— Я тебе верю, Готрек, сын Гурни, ибо я видел Пустоши, смотрел на них с высочайших башен и знаю, что простираются они дальше, чем видит глаз. Я сражался с воинами Хаоса и знаю, что нет им числа, словно снежным хлопьям в пургу. У нас было недостаточно воинов, потому вскоре мы перестали отправлять посланцев во внешний мир. Многие были схвачены и зверски замучены.
— Как вам удаётся выживать? — спросил Варек.
На взгляд Феликса, прозвучало это несколько бестактно. Однако он был рад, что молодой гном задал такой вопрос. Он и сам хотел бы знать ответ.
Харгрим покачал головой.
— С огромными сложностями, — наконец произнёс он, и устало улыбнулся. — Но это не совсем честный ответ, друзья мои. Суть же в том, что враг наш разделён, а мы прячемся и по возможности сражаемся с ним.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Готрек.
— Расскажи Снорри про сражения, — попросил Снорри.
— После последнего мощного штурма, когда силы противника воспользовались ужасной магией, чтобы проломить наши стены, мы всё глубже и глубже отступали в шахты. Мы приняли решение дорого продать наши жизни и заставить врага кровью оплачивать каждый дюйм владений гномов. Наш народ разделился на кланы, и отряды отправились к своим цитаделям, которые мы приготовили на подобный случай.
— Вроде этой? — уточнил Феликс.
— Именно. Мы отступили подземными проходами на позиции, защищённые рунами мощи, а когда появились на спорной территории, чтобы внезапно напасть и дать бой, то обнаружили неожиданную ситуацию…
— Что случилось? — спросил Готрек.
— Мы обнаружили, что силы Хаоса обратились друг против друга. Тогда мы этого не знали, но от захваченных пленников выяснили, что их главнокомандующий, Скафлок Железный Коготь, был отозван к войскам на южные рубежи, а его заместители, относящиеся к разным Силам, разругались из–за трофеев.
— Когда это произошло? — спросил Варек.
Харгрим назвал дату на гномьем, и Феликс ничего не понял.
— Это случилось в 2302 году по имперскому календарю, — перевёл Варек. — Приблизительно во время осады Праага.
— Раз уж так получилось, почему вы не вытеснили их из города? — спросил Готрек.
Харгрим рассмеялся, но без радости в голосе.
— Потому что к тому времени немногие из нас остались в живых, сын Гурни. После Великой осады у нас было менее пяти тысяч воинов, которые разошлись по пяти тайным цитаделям. Даже с учётом того, что большая часть их воинов погибла, враги десятикратно превосходили нас в численности. Мы понимали, что, будучи разделёнными, они объединятся для борьбы с нами, если мы выступим мощными силами. Поэтому, на протяжении лет мы учились совершать вылазки небольшими группами и уничтожать наших врагов. Но, как мы позднее узнали, эта стратегия была не лучшей.
— Почему? — спросил Феликс.
— Потому что на смену каждому из их убитых воинов появлялся другой. Взамен каждого из уничтоженных нами отрядов из Пустошей приходили два. А когда мы теряли бойца — заменить его было некем. Мы могли убивать по двадцати за каждого павшего отважного гнома, но в итоге они могли возместить свои потери, а мы — нет.
— Я могу это понять, — произнёс Феликс. — В Пустошах множество воинов, а это подходящая крепость, чтобы обеспечить им убежище.
Харгрим печально затряс головой.
— Если ты так думаешь, Феликс Ягер, то ты совсем не понимаешь последователей Хаоса. Они пришли сюда из–за сокровищ — золота и изготовленного гномами оружия. Но превыше всего они жаждали заполучить чёрную сталь, из которой куют свои доспехи и отвратительное оружие. Они пришли сюда, потому что знали — здесь они могут найти других своего племени, сразиться с ними и тем заслужить славу в глазах своих безумных богов. Эта крепость стала чем–то вроде проверки на прочность воинов Хаоса — тренировочным лагерем, где они могут убивать друг друга в целях самосовершенствования.
