Кто-то явно не хотел, чтобы видели тело Грейс.
— Кто-то явно этого не хотел, — точно эхо повторила Эсси. — И потому кто-то выкопал его раньше Фишера.
Помню, что я уже взялась за ручку дверцы и резко отдернула руку.
— Как ты сказала?
Мысль, высказанная Эсси, не приходила мне в голову. Первое, о чем я подумала, глядя на открытый гроб: кто-то по непонятным мне причинам вынул из него тело на какой-то стадии похорон. Другое дело, почему на ее место положили безголовую куклу. Я была совершенно сбита с толку.
— Как ты не понимаешь? — На лице Эсси было написано превосходство, так свойственное деревенским жителям, когда им приходится сталкиваться с неосведомленностью их городских друзей. — Потому и открывали гроб наверху, что стенки могилы могли обвалиться. Земля рыхлая, ее копали сравнительно недавно, вероятно, прошлой осенью.
Тут я вспомнила, как Фишер совещался с машинистом и как он растирал пальцами комок земли.
— Ты спросишь, зачем это сделано? Ясней ясного: если нет тела Грейс, нет и доказательств ее подмены. Не забудь, я не согласна с вашей — твоей и Фишера — теорией, что подмена имела место, — добавила она поспешно. — Я говорю лишь гипотетически. Совершенно очевидно, что кто-то хотел, чтобы ни одна живая душа не узнала, кто на самом деле здесь похоронен, и этот «кто-то» постарался спрятать концы в воду.
Я не могла сказать Эсси, что Грейс, по заключению врача, скончалась от сердечного приступа, и, стало быть, не было нужды прятать концы. Вместо этого я пробормотала что-то насчет куклы.
— По-моему, полицейских просто разыграли, — проговорила Эсси со смехом. — Представь себе, что испытал Фишер при виде куклы! Это действительно смешно.
Я вспомнила голову куклы, виденную мною в детской, и невольно вздрогнула. Даже представляя замешательство и изумление Фишера, я не могла разделять веселья Эсси. Я терялась в догадках. По мне, если только туловище куклы не предназначалось для того, чтобы запутать следствие, было в этом нечто аномальное и опасное: разумный поступок невменяемого субъекта.
На этом мы закончили наш разговор — Эсси заторопилась уезжать. На ближайшие несколько дней была предсказана дождливая погода, и Эсси предстояло собрать большое количество своих ловушек.
— Итак, до вечера, — сказала она. — Мне нужно успеть пересадить кусты с проданного участка, прежде чем они зацветут.
Договорившись встретиться вечером, если получится, мы разъехались в противоположные стороны — после того как выехали по ухабистой кладбищенской дороге на Саут-роуд. «Это и к лучшему, — подумала я. — Обе мы слишком взволнованы увиденным, чтобы сохранять способность мыслить здраво». Честно говоря, мне хотелось побыть одной и обдумать новую родившуюся у меня идею. Я вернулась к отвергнутому мною предположению Эсси, что тело удалили из гроба для того, чтобы замести следы. До сих пор я автоматически считала и убедила в этом Анжелу, что Грейс умерла от паралича сердца. Памятуя о неуемной энергии служанки и сравнивая ее с немощной и дряхлой Грейс, было легко сделать ошибочное умозаключение, будто у Грейс могли быть проблемы с сердцем, а у Алисы — нет.
Теперь мне все представилось в новом свете. Я поняла, что Фишер хочет получить доказательства убийства; он не из тех, кто тратит время на вскрытие могилы только для того, чтобы убедиться в наличии в ней трупа, который, согласно имеющимся у него документам Лена Тернера и Кэси Хартмана, почти наверняка был на месте.
К тому часу, когда я приехала домой, чтобы подменить Хедер, искупать детей и отправиться в гавань, где на Лагун-Понд предстояли первые в их жизни парусные гонки, в моей голове выстроилась новая концепция того, что произошло в ночь смерти Алисы Уэбб. Я предположила, что не Грейс, а Алиса Уэбб скончалась от сердечного приступа, после чего не она, а Грейс сделалась жертвой преступления (такое предположение было у меня и раньше). Преступник, видимо, увидел в смерти служанки непредвиденный шанс: можно было сделаться Грейс Чедвик и вынудить Элджера продать «Марч Хаус».
По словам Анжелы, между временем подписания свидетельства о смерти и временем прибытия Кэси Хартмана, забравшего мертвое тело, должно было пройти достаточно времени, чтобы успеть прикончить Грейс и положить ее на место Алисы. Нельзя придумать лучшего места, чем закрытый гроб, долженствующий заключить в себе тело человека, скончавшегося от сердечного приступа, чтобы укрыть в нем другого человека, чьи хронические заболевания в противном случае могли бы привлечь внимание медиков, что привело бы к вскрытию мертвого тела, если бы его, не дай Бог, обнаружили.
В нижней части затылка у меня еще побаливало, и мне было нетрудно представить себе, какого рода «заболевание» может стать причиной смерти. Интересно, мог ли Кэси Хартман заметить сломанные позвонки на шее покойной? Скорее всего нет: владелец похоронного бюро не обязан производить освидетельствование. Но если даже он что-то и заметил, в его руках уже было свидетельство о смерти. Кто такой Кэси Хартман, чтобы подвергать сомнению официальное заключение доктора? Владельца захудалой фирмы вызвали из бедного квартала Южного Бостона: в престижный отель. Кто рекомендовал его, кто оплатил гостиницу и все остальное, один Бог ведает. В ушах у меня стояли слова Анжелы: «Это похоже на крушение, когда корабль вашей жизни натолкнулся на скалы и пошел ко дну». В Южном Бостоне вас с детства учат не задавать слишком много вопросов. Стоя на берегу и наблюдая, как лихо Нэнси и Кристофер управляются с парусами на своих маленьких «Санфишах», крутящихся вокруг буйков, я пыталась представить себе, как все произошло. Номера в «Антее», как его вестибюль и гостиные, как и старая клиентура, — все хранит печать лучших времен. Я хорошо помнила старинные кровати с латунными шарами на спинках, пузатые комоды и шкафы, имитирующие викторианский стиль. Некогда пышные и богатые ковры теперь прошарканы ногами сотен гостей; лампы, затененные далеко не новыми шелковыми абажурами, дают приглушенный свет; тяжелые бархатные портьеры вытерлись на сгибах; старые оконные рамы и ржавые трубы в ванных комнатах теперь приходится красить чаще, чем раньше, а кафель над ванными, когда-то сверкающий белизной, теперь потускнел и пожелтел.
Я представляла себе, как сраженная недугом Алиса лежит в постели, в одной из этих комнат: она не может вздохнуть, глаза ее помутились от нестерпимой боли и страха: Грейс и безликий «некто», предполагаемый убийца, по всей вероятности знакомый Грейс, громко кричат и зовут на помощь… Я вижу, как приезжает доктор Гленн Ротенберг, достает стетоскоп, приставляет его к груди Алисы и слушает, как он закрывает Алисе неподвижные невидящие глаза. Затем он заполняет свидетельство о смерти, оставляет его копию на столе, рекомендует, по просьбе Грