Ронины из Ако или Повесть о сорока семи верных вассалах

Распрощавшись таким образом с опешившим от неожиданности лазутчиком, Кураноскэ раздвинул сёдзи и шагнул в коридор. Одна из девочек вышла его проводить.

Судя по всему, командор собрался по нужде. Ивасэ провожал Кураноскэ взглядом и видел, как тот неуверенно ступает по галерее, опираясь на руку девочки, а когда отвел глаза, встретился взором с Аидзавой.

Кураноскэ вышел из сада за ворота и принялся звать уличных носильщиков с паланкином. Усевшись в паланкин, девочке он наказал больше в ту комнату не возвращаться, а если потом будут спрашивать, то сказать, что, мол, отправился в Симабару.[142] Девочка покорно кивала, стоя со сложенными перед грудью руками, спрятанными в длинные рукава кимоно. Когда паланкин тронулся, Кураноскэ, оглянувшись, видел, что она все стоит в кругу света от уличного фонаря, подвешенного к стрехе. Тоскливое чувство вдруг заполонило душу, и он подумал, что надо, заглянув по дороге к Дзюнаю Онодэре, без промедления отправляться в Эдо, куда путь лежит через пятьдесят три почтовые станции тракта Токайдо.[143]

— Что-то пить хочется, — сказал он носильщикам, — остановитесь-ка у какого-нибудь колодца.

Молодой человек, громко хлопнув калиткой, вбежал во двор жилого дома, расположенного в глубине квартала на Пятой линии.[144] Это был Хаято Хотта.

— А, вернулся! — приветствовал его голос из-за бумажной перегородки, который явно принадлежал Пауку Дзиндзюро.

— Начальник! — раздвигая фусума, откликнулся Хаято с радостным оживлением, будто бы собирался поделиться важным открытием. — А наш Оиси-то отправляется в Эдо!

— Да ну?! — явно удивился Дзиндзюро и сел на постели. — Как это вы проведали, сударь?

— Да вот к тому их самурайскому старшине, за которым я приглядывал, собрались человек пять гостей, все из самураев. Я решил, что это неспроста, а тут и сам Оиси в паланкине пожаловал. Смотрю — в прихожей новые шляпы и новые соломенные сандалии лежат. Не успел я оглянуться, как они все впятером собрали пожитки, вышли из дома и отправились в путь.

— Вот как?

Лицо Дзиндзюро приобретало все более озабоченное выражение. — Неужели они?.. Да нет, не может быть, чтобы они прямо сейчас на дело собрались…

— Отчего же, вполне возможно, что и так…

— Ну-ну… — хмыкнул Дзиндзюро, опуская скрещенные на груди руки. — Во всяком случае, оставлять это без внимания нельзя. Вот что, сударь, надо и нам без промедления трогаться в путь. Так мы, пожалуй, без особой спешки нагоним его где-нибудь неподалеку от Сэта.

Тотчас же оба вытащили пожитки из шкафа и принялись собираться в дорогу. Подвязывая шнурками обмотки, Дзиндзюро поднял голову, посмотрел наверх и позвал:

— Эй, господин Кин!

Вместо ответа со второго этажа донесся громкий храп.

— И здоров же спать! Пожалуй, Кинсукэ лучше оставить здесь.

— Да, пусть тут приберется после нас. С собой его брать смысла нет — вряд ли нам такой попутчик пригодится.

— Это верно, — заметил Хаято, оправляя воротник кимоно, — да мы, наверное, скоро вернемся. А если нет, пошлем за ним гонца. Пока что пусть тут без нас развлекается.

Наскоро набросав письмецо Кинсукэ с объяснением, они, не медля ни минуты, выбежали из дома и припустились трусцой по дороге в сгущающемся сумраке.

Миновав Кэагэ, неподалеку от подъема Хинаока они увидели впереди довольно большую группу путников. Сердце у Хаято забилось быстрее.

— Похоже, это они и есть!

— А что, сударь, — спросил Паук, — кто-нибудь из них знает вас в лицо?

— Да нет… Если бы не этот тип, что прикидывается нищим, беспокоиться было бы не о чем…

— Пожалуй, — кивнул Дзиндзюро.

Как на грех, ночь была лунная.

— Вот что, — продолжал разбойник, — надо бы нам их где-то обогнать и первыми добраться до Эдо, всех предупредить. Небось, те молодчики, что подосланы Янагисавой, еще ничего не знают?..

— Если бы знали, наверное, сейчас тоже были бы в пути, как и мы. Может быть, они где-то тут, неподалеку…

— Если только этот Нищий с ними уже не разделался. Работают они больно бестолково. Будь ты хоть трижды лазутчик, если хочешь подобраться к противнику вплотную, нужно превратиться в привидение — чтобы тебя не видно было и не слышно, а они…

Стараясь не отстать от Кураноскэ и его спутников, Паук, быстро шагая по дороге, на ходу авторитетно и уверенно излагал свою теорию. Хаято же, не теряя бдительности, то и дело оглядывался назад.

Дорога теперь пролегала под сенью пышных криптомерий.

— Нету? Куда же он подевался?!

Это Ивасэ отправился на разведку вскоре после того, как Кураноскэ с ним распрощался. Он полагал, что командор, возможно, просто свалился спьяну где-нибудь в соседней комнате, да так и остался лежать, но в номерах наверху никого не оказалось.

Ивасэ понял, что дал маху, забеспокоился и велел разыскать девочку, которая провожала Кураноскэ. Девочка сказала, что его милость нанял паланкин и отправился в Симабару. Мысленно ругнув командора за этот переполох, Ивасэ все же немного успокоился. Ему было известно, что среди пьянчуг бывают такие, которые завалятся в одно место и там сидят до конца, а бывают и такие, которым непременно надо кочевать из одного заведения в другое. Ему и в голову не приходило, что Кураноскэ собирался срочно отправиться в Эдо.

— Пойдем и мы, пожалуй! — предложил он, и незадачливые шпионы, наняв паланкины, покинули суету веселого дома.

— Ну что, в это самое заведение, в Масую, что ли? — окликнул из заднего паланкина Аидзава.

— Да нет, — возразил Ивасэ. — Нет, едва ли у нас что получится. Я и так сегодня с расспросами перебрал маленько.

На том оба умолкли и, легонько покачиваясь в паланкинах, направились в сторону дома.

Что все-таки хотел сказать Кураноскэ этим своим «Ну, ясное дело!»? В затуманенной хмелем голове Ивасэ неотвязно вертелись слова командора, которые он пытался истолковать то так, то сяк. Все-таки похоже, что они решили мстить… То есть «ясное дело» в том смысле, что само собой разумеется… Только как-то больно уж неопределенно звучит… Вроде бы как от выпитого бдительность у него ослабела… Бросил-то как бы невзначай, да только Ивасэ заметил, какое в тот момент у командора было выражение на лице, словно тень набежала, поднявшись откуда-то из глубины души… Хотя, конечно, может, он только хотел, чтобы к нему не приставали с вопросами… Может, и впрямь, никакого тут скрытого смысла и нет — ляпнул просто так, чтобы отстали от него… Во всяком случае их-то Кураноскэ как будто бы ни в чем не подозревает.

Как нашептывал вакасю из Масуи, вроде замышляют месть не двое-трое — заговорщиков должно быть куда больше, так что, если бы они собрались нанести удар, то уж, наверное, прихватили бы побольше народу. Наверное, тогда их с Аидзавой тоже должны были бы предупредить — ведь, можно сказать, свои. Уж кто-нибудь да проговорился бы, что Кураноскэ Оиси, командор дружины клана Ако, собрался мстить заклятому врагу. Где-нибудь в разговоре это обязательно выплыло бы.

Погрузившись в раздумья, Ивасэ незаметно задремал.

На следующий вечер послали человека в Масую разузнать что к чему, но он вернулся с известием, что Кураноскэ со вчерашнего дня не показывался. Тут Ивасэ с Аидзавой встревожились не на шутку. Они отправились на разведку в Ямасину, но там никого не застали. В Сумидзомэ тоже, конечно, никого не оказалось.

— Черт его знает, может, он и впрямь в Эдо подался?.. — предположил Ивасэ сначала вроде бы не