промолвил Имон, постучав краешком твердого бумажного прямоугольника по столу. Сара не ошиблась, визитки у него тоже были дорогие — кремовая бумага, качественная печать: короче, под стать бумажнику, в котором они хранились.
—
Я понимаю, что мы едва знакомы, и уверен, что у такой женщины и без меня найдется достаточно мужчин, желающих оказать ей услугу, но ради безопасности лучше подстраховаться.
Я кивнула. Он убрал бумажник.
—
Если вы его знаете, Джоанн, это не мое дело. Но ясно ведь, что это опасно.
Я подняла взгляд от карточки и посмотрела ему в глаза. Большие, спокойные глаза, в какой-то степени смягчавшие некоторую угловатость его лица.
—
Прошу не счесть за обиду, — промолвила я. — Не хочу казаться неблагодарной за сегодняшнее утреннее вызволение, но вы правда уверены, что хотите во все это встревать? Из-за нас обеих у вас может возникнуть целая куча проблем. Которые вас, постороннего человека, не касаются. И если мы, как вы правильно заметили, едва знаем вас, то и вы тоже едва нас знаете. Что, если мы…
—
Преступницы? — Судя по голосу, Имона это основательно забавляло. — Нет, красавица, это маловероятно. А карточку на всякий случай сохраните. Сейчас как раз я не слишком занят, жду, когда разрешится одно дело, а потому ничто не мешает мне вам помочь. Хотя бы, например, прогуляться к вашей машине. К слову сказать, она очаровательно выглядит — я о машине. Это какая модель?
Ну, наконец-то мы сошли с зыбкой почвы на твердую: разговор пошел об автомобилях. Имон прекрасно разбирался в британских гоночных машинах, знал толк в «Формуле один», и прошло минут десять, прежде чем я заметила, что Сара как-то незаметно выпала из общения. Ох, надо же — это ведь ее воздыхатель, а не мой! Решив, что не очень-то хорошо с моей стороны отвлекать все его внимание на себя, я утерла губы и, извинившись, заявила что мне нужно в дамскую комнату. Там я вымыла руки, протерла лицо ванильным кремом-лосьоном, подкрасила губы и убедилась, что схватка с Родригесом
Вы читаете Наступление бури
