дрожал.
— Конечно, — сказал папа. — Это не расстояние, летом можно устроить прекрасный пикник. Мы приедем, позовем его, и он приплывет к нам.
— А вдруг другие люди его заметят?
— Вполне возможно, — сказал Ворчун. — Если он окажется забывчивым, рассеянным и обнаружит себя. Или если он войдет в раж, когда будет охотиться на поверхности. Или наскочит на лодку, как это было с почтальоном. Нам остается только надеяться, что он будет себя хорошо вести.
— Даже если люди заметят его, они не смогут понять, что же это такое, — сказал папа. — Они будут думать — о, может быть, это просто какое-то бревно, или какой-то мираж, или лосось выпрыгивает, или выдры играют, или всплыл утонувший олень. Они будут строить всякие предположения, и только мы будем знать, что в этом озере живет водоконь.
Глава 11
ПРОЩАЛЬНЫЙ РЕЙС
Погрузить Крузо не составило большого труда.
К озеру спускалась каменистая тропа, и папа по ней подвел грузовик задним ходом прямо к воде. Крузо, конечно, не было видно: его еще не позвали.
Итак, утром, 14 апреля 1933 года все было готово. Дети сидели в кабине грузовика, а папа и Ворчун стояли в конце спущенного трапа. Мама осталась дома, но она дала прощальное угощение для Крузо, которым они собирались выманить его из озера, потом заманить на трап, а потом в кузов.
Долго обсуждали, чем именно его заманивать. Шоколадным печеньем? Сардинами в томатном соусе? Или его первой в жизни едой — сардинами в масле?
— Проблема в том, — сказал отец, — что если положить эти рыбки цепочкой, ему, возможно, будет трудно взять их с земли. Это замедлит его продвижение, а может, он и вообще не захочет делать усилий. Значит, нужна такая приманка, которую я мог бы тянуть перед ним, но чтобы он не мог схватить ее раньше времени, и что-то достаточно длинное, чтобы мне самому случайно не быть съеденным.
— Связку сосисок! — сказала мама.
— Блестящая идея! — сказал папа.
Теперь он внимательно огляделся, прислушался, но никого не увидел и ничего не услышал. Он подошел к кромке воды и позвал: «Крузо!» — и тот приплыл, подняв большие волны.
Папа и Ворчун опасались, что, может, теперь водоконь не захочет выйти из озера, в котором после благополучно окончившегося путешествия, он прожил более трех лет. Но опасения оказались напрасными.
Папа медленно пятился назад, волоча связку сосисок, а Крузо, как гигантская гусеница, вытащил себя из воды и медленно подобрался к грузовику. Вытянув шею, стремясь схватить конец длинной связки, он взгромоздился на трап, а потом продвинулся в кузов. Рессоры грузовика заскрипели и застонали под его тяжестью. Бросив приманку около самой кабины, папа быстро выскочил в маленькую боковую дверь и побежал к трапу. Пока Крузо, довольно урча, пожирал сосиски, папа и Ворчун взялись с обеих сторон за трап, подняли его и туго завинтили болты. С погрузкой было покончено!
Во время самой перевозки тоже не было особых трудностей. Двигаясь на юг, они приехали сначала в Гленфинен, потом строго на восток, вдоль северного побережья Лох-Айла до Форта Вильям. Около Лох- Лохи они сделали остановку. Папа немного обеспокоился, что у водоконя может пересохнуть кожа, поэтому здесь, примерно на полпути, он и Ворчун набрали в ведра воды и выплеснули ее в щели кузова. В ответ раздалось тихое благодарное мычанье.
На Лох-Ойх они опять остановились, чтобы повторить водную процедуру. Папа и Ворчун пошли зачерпнуть воды, Керсти и Энгес тоже выпрыгнули из кабины, чтобы немного размяться. В тот момент, когда отец собирался выплеснуть последнее ведро, они услышали звук приближающегося автомобиля.
— Уйдите с дороги, дети, — сказал отец. Они стояли и ждали, пока машина вывернется из-за поворота. «Туристы», — думали они. Но это была полицейская машина. Они напряженно следили, как машина приближается, надеясь, что она проедет мимо, но машина замедлила ход и подъехала к стоянке.
— Быстро, — сказал отец Ворчуну. — Подними капот.
Констебль вышел из машины.
— Что-то случилось? — спросил он.
«Да, случилось,» — подумал отец, но сказал бодрым голосом:
— Нет, ничего особенного. Просто надо подлить воды в радиатор. Видно, он где-то немного подтекает, время от времени приходится подливать. — Он отвинчивал колпачок радиатора осторожно, как если бы тот был горячий, и потом начал поднимать ведро с водой.
К счастью, полицейский не стал наблюдать за попытками отца наполнить достаточно полный радиатор, а повернулся к Ворчуну.
— Куда вы направляетесь? — спросил он.
— В Форт Аугустус, — ответил Ворчун правдиво. — Везем скот на бойню, — соврал он.
— Ваш собственный? — спросил полицейский.
— Да-да! — сказал Ворчун, на этот раз опять правдиво.
— В этих краях сейчас орудуют скотокрады, — сказал полицейский.
— Да ну! — изумился Ворчун.
— К сожалению, — сказал полицейский. Он посмотрел на старика и детишек. — На скотокрадов вы не похожи, — улыбнулся он. Потом заглянул в щель кузова.
К счастью, разглядеть ему там почти ничего не удалось, потому что все пространство было заполнено Крузо. Полицейский мог увидеть только прислоненный к борту большой темный бок. Он ткнул его пальцем в перчатке, и Крузо, подумав, что его хотят приласкать, довольно замычал.
— Здоровенная скотина, — сказал полицейский. Он повернулся к Энгесу: — Громадина, да?
— Монстр, — солидно ответил Энгес.
Полицейский засмеялся и потрепал Энгеса по голове. Отец присоединился к ним, закончив свою пантомиму с радиатором.
— Залили? — спросил полицейский.
— Да.
— Лучше найти, где подтекает.
— Да, — сказал папа. — Нам пора ехать.
— Мне тоже, — сказал полицейский.
И, к их огромному облегчению, он уехал.
К полудню они добрались до Форта Аугустус, расположенного в нижнем конце огромного озера. Недавно вдоль его северного побережья была проложена новая дорога, но отец выбрал старую, южную дорогу и ехал по ней медленно, присматривая подходящее место.
Недалеко от Дореса они наконец остановились над крутым, поросшим кустарником склоном, который спускался прямо в озеро.
Что касается Крузо, то нельзя сказать, что путешествие оказалось для него приятным. Во-первых, было непривычно находиться в столь замкнутом пространстве. Чувство страха ему было неведомо, но ему не могли нравиться рев мотора, запах бензина, тряска и качка во время езды. Его стало немного подташнивать.
Однако через некоторое время он попривык, и, так как наступило время дня, когда он обычно дремлет, он почувствовал сонливость.
Он почти заснул, когда качка прекратилась и на него плеснули воду.
«Это добрые великаны», — подумал он и коротко промычал в ответ. Опять поехали. В этой странной пещере было так тесно, что он почти не мог шевелиться. Немного позже тряска опять прекратилась, опять
