— Придет же в голову! Написать стих о какой-то дурацкой старой вазе! — прервал ее Джон. — Этот твой Ките, наверно, написал бы что-то совсем другое, если бы сам просидел здесь целую ночь.
— Я не уверена, что нам придется сидеть так долго, — сказала Филиппа, но Джон ее явно не понял. — То есть ты прав, целую ночь, но мы этого не почувствуем. Мы ведь ввинтились сюда против часовой стрелки, верно? Значит, снаружи время потечет быстрее, чем внутри.
— Ну да! Посидим минут десять — пятнадцать, а снаружи уже будет утро. — Джон взглянул на часы. — Значит, нам скоро уже вылезать.
— Хорошо бы нам не разминуться с мистером Джалобином, — сказала Филиппа. — А то он придет за нашей бутылкой из-под кока-колы, а его в зал с мумиями не пускают. Представляешь, как он разволнуется?
— Ну, будет еще хуже, если его туда пустят, он заберет бутылку, принесет домой и обнаружит, что нас там нет.
Близнецы прижались ушами к стеклянной стенке, поскольку ваза герцогини Портленд сделана именно из стекла, и стали вслушиваться: не доносятся ли из музейного зала какие-нибудь звуки.
— По-моему, тихо, — сказал Джон.
— Тсс, послушаем еще. Люди всегда ведут себя в музее очень тихо. А если шумят, их могут даже выставить вон.
Прошла еще минута. Тишина.
— Давай все-таки рискнем, — сказал Джон и взял сестру за руку. — Готова?
— Готова.
Высота знаменитой вазы всего двадцать пять сантиметров. На ее темно-синем стекле кое-где виднеются изображения мифологических персонажей, сделанные уже из белого стекла: Посейдон, Афродита и, видимо, Парис, троянский царевич и военачальник. Благодаря этим фигурам от вазы веет чем-то мистическим. Так и кажется, что змея, которую держит Афродита, вот-вот начнет расти и съест Купидончика, который парит над головой богини. Так, во всяком случае, думал студент художественного колледжа, который делал наброски этой вазы к следующему занятию.
Сначала ему показалось, что дым, выбивающийся из вазы, — оптический обман или вообще игра его воображения, воспаленного от накопившегося недосыпа, поскольку он уже несколько ночей подряд доделывал заказной портрет. Что ж, Ван Гог, как известно, от переутомления тронулся умом, так что если и ему, бедному студенту, уготована такая же участь, то он хотя бы окажется в приличной компании.
Он отложил карандаш и альбом, снял очки, протер глаза… Дым к этому времени уже стлался по полу и походил вовсе не на дым, а на эктоплазму, ту самую, из которой, по мнению некоторых специалистов, состоят призраки. Студент инстинктивно попятился, стремясь удалиться от скрытой в густом дыму вазы. Он собрался было выбежать вон из зала и поднять тревогу, как вдруг дым необычайно быстро рассеялся и перед ним оказались двое детей лет по двенадцати, одетых во все черное и с раскрашенными сажей лицами — ну просто классические маленькие грабители.
— Отвлеки его, а я пока заберу сосуд с Нимродом, — сказал Джон сестре, почти не размыкая губ.
Филиппа премило улыбнулась студенту, взяла в руки его альбом и принялась рассматривать на- бросок.
— Неплохо, — благожелательно произнесла она. — Наверно, нарисовать такую вещь очень непросто.
Студент отобрал у нее альбом.
— На самом деле плохо. Просто я бездарность. Будь я талантлив, все было бы по-другому. Как же мне хочется стать талантливым…
— Ой, что-то мне так странно. И холодно, — сказала Филиппа и села на пол. Ощущение было знакомым. У нее точно так же подкосились ноги, когда дома, в Нью-Йорке, миссис Трамп захотела выиграть в лотерею.
— Тебе плохо? — вскинулся студент. — Принести воды?
— Нет, спасибо. Скоро пройдет.
Подошедший Джон помог ей встать. Рюкзак его оттягивала увесистая поклажа — там явно находилась канопа. Перехватив вопросительный взгляд Филиппы, он кивнул.
