— Полагаю, ты добровольно берёшь на себя эту задачу?
— Да. Мы можем подождать, пока стемнеет, и затем спуститься на гору. Если я правильно помню твои карты, со скалы есть тайный проход вниз. Я мог бы войти там и добраться до Нижних Залов.
— Снорри тоже пойдёт, — сказал Снорри. — Нельзя дать Готреку захапать всю славу. Заодно неплохая возможность уничтожить каких–нибудь воинов Хаоса.
— И я пойду, дядя, — внезапно заявил Варек. — Я желаю посмотреть на обитель моих предков.
— Полагаю, мне лучше тоже пойти. Внизу вам понадобится кто–нибудь хотя бы с половиной мозга, — произнёс другой голос.
Феликс был потрясён, опознав в нём свой собственный.
— Прежде, чем мы что–либо предпримем, давайте ещё раз посмотрим, что происходит внизу, — сказал Борек. — Возможно, тогда нам станет понятнее, что там происходит.
Они снизили воздушный корабль чуть ниже уровня облаков и по широкой дуге двинулись вокруг горы. После облёта стало ясно, что гора окружена не одним, а четырьмя огромными военными лагерями.
Каждый лагерь занимали последователи одной из великих Сил Хаоса. Над ближайшим развевались кроваво–красные знамёна Кхорна. Над другим были вывешены светящиеся стяги Тзинча. Над третьим разными оттенками пульсировали многоцветные флаги Слаанеша. Истекающие слизью флаги Нургла поднимались над омерзительными полчищами четвёртого лагеря.
По мере наблюдения стало заметно, что последователи каждой из сил настороженно относятся друг к другу. Каждый лагерь был окружён рвом не только со стороны горы, но целиком, словно армии опасались нападения со стороны остальных. Феликс был уверен, что видел случайные стычки между воинами тут и там вдоль границ.
Он также увидел, что эти лагеря являются конечным пунктом назначения для всех хаосопоклонников, которых они заметили в пустыне. Те прибывали со всех сторон света и отправлялись по разным лагерям. Феликс готов был поставить на то, что каждый из них отыскивает лагерь своей Силы Хаоса, чтобы пополнить его ряды.
Феликс предполагал во всём этом определённую искажённую логику — если учесть, что четыре силы являлись соперниками и сражались друг с другом столь же часто, как с кем–либо ещё. Принимая во внимание разногласия, которые должны были возникать среди их последователей, имело смысл обособить их для снижения напряжённости. Никакой пользы Феликс из этого не извлёк, хотя чувствовал, что что–то упустил.
Затем, пока он наблюдал, находясь в безопасности на воздушном корабле, армия Кхорна сосредоточилась вдоль границы с армией Слаанеша и с могучим рёвом ринулась в бой. Было очевидно, что армии, помимо осады Караг–Дума, ещё и сражаются друг с другом.
— Мы будем ждать вас до тех пор, пока у нас не закончится провиант, затем мы улетим, — торжественно произнёс Борек. — Мы будем кружить на высоте и наблюдать за горой через телескопы. Если вы что–нибудь обнаружите, пробивайтесь обратно наверх и выстреливайте одной из зелёных сигнальных ракет Макайссона. Мы подойдём и заберём вас так быстро, насколько сможем.
Феликс кивнул и повторно проверил сигнальные ракеты, которые заткнул за пояс. Они по–прежнему находились там, как и другое снаряжение, которое выдали ему гномы: компас, постоянно горящий фонарь, в котором для освещения использовался один из их излюбленных светящихся камней, несколько фляжек с водой и одна с водкой. На плече у него был небольшой вещмешок, набитый продовольствием. Он снова надел свою кольчужную куртку, чему был рад.
Снова и снова Феликс спрашивал себя, зачем он это делает — и опять оказывалось, что точно сформулировать причину не получается. В том, чтобы остаться на воздушном корабле, было куда больше здравого смысла. По крайней мере, так он мог бы попасть домой, даже если Готрек и остальные потерпят неудачу. Всё же тут имело место нечто большее, чем обычное здравомыслие. Он и Готрек вместе встречали бесчисленные опасности и, несмотря на стремление Истребителя к гибели, они всегда оставались в живых. Феликс подозревал тут нечто большее, чем влияние удачи — нечто сродни судьбе, и потому в компании Истребителя у него лучшие шансы выбраться из Пустошей Хаоса живым, чем в одиночку. По крайней мере, Феликс пытался убедить себя, что причина в этом.