Слова Харгрима открыли Феликсу глаза. Он иногда задавал себе вопрос — откуда берётся оружие воинов Хаоса? C момента, как они вступили в Пустоши, ему не попадалось ни намёка на кузни, заводы или какую–либо промышленность. Значит, последователи Тёмных Сил должны были получать своё снаряжение откуда–то со стороны. Он просто предполагал, что их снаряжение произведено волшебством или выменяно у кузнецов–вероотступников человеческой расы, однако теперь ему открылась ещё одна возможность. В Караг–Думе была руда и всё необходимое оборудование, произведённое промышленностью гномов. Если кое–что из того, что он слышал, было правдой, одна лишь эта крепость могла производить больше стали, чем Империя в целом. Он сразу же озвучил свои сомнения.
— Ты прав, Феликс Ягер. Мы пытались уничтожить кузни, горны и наковальни, которые не смогли демонтировать и перенести в тайные укрытия, но у нас не хватило времени избавиться от всех. Некоторые из них были захвачены последователями Сил Разрушения. Некоторые были отремонтированы с помощью непонятной чёрной магии. Теперь шахты разрабатываются ордами зверолюдов и мутантов–рабов, а маги– жрецы надзирают за изготовлением оружия и доспехов.
— Если эту крепость удастся отбить, силам Хаоса будет нанесён страшный удар. Откуда ещё им брать своё вооружение? — возбуждённо высказал подвыпивший Феликс.
— Может, так. Может, нет, — сказал Харгрим. — У хаосопоклонников должны быть и другие шахты, и другие кузни. А пустой, казалось бы, Караг–Дум по–прежнему крепко удерживается.
— Что ты имеешь в виду?
— Сейчас не так, как раньше. Множество воинов Хаоса пришло сюда и основало свои собственные небольшие владения. В Подземных Чертогах имеются целые поселения, предназначенные для сторонников одной из четырёх Сил Тьмы. У каждого из них есть свои сеньоры и армии. С внешним миром они торгуют рудой, оружием и бронёй. Мечи они меняют на рабов, наконечники стрел и копий на свою отвратительную пищу, доспехи на зачарованные инструменты.
— Ты говорил, в Караг–Думе есть и другие цитадели гномов, — напомнил Варек.
— Уже нет, — произнёс Харгрим. — С годами они были уничтожены. Те гномы, что уцелели, добирались сюда. Большинству не удалось. Многих из них по пути поймали гончие Кхорна. Другие не пришли к нам, чтобы не навести слуг Ужаса на наше последнее убежище.
— Ужас? — переспросил Феликс.
— Об этом лучше не упоминать, — сказал Харгрим. — Ибо он — наша погибель. Когда он появился впервые, сложили головы сотни отважных воинов. Наш Мастер рун отдал жизнь, чтобы изгнать его. Теперь, когда Ужас вернулся, я сомневаюсь, чтобы его могло что–либо остановить. Хотя, Готрек Гурниссон, твой топор и оставляет мне некоторую надежду.
У Феликса сердце обмерло, когда он заметил обмен взглядами между Готреком и Снорри. Он понял, что Харгрим пробудил профессиональный интерес Истребителей. Это не укрылось от Харгрима, и тот покачал головой.
— Скажи мне, что об этом, на твой взгляд, думает король Тангрим? — спросил Феликс лишь затем, чтобы сменить тему. — Как считаешь, можно ли ожидать, что он отправит посланцев во внешний мир?
— Я не знаю, Феликс Ягер. Я считаю, скорее следует ожидать, что все мы тут и сгинем.
На минуту воцарилась тишина, которую нарушил Готрек:
— Я хотел бы больше узнать про существо, называемое Ужасом.
— Это меня не удивляет, — произнёс Харгрим, поднимая глаза и рассматривая татуировки гнома. — Ты желаешь отыскать его?
— Я отыщу.
— Вряд ли это разумно.
— Разум тут ни при чём. Дело касается моей судьбы.
— И судьбы Снорри, — вставил Снорри.
— Речь, достойная истинных Истребителей, — заметил Харгрим. — Ладно же. Я расскажу вам, что мне