— Все уже нормально. — Филиппа снова улыбнулась студенту. — Мистер…?
— Фингер, — сказал студент. — Фредерик Фингер.
Филиппа снова протянула руку к альбому, снова взглянула на рисунок… Да, он сказал правду. Таланта явно маловато. Но отныне все будет иначе. Уж это она гарантирует.
— Что ж, нам пора, — сказала она. — А вы, мистер Фингер, заблуждаетесь. У вас есть талант. Большой талант. Вы просто его пока не распознали. Послушайтесь моего совета, поищите его завтра. Вы даже сами удивитесь, какой скачок произойдет в вашем творчестве.
— Пошли отсюда, — прошипел Джон. А когда они покинули зал и стали спускаться по лестнице спросил: — Ты что, исполнила его желание?
— Сам же просил его отвлечь! Именно этим я и занималась.
— По-моему, он полоумный. Зачем ему понадобилось рисовать эту старую вазу?
— Он художник. Художники часто рисуют разные предметы.
Через несколько минут они уже выбрались из музея и, остановившись возле газетного киоска, принялись ловить такси. В этот момент они и заметили крупный заголовок на первой странице газеты «Дейли телеграф»: «70 египтян ворвались в Британский музей». Статью сопровождала фотография, запечатлевшая нескольких лысых жрецов-джинн, залезающих в полицейский фургон. Филиппа тут же купила газету и принялась читать вслух:
— «Во вторник ночью ровно семьдесят человек в одежде древнеегипетских священнослужителей оказались под арестом после того, как в полицию поступил сигнал из Британского музея о том, что неизвестные проникли в зал мумий. Пока неясно, почему эти бритые наголо люди, одетые как жрецы и почти не говорящие по-английски, оказались в Египетских галереях. Возможно, они пришли в знак протеста против демонстрации мумифицированных трупов своих соотечественников, некоторым из которых по нескольку тысяч лет. Мумии были извлечены из усыпальниц, где они покоились долгие века, в начале предыдущего столетия Сотрудник Британского музея, отвечающий за связи с общественностью, подтвердил, что в результате вторжения несколько мелких экспонатов оказались повреждены и несколько исчезли. Адвокат арестованных, которые определенно являются выходцами с Ближнего Востока, хотя личности их пока не установлены, заявил нашему корреспонденту, что, возможно, его клиенты хотят получить в Великобритании политическое убежище. В среду, выступая в Палате общин, премьер-министр сказал, что, если выяснится, что арестованные попали в страну нелегальным путем, они обязательно будут высланы. В последние годы было развернуто несколько кампаний, призывающих достойно похоронить мумии, хранящиеся в Британском музее. Миссис Дейдра Фрикин-Хамфри-Манкастер из влиятельной общественной группы «Мамы для мумий» заявила: «Сегодняшний инцидент наглядно демонстрирует, какой позор творится в Британском музее уже многие десятилетия. Каждый, вне зависимости от того, как давно он умер, имеет право быть с почестями предан земле».
— Я, кстати, с этим согласна, — добавила Филиппа. — Нам давно пора научиться уважать чужие культурные традиции.
— Нам давно пора быть дома! — воскликнул Джон, выхватив у нее «Дейли телеграф». — Только посмотри, газета-то за четверг! Мы просидели в этой вазе тридцать шесть часов!
— Не может быть! — ахнула Филиппа. — Джалобин, наверно, очень беспокоится.
Поймав такси, они быстро оказались в Кенсингтоне, где их ждали встревоженные Джалобин и господин Ракшас.
— Ну, я вам скажу, заставили вы меня поволноваться! — возмущенно сказал Джалобин. — Вчера к Египетским галереям и подступиться было нельзя, повсюду одна полиция. А сегодня утром, когда я туда все-таки проник, не нашел никого и ничего, даже бутылки из-под «кока-колы». А где Нимрод?
— Это долгая история, — начал Джон и рассказал враз посерьезневшим друзьям все, с начала до
