проявляет к сиротам. Ее благородная миссия не осталась незамеченной в этом городе, погрязшем в грехе. Никто не поверил бы повесе и распутнику. Но вместо того чтобы постоять за себя, она безвольно и малодушно сдалась.
Она должна помнить, ради чего согласилась выполнить его просьбу. Он тут вовсе ни при чем. Главное — дети. Она сможет устроить для них настоящее Рождество с подарками и большим праздничным обедом. В сочельник она принесет несколько веточек остролиста и украсит дом. Раньше у нее никогда не хватало на это денег. Но важнее всего то, что обещанная им сумма обеспечит детей едой и теплом на долгое-долгое время.
— Мне пора идти, — наконец промолвила она, встала и направилась к двери.
Он поймал ее за руку до того, как она взялась за дверную ручку.
— Виктория, еще кое-что.
Она глубоко вздохнула и повернулась к нему. Что толку вырываться? Он отпустит ее, когда пожелает.
— Да? — сказала она.
— Я обещаю не трогать вас, когда мы будем наедине. Тем не менее, на публике я вынужден буду прикасаться к вам, чтобы наши отношения выглядели более убедительно. — Он подошел ближе: — Вероятно, мне даже придется делать так.
Она не успела оттолкнуть его. Все произошло слишком быстро. Он притянул ее к себе, наклонился и поцеловал. Ощутив горячее прикосновение его губ, она вдруг поняла, что не желает сопротивляться. Ей хотелось обвить его шею руками и прижаться к нему всем телом. Но она обязана удержаться от этого!
Его язык скользнул по ее губам в поисках намека на возможную уступку. Виктория тихо застонала. Она едва не сдалась под напором охватившего ее желания. Именно так все началось в прошлый раз. Сначала он просто поцеловал ее, а потом… Мучительные воспоминания заставили Викторию вырваться из его объятий.
— Я предупреждал вас, — хрипло вымолвил он. — Привыкайте.
— Не знаю, возможно ли это.
— Вы будете притворяться, что наслаждаетесь моими поцелуями, иначе нам никто не поверит.
Он приподнял ее подбородок и посмотрел на нее. В наступивших сумерках его глаза снова казались темно-зелеными. И он был возмутительно красив. На случай грядущих атак ей придется продумать и выстроить надежную линию обороны.
Виктория отвернулась и шагнула к двери.
— Не беспокойтесь. Я уверена, что смогу сыграть преданную любовницу.
— Помилуйте, какое беспокойство? Я верил в вас с самого начала, ведь вы такая мастерица по части лжи. — Он подошел к двери и оперся рукой о косяк. Затем снял с Виктории очки и поднес к глазам. Посмотрев сквозь стекла, он презрительно рассмеялся: — Так я и думал. Очередная ложь.
Она вырвала очки из его рук и решительно водрузила нанос.
— Вы оставите их дома. Моя любовница не должна выглядеть как убогий «синий чулок».
— Как вам угодно. — Она потянулась к дверной ручке.
— И последнее, — угрожающе произнес он. — Я презираю лжецов. С этой минуты вы будете говорить мне только правду.
Она улыбнулась:
— Вы хотите, чтобы я притворялась вашей любовницей и при этом всегда говорила вам правду? Думаете, такое возможно?
— Я настаиваю на этом. Виктория опустила глаза:
— Как пожелаете, милорд. Но я требую того же от вас.
— Разумеется. — Он повернул ручку и открыл дверь. — Я заеду за вами в полдень.
Энтони неторопливо направился в кабинет, постепенно погружаясь в уныние. Без всяких на то оснований. Очевидно, ставшая уже привычной декабрьская тоска вновь накатывает на него. Сколько ни вспоминай — в декабре с ним никогда не происходило ничего хорошего.
Тем не менее, свидание с мисс Ситон, вопреки ожиданиям, прошло весьма удачно. Впрочем, если бы она вернула ожерелье, он чувствовал бы себя намного счастливее. Но она по-своему права, он понимал это и на ее месте, скорее всего, действовал бы точно так же. Она воспользовалась ситуацией и приобрела возможность влиять на него.
Слава Богу, она не догадалась о самом главном своем преимуществе. Если бы она поняла всю глубину его раскаяния в том, что произошло десять лет назад, тогда, вероятно, извлекла бы из этого немалую выгоду. Он не смог бы отказать ей ни в чем и, полностью был бы у нее в руках. Она никогда не должна узнать, до какой степени он чувствует себя виноватым.
Энтони сел за стол и просмотрел накопившуюся почту. На несколько приглашений он, пожалуй, ответит сам, а на остальное не стоит тратить время.
Он сложил письма в стопку и сверху написал «нет». Хантли отлично справляется с обязанностями секретаря и сможет должным образом ответить вместо хозяина.
— Сэр, — произнес Риз, возникая в дверном проеме. — К вам пожаловала ваша сестра.
— Дженна?
Риз позволил себе улыбнуться:
— Сэр, у вас только одна сестра.
Ну, положим, не совсем так, но о Софи никто не знает.
— Проводите ее сюда.
Он встал, зная, что сестра первым делом захочет обнять его. Легкий звук летящих шагов предшествовал ее появлению.
— Тони! — Как и следовало ожидать, она кинулась в его распахнутые объятия. — Неужели это ты? Прошло целых пять месяцев. И почему ты сразу не пришел к нам в дом, чтобы повидаться со мной?
Он осторожно высвободился из ее ласковых рук:
— Давай-ка присядем на диван.
— Я уже попросила Риза подать нам чай. — Дженна села на диван и подождала, пока Энтони присоединится к ней. — Ты должен рассказать мне о своем путешествии во всех подробностях. Как тебе понравилась Флоренция?
Он терпеть не мог лжецов, но по долгу службы иногда вынужденно становился одним из них. Ничего, скоро он разделается со своей работой, и в его жизни больше не будет лжи — кроме позорных тайн его семейства.
— Чудесное место. Мне удалось не только встретиться с деловыми партнерами, но и побывать в замечательном музее.
Дженна мягко рассмеялась:
— Ты? В музее? Полно, Тони, ты наверняка нашел для себя более увлекательные занятия.
— Ну, если даже и так, было бы верхом невоспитанности говорить об этом в приличном обществе.
Дженна потянулась к нему и сжала его руку:
— Тони, я так соскучилась.
— Я тоже. Как твой жених? — Он замолчал, дожидаясь, пока Риз закончит сервировать стол для чая. — Возьмешь на себя роль хозяйки?
— Конечно, — с готовностью согласилась Дженна и, взяв фарфоровый чайник, наполнила чашки обжигающе горячим напитком.
Наблюдая за сестрой, Энтони страшно гордился ею. Рядом с ним сидела прелестная молодая дама. Нежный овал лица, черные локоны и большие голубые глаза. Она была украшением лондонских сезонов и пользовалась огромным успехом у мужчин, пока Линдал не сделал ей предложение.
Подавая ему чашку, она продолжила прерванную беседу:
— У Линдала все хорошо, но в последнее время мы видимся несколько реже. Боюсь, он немного нервничает из-за того, что почти через месяц ему предстоит расстаться с холостяцкими привычками.
— Линдал — достойный человек из блестящей семьи. Очевидно, ты права и он испытывает некоторое беспокойство. Но я уверен, он не натворит никаких глупостей.
