чужом экипаже, была бы близка к истерике. Но не эта. Что-то подсказывало ему — вместо того чтобы впадать в панику, она обдумывает варианты побега.
Виктория сидела напротив настырного лорда и пыталась решить, как действовать дальше. Даже если получится вырваться и убежать, он знает, где она живет. И знаком с ее друзьями. Он сможет найти ее.
Значит, остается только ждать, когда он обнаружит свои истинные намерения. Судя по мрачному выражению его красивого лица, рассчитывать на то, что эти намерения окажутся особенно благородными, не приходится.
Сейчас, при ярком дневном свете, она удивлялась, как ей раньше могло казаться, что это не он. Мужчина из прошлого. Много лет назад Сомертон совершенно изменил течение ее жизни. И не важно, понял он это или нет. Она предпочитала, чтобы он никогда не узнал, насколько сильно та ночь повлияла на ее судьбу.
Наконец экипаж замедлил ход и остановился. Сомертон быстро вышел, не дав ей возможности опередить его. Она едва заметно улыбнулась. Ей и в тот раз не удалось убежать от этого мужчины.
— Не знаю, чему вы улыбаетесь, но на вашем месте я бы побеспокоился, — предупредил он.
— О чем? — с вызовом ответила она.
— О том, что я могу с вами сделать.
Она выбралась из кареты и попыталась пройти мимо него, но он тут же снова крепко схватил ее за локоть.
— Вряд ли это окажется хуже того, что вы уже когда-то сделали со мной.
Энтони с такой силой сжал челюсти, что у него задергалась щека.
Виктория широко улыбнулась. Она нашла оружие против него.
Они поднялись по ступеням небольшого особняка, расположенного всего в нескольких кварталах от ее собственного дома. Точнее, того дома, где она жила. Конечно, она никогда не смогла бы приобрести ничего подобного.
Дверь открылась, и дворецкий, открыв рот от изумления, молча наблюдал за тем, как его хозяин силой заставляет женщину войти внутрь.
— Риз, она не должна покинуть дом без моего разрешения.
— Д-да, сэр.
Он провел ее по лестнице на второй этаж и распахнул двери. Втолкнув ее в комнату, он преградил путь к выходу своим крупным телом. От страха у Виктории мурашки побежали по спине. Лицо Сомертона приобрело зловещее выражение, а глаза сменили чудесный светло-карий оттенок на темно-зеленый.
— И что вы намерены делать теперь? — презрительно спросила она. Все, на что он способен, она уже испытала тогда, в прошлом.
— Докопаться до правды.
— Правды о чем?
— Обо всем, — угрожающе ответил он. И медленно двинулся к ней.
Виктория огляделась по сторонам в поисках пути к спасению. Они на втором этаже, а между ней и дверью находится разъяренный мужчина. Значит, остается только одно — отступать, не давая ему приблизиться. Она сделала шаг назад, потом еще и еще — пока не ударилась ногой о край широкой кровати.
Господи, сколько времени ей понадобилось, чтобы понять, что он приволок ее в спальню? В его собственную холостяцкую спальню, судя по обстановке.
— Сомертон, что вам надо от меня? Его губы скривились в полуулыбке.
— То, что принадлежит мне.
Виктория судорожно сглотнула подступивший к горлу ком. Не может быть, чтобы речь шла об ожерелье. О Боже, а если он все-таки знает?
Она была не из тех, кто легко поддается панике, но внезапно почувствовала, как земля уходит из-под ног. Он ни за что не должен узнать, где она спрятала ожерелье.
— Понятия не имею, о чем вы, — бесстрастно промолвила она.
Энтони подошел совсем близко, и Виктория почувствовала исходящий от него аромат сандалового мыла.
— О рубинах в золоте.
Она откинула страхи прочь. Еще не все потеряно, у нее найдутся доводы в свою защиту:
— С чего вы взяли, что у меня есть такая вещь? Я бедная женщина, заботящаяся о сиротах. Не более того.
Почему ей никак не удается оторвать взгляд от его губ?
— В самом деле? Значит, если я обыщу ваш дом, то не обнаружу там ничего похожего на интересующий меня предмет?
Она посмотрела ему в глаза:
— Идите и переройте мой дом сверху донизу. У меня нет вашего ожерелья.
Внезапно он опрокинул ее на кровать и прижал своим телом, навалившись сверху. Она упиралась и колотила его по плечам, пока он, обхватив ее запястья, не завел ее руки за голову. Она почувствовала, как свободной рукой он дотянулся до ее ридикюля и обшарил его содержимое.
Она извивалась под ним, пытаясь вырваться на свободу, но добилась только того, что почувствовала, как к ее бедрам прижимается не просто крупный мужчина, а изрядно возбужденный вдобавок.
— Отпустите меня!
Энтони тихо рассмеялся прямо над ее ухом:
— Вы уверены? Перед нами открываются богатые перспективы, и мы могли бы воплотить их в жизнь прямо сейчас.
— У меня нет вашего ожерелья!
— Я ни разу не упомянул о том, что ищу именно ожерелье.
Глава 5
Энтони наблюдал за тем, как менялось выражение ее лица, и едва удерживался от смеха. Она явно пыталась срочно выдумать убедительную ложь. Он обещал матери, что Дженна получит ожерелье на Рождество и сможет надеть его в день своей свадьбы, намеченной на канун Нового года. Остаются считанные недели на то, чтобы отыскать ожерелье или заставить мошенницу вернуть его.
— Прекрасно, — вдруг заявила она, пожимая плечами. — Вам удалось поймать меня. И что теперь?
Он моргнул и озадаченно покачал головой. Что это значит? Она так легко сдалась и признала свою вину? Он отпустил ее и сел на кровати:
— Простите, я не ослышался?
— Допустим, я взяла ваше ожерелье. Вы собираетесь обратиться в полицию?
Каким образом эта худенькая женщина так быстро оправилась после поражения и перешла в наступление? Он ожидал услышать от нее мольбы, слезы, намеки на подкуп особого свойства, благо они находились в спальне — только бы он не выдавал ее. Он был готов ко всему, кроме такой наглой откровенности.
— А стоит ли? — наконец вымолвил он.
— Нет, если вы хотите вернуть свое ожерелье, — ответила она с едва различимой насмешкой.
— Вы выдвигаете мне условия в обмен на возвращение моего же ожерелья?
Она не спеша, встала и отступила от него на шаг:
— Блестящий план, вы не находите? В конце концов, вы понятия не имеете, где ожерелье, хотя, вероятно, полагаете, что я могла его отдать в заклад.
Непостижимо, как эта крошка мгновенно раскусила его. Она догадалась, что ожерелье имеет для него особую ценность. Черт бы ее побрал! Остается одно — блефовать.
