Послания

покуда смерть играет в прятки
и для того кто сам большой
двуногой жизни беспорядки
шуршат мышиною душой

не унывай просись на ужин
не огорчайся сам не свой
пускай нежданный и не нужен
осколкам скорби мировой

а я твой брат остервенелый
жуть верещу огарок грусть
как бы рождественской омелой
за ветку шаткую держусь

и с распростёртыми руками
в воронку синюю лечу
покуда капля точит камень
и ночь похожа на свечу

«освободясь от пошлости ликует как давид…»

освободясь от пошлости ликует как давид
кто ценит свои прошлости и жизни тайный вид
кто от унынья лечится пчелою среди сот
историей отечества с обилием красот

младые поколения в пентхаусах домишк
не обожают ленина и сталина не слишк
но это лишь напраслина пустые свитера
зачем с водой выбрасывать младенца из ведра

к примеру кисть калинина как радостно она
как спелая малинина в ночи удлинена
когда бесстрашный берия бессмертная нога
лихую кавалерию бросает на врага

эй внуки черепашкины вся ваша правда ложь
а взять того же пашкина он чудо как хорош
а взять того же клюева хоть парень деловой
всех жителей кукуева водою ключевой

коктеель тот испытанный ружейным залпом пьёт
не лицеист начитанный а прочий патриот
и снова сердце ранено в восторге запасном
когда стихи сусанина листаю перед сном

«обнажённую натуру…»

обнажённую натуру
разучился лапать я
полюбил литературу
влажный отблеск бытия
да теперь мои карманы
книг премногих тяжелей
и особенно романы
козерог и водолей

вот сорокин и пелевин
оба тайно хороши
первый сумрачен и гневен
а четвёртый от души
в звёздно небо залезают
где взойдя в урочный срок
восхитительно зияют
водолей и козерог

«старший ключ в шкатулке лаковой…»

старший ключ в шкатулке лаковой
ноч кривой а реч прямой
было много много всякого
до свиданья ангел мой

без тебя я друг мой маленький
буду как иван лурье
из собачьей шерсти валенки
на давальческом сырье

я натуру не насилую
верь не бойся не просить
буду обувь некрасивую
с чистой совестью носить

окна прогнаны оболганы
муха плавает в вине
ты озябла ли продрогла ли
буду спрашивать во сне

перемалывать гордиться и
торопиться помереть
чтобы мёрзлою водицею
руки пасмурные греть

«вот золотушная картина…»

вот золотушная картина
когда имея робкий вид
один оправданный мужчина
по зимней сретенке бежит
куда спешит и почему-то
в тоске взирает на часы
его ширинка расстегнута
подъяты русые власы

а гражданин приговорённый
не зная горестей и страх
сжимает рог заговорённый
в своих младенческих перстах
чужого мужества не хочет
лишь повторяет «не тяни»
томясь в ремесленные ночи
и земледельческие дни

а где-то на углу бульвара
где гибель друга целовала
снежок сияет между строк
и нищий пушкинский продрог
лети серебряная рыбка
как бы судебная ошибка
как бы флейтист как ветр ночной
как будто не было иной

«и пел и плясал но утешить не смог…»

и пел и плясал но утешить не смог
отдавший обиду взаймы
и душу свою заключил на замок
в преддверии чистой зимы

когда декабрём наливается грудь
простыл огляделся устал
остался соблазн на морозе лизнуть
беззвучный железный металл

замок ли подкову такая беда
в земной ли вморожены лёд
осколки другого небесного льда
до смерти иной не поймёт

но если подростку и плеть – благодать
зачем этим гневом кипеть
когда ты имеющий право рыдать
имеющий волю терпеть

«в садах натурных благолепий…»

в садах натурных благолепий
олимпом греции седой
с котомкой кожаной асклепий
брадатый доктор молодой

перенося на всякий случай
лекарства пасмурный запас
собачий жир и шерсть барсучий
лечить чахотку ишиас

народам жалко не до танцев
лишь кровный марс объединял
фиванцы грабили спартанцев
спартанцы били афинян

не слишком маялись приятно
однако сломанным вертя
могли послать к нему бесплатно
старик и рабское дитя

внимай встающий брат на брата
простую критику прости
ты тоже клятву гиппократа
в бесплатной юности внести

обучен устранять хворобы
ушей страдающей утробы
неважно перс албанец грек
но был бы светлый человек

«неровным коротким хореем…»

неровным коротким хореем
сшивая горящую нить
любителям грустным евреям
небритые ритмы ценить

а может быть проще верлибром
глухим спотыкалась душа
своим безобидным калибром
смущать гражданин сша

а есть ещё друг-амфибрахий
свет-дактиль кремень- анапест
описывать старые страхи
ходячие новости с мест

а если флиртуй с дифирамбом
и одой отвергнут давно
попробуй возлюбленным ямбом
но знаешь всё это равно

когда задаваешь вопросы
о том как в назначенный час
сияют морозные осы
во тьме настигающей нас

«шум сердитых пёсьих лаев…»

шум сердитых песьих лаев
но киргизия не киев
перецарствовал акаев
разлюбил его бакиев

обыватель злобный нытик
и поклонник компромата
а медлительный политик
мастер правил сопромата

выбираясь президентом
даже честный местный житель
чистит зубы мастердентом
суд вершит над нарушитель

одевать пиджак к параду
ввечеру жевать корову
молодому казнокраду
выговаривать сурово

благородный бедолага
он в костре не знает брода
чем-то жертвуя на благо
просвещённого народа

«слон протягивает хобот…»

слон протягивает хобот
песнь любовную трубит
а по марсу бродит робот
камни красные дробит

кто прекрасней кто полезней
в плане мира и труда
слон страдает от болезней
а машина никогда

слон съедает пуд бананов
переносит ствол баньянов
а машина пусть без рук
массу данных для наук

но политика не шутка
скороспело не спеши
слон живущий без рассудка
не лишён зато души

да она ещё в зачатке
но в мерцании светил
различает отпечатки
дивной воли высших сил

а компьютер железяка
жук без матери-отца
не умеющий однако
славить господа творца

«всякий русский старик обожествляет женского рода…»

всякий русский старик обожествляет женского рода
славу и жизнь смелость и смерть особенно же любви
в отличие от иноязычных наша природа
ты её извращением быв родинолюб не зови

выскользнет ли из пальцев утеха