И, по большому счёту, есть ещё его клятва. Он поклялся следовать за Истребителем и увековечить его гибель; и Феликс подозревал, что в достаточной степени воспринял мировоззрение гномов, чтобы со всей серьёзностью относиться к своему обещанию. Феликс выглянул в окно. Внизу он мог видеть огни лагерей Хаоса и неясные фигуры, двигающиеся вокруг них. Также изредка ему были слышны звуки соударяющегося оружия, когда вспыхивали драки.
Была ночь, или то, что заменяло её тут, в Пустошах. Они ждали многие часы, чтобы небо потемнело, и в итоге их терпение было вознаграждено. На воздушном корабле тоже было темно — все огни погасили, чтобы не выдавать свою позицию. Двигатели работали на минимальной мощности, чтобы производить как можно меньше шума. Перед ними возвышалась неясная масса вершины. «Макайссон знает своё дело, — надеялся Феликс, — и они не разобьются о гору». Разумом он понимал, что в темноте гномы могут видеть гораздо лучше людей, но между обладанием подобным знанием и верой в это всем сердцем существовала разница, особенно в такие моменты, когда на кону стояла жизнь.
— Если обнаружите выживших и захотите, чтобы мы пришли за вами, зажигай красную сигнальную ракету, — сказал Борек. — Понял?
— Я понял, — ответил Феликс.
Сложно было бы не понять. За время долгого ожидания Борек объяснял им это множество раз. Сигнальные ракеты были ещё одним изобретением Макайссона — вариация стандартной ракеты, оставляющая после себя блестящий след определённого цвета.
Воздушный корабль завибрировал, останавливаясь. Феликс знал, что для них это сигнал к выступлению. Готрек пошёл первым, выбравшись через люк на верёвочную лестницу, и вниз по ней. За ним последовал Снорри, радостно прогудев себе. Следующим пошёл Варек. Он приостановился у отверстия, нервно улыбнулся Феликсу, затем также исчез в люке. У него был закреплённый на груди мешок с бомбами, а за плечом висело необычное ружьё Макайссона. Феликсу хотелось бы иметь при себе такое оружие и уметь им пользоваться, но сейчас уже поздно обучаться. Он сделал глубокий вдох, выдохнул и выбрался на верёвочную лестницу.
Ночной ветер пощипывал его тело. Ветер был холоден, чего Феликс никак не ожидал обнаружить посреди пустыни. Он призвал себя к благоразумию. Они находятся где–то далеко к северу от Кислева, и ветер обязан быть холодным. Верёвочная лестница немного раскачивалась под весом спускающихся, и желудок Феликса беспокоило.
«О Сигмар, что я тут делаю? — спрашивал он себя. — Как оказался я под летающей машиной, спроектированной безумцем; раскачиваясь и болтаясь над горой, на склонах которой стоит лагерем великая армия из тысяч воинов Хаоса? Ладно, по крайней мере, это будет занятная смерть».
Затем он собрался с духом и продолжил спуск.
Все четверо стояли на выступе вблизи вершины, в тени защитной стены. Поглядев вверх, Феликс увидел, что верёвочную лестницу сматывают обратно на воздушный корабль, и судно снова поднимается в небеса, за пределы досягаемости колдунов орды Хаоса. Он навострил уши, прислушиваясь, не поднял ли тревогу какой–нибудь часовой. И слышал лишь гудение Снорри.
— Прекрати, пожалуйста, — прошептал он.
— Конечно, — громко ответил Снорри.
Феликс подавил острое желание стукнуть его своим мечом.
— Эта тропа должна привести нас к Орлиным воротам, — зашептал Варек.
— Тогда пошли, — произнёс Готрек. — Нечего время терять.
Они остановились у чудовищной статуи орла, вырезанной в скале. Готрек протянул руку вниз, между когтей её правой лапы, и нажал спрятанный переключатель. Небольшое отверстие, как раз такого размера, чтобы мог протиснуться гном, открылось в её основании. Они проскользнули через него. Феликс услышал щелчок другого переключателя, и позади них пропал тусклый свет внешнего мира.
Он почувствовал, как Варек тянет его за рукав. Они заранее договорились, что не будут зажигать свет,
