удовольствие.
Нет, что вызывало у меня отвращение, так это — безвыходность ситуации, в которой я оказалась.
Если бы я была стражем, и это являлось частью моей работы, это было бы нормально. Если бы я вошла сюда, зная, что добровольно вызвалась на это задание, у меня не возникло бы трудностей. Но у меня не было выбора, что бы там ни говорил Куинн. Миша, казалось, был единственным, кто понимал, что происходит. Мне придется это сделать, если я хочу получить информацию и направить свою жизнь в нужное русло. Не потому что
Меня поразило, что какая-то часть меня уже смирилась с тем фактом, что в один прекрасный день я стану стражем. В тот день, я сделаю это по своему выбору, а не по принуждению.
Я закрыла глаза, чувствуя тошноту не столько от мыслей, сколько от охватившего меня волнения. Я не хотела становиться убийцей. Не хотела становиться своим братом. Но та часть меня, которая всегда радовалась риску, который я испытывала, находясь с Талоном, ликовала при мысли о становлении стражем и постоянном столкновение с опасностью.
Может, Джек прав. Может, он знал меня лучше, чем я сама знала себя.
Сделав еще один глубокий вдох, я отмахнулась от гнетущих мыслей, и начала пробираться через толпу.
Положив руку на плечо Миши, я сказала:
— Я-то думала, что это будет свидание.
Его холодный взгляд скользнул по моему телу. Я могла бы переодеться в джинсы и черный топик, но решила остаться в безукоризненном наряде Лиандера. Я не заметила в Мишиных глазах одобрения, когда его взгляд, встретившись с моим, равнодушно скользнул мимо.
— Полагаю, ты ошиблась.
— Выходит, ты больше не хочешь детей?
Он резко обернулся, настороженно прищурившись.
— Райли?
— Единственная и неповторимая.
Я плюхнулась на табурет рядом с ним и заказала пиво.
— К чему этот маскарад?
— А почему бы и нет? Особенно, когда ты не можешь подтвердить на деле свои обещания, касаемо моей безопасности.
— На тебя недавно напали?
Я тихо фыркнула:
— Дважды, если что.
— Что?
Удивление в его голосе казалось искренним, но меня-то этим не проведешь. Миша мог заговорить зубы почти всем, кого я знаю.
— В первый раз — орсини, во второй раз — наемный убийца. Это уже начинает бесить меня, Миша.
— Ублюдок, — пробормотал он. — Очевидно, ему нужно немного освежить память, объяснив, что я подразумевал под своими словами.
— Очевидно, поскольку на данный момент он не воспринимает твои угрозы всерьез. А ведь обеспечение моей безопасности — было частью нашего соглашения, помнишь?
— Помню, — натянуто ответил он. — И стараюсь сделать все, что в моих силах.
— Ну так старайся лучше или чертова сделка не выгорит. — Я сделала паузу и поблагодарила бармена за пиво, которое он поставил предо мной. — Миша, я хочу знать, как он выслеживает меня. Рассказывай или на этом все закончится прямо сейчас.
У Джека случился бы удар, услышь он одну из этих угроз, но, черт возьми, не его жизнь стояла на кону.
— На тебе «жучок».
— Роан проверял меня на «жучки». Мы не обнаружили ни одного.
— А вы их и не найдете. Они последней модификации.
— Быть может, это те, что были украдены с военной базы Ландсенда?
Он улыбнулся.
— Быть может.
— Я хочу найти его и извлечь.
Миша кивнул.
— Я не желаю тебе смерти, Райли. Поверь этому, если не веришь ничему другому.
— Итак, рассказывай, почему был застрелен Мартин Хант?
— Не здесь. Подожди, пока переберемся наверх.
— Наверху не более безопасно, чем здесь.
— Но там работают голосовые щиты. По крайней мере, ничто из сказанного не будет подслушано, как только мы окажемся в зоне действия щита.
— Если только не найдутся те, кто умеют читать по губам.
На его тонких губах промелькнула улыбка.
— По-моему, станет заметно, если наверху кто-то начнет читать по губам.
Верно. «Рокер» не был похож на «Голубую Луну». Танцы на этом этаже были танцами — в прямом смысле слова, ни каких волчьих скачек, а все потому, что в «Рокере» вместо глухой стены был стеклянный витраж, выходящий на главную улицу. И хотя вервольфы были не прочь заниматься этим в общественных местах, человечество считало, что его травмирует подобное зрелище.
А еще в этом заведение не было приватных комнат. Здесь, в «Рокере», верхний этаж был представлен для общего пользования, с простыми удобствами в виде кроватей, диванов и «бобовых» пуфов.
— Кажется, ты упоминал, что в этом клубе за тобой прекратили следить?
— Насколько мне известно, да. Но я не стану испытывать судьбу.
Равно как и я. Возможно, еще какое-то время мне стоило оставаться в образе, созданном Лиандером. Сделав большой глоток пива, я сказала:
— Мы займемся делом?
В его глазах замерцало веселье и голод.
— Полна страстного желания доставить удовольствие, а?
— Ой, просто умираю от желания.
— Конечный результат будет стоить того для нас обоих.
Я очень на это надеялась.
— Нет никаких гарантий, что я забеременею. Если ты читал мое личное дело, то знаешь об этом.
Положив руку мне на спину, он повел меня к «черной» лестнице. Я едва ощущала желание. Миша больше не был моим избранным партнером, и разумеется, не заслуживал какого бы то ни было рвения, но он был единственным, с кем мне придется быть. При таком раскладе, я имела полное право насладиться нашим совместным времяпрепровождением.
— Ты не единственная волчица, которую я пытаюсь оплодотворить на данный момент, — произнес он, когда мы начали подниматься по лестнице. — У меня есть еще две женщины, которые согласились родить мне ребенка.
Это были первые слова, в которых я не усомнилась. Первое высказывание, которое на самом деле заставило меня подумать, что он говорит
— Блондинки, которых ты упоминал ранее?
Он кивнул.
