Блейкни встал из-за стола и перенес стул поближе к огню. Маргарите опять страшно захотелось спуститься к нему, потому что время шло. Дега со своими людьми мог появиться в любой момент. Перси не знает этого… и… О, как ужасно все это, какой беспомощной она чувствует себя.
– Я не спешу, – добродушно продолжал сэр Перси, – но, увы! Мне не хотелось бы засиживаться в этой дыре, я предпочел бы вашу компанию в более приятном месте. Однако, сэр, – добавил он, увидев, как Шовелен в третий раз украдкой взглянул на часы, – ваши часы не станут идти быстрее оттого, что вы чаще будете на них смотреть. Или, быть может, вы ждете друга?
– Да, друга!
– Надеюсь, не женщину? Месье аббат? – усмехнулся Перси. – Святая церковь не позволяет этого, не так ли? А-а-а… Нет?.. А мне вот хочется посидеть у огня… Что-то чертовски холодно становится.
Он ткнул в огонь каблуком ботфорта, заставив пламя разгореться немного поярче. Казалось, он совсем никуда не спешит и ничуть не догадывается о надвигающейся опасности. Он подтащил к огню еще один стул, и Шовелен, умеривший наконец свое нетерпение, пересел туда, стараясь все же не выпускать из вида входную дверь. Дега ушел уже почти четверть часа назад. Маргарита чувствовала всем своим существом, что, как только Дега появится, Шовелен отбросит все мысли схватить остальных беглецов и сразу прикажет задержать наглого Сапожка Принцессы.
– Эй, месье Шовелен, – игриво сказал последний, – скажите, а этот ваш друг хороша собой? Чертовски пикантны бывают порой маленькие француженки, а? Ах, впрочем, нет, конечно же, нет, я не должен об этом спрашивать, – добавил он, беспечно поворачиваясь к столу спиной. – В вопросах вкуса церковь пока еще не отставала, а-а-а?
Однако Шовелен не слушал его. Каждой клеткой своего тела он был прикован к двери, через которую вот-вот должен был войти Дега. Мысли Маргариты также устремились туда, поскольку до ушей ее из застывшей ночи неожиданно донесся издалека звук размеренных многочисленных шагов.
Это был Дега со своими людьми. Еще минуты три, и они будут здесь! Всего три минуты, и свершится непоправимое, отважный орел попадет в ловушку крысы!
Она могла бы теперь сорваться и закричать, но не рискнула, увидев то, что делает Перси под приближающийся шум шагов. Стоя у стола, на котором были разбросаны в беспорядке тарелки, ложки, стаканы, солонки, перечницы, и будучи к Шовелену спиной, продолжая болтать в своей глуповатой суетной манере, он вытащил табакерку – и неожиданно быстрым, уверенным движением высыпал туда содержимое перечницы.
После этого он вновь повернулся к Шовелену со своим глуповатым смешком:
– Сэр, вы что-то сказали?
Шовелен был слишком поглощен звуком приближающихся шагов, чтобы обратить внимание на то, что делает его ловкий собеседник. Он весь сжался в комок, чтобы в самый разгар предвкушаемого триумфа выглядеть безучастным.
– Нет, – ответил он. – А что вы говорите, сэр Перси?
– Я говорю, – сказал Блейкни, приближаясь к очагу, – что еврей на Пикадилли продал мне самый лучший табак, какой я когда-либо пробовал. Не уважите ли, месье аббат?
Он стоял около Шовелена, с добродушной беспечностью протягивая врагу табакерку.
Шовелену, которого, судя по тому, что он говорил Маргарите, за всю жизнь обманули не более двух раз, ничего подобного и не снилось. Прикованный взглядом к двери, из-за которой должен был появиться Дега с людьми, совершенно успокоенный поведением наглого англичанина, он даже не мог предположить, какая с ним будет сыграна шутка.
Он взял щепотку табака. Только тот, кому посчастливилось ощутить в носу крепкую дозу перца, может полностью понять то безнадежное состояние, в какое подобная мелочь приводит человеческое существо. Шовелену показалось, что голова его вот-вот взорвется, от бесконечного чихания он едва не задохнулся. Он был слеп, глух и нем на какое-то время, воспользовавшись которым Блейкни спокойно, без малейшей суеты надел шляпу, вынул из кармана несколько монет, положил их на стол, после чего неторопливо и гордо вышел из комнаты.
ГЛАВА XXVI
ЖИД
Некоторое время Маргарита приходила в себя. Последний краткий эпизод занял не более минуты, и Дега со своими солдатами находился от «Серого кота» еще ярдах в двухстах.
Когда наконец молодая женщина полностью осознала происшедшее, сердце ее переполнилось восторгом и радостью. Как изобретательно и великолепно все было проделано! Шовелен оказался гораздо более беспомощным, чем после удара кулаком: он был глух, слеп и нем, а ловкий противник вновь спокойно выскользнул из его рук.
Блейкни ушел, явно надеясь присоединиться к беглецам в хижине папаши Бланшара. Однако и побережье, и все дороги оставались под наблюдением, каждый уголок охранялся, и любой незнакомец мог сразу же привлечь внимание. И как далеко мог уйти в своих роскошных одеждах Перси, будучи незамеченным?
Теперь Маргарита укоряла себя за то, что не спустилась к нему, не предупредила его, не сказала слов любви, в которых, быть может, он так нуждался теперь. К тому же Перси так и не узнал о данных Шовеленом указаниях и, возможно, в этот момент…
Она не успела продолжить свою ужасную мысль, как снаружи донеслись бряцание ружей и голос Дега: «Стой!»
Шовелен понемногу начинал приходить в себя. Он уже не так беспрерывно чихал и встал на ноги, добравшись к выходу как раз в тот момент, когда раздался стук Дега. Шовелен распахнул двери и, прежде чем его порученец успел вымолвить слово, попытался что-то сказать ему:
– Высокий незнакомец… Скорее… Вы видели его?
– Где, гражданин? – изумленно спросил Дега.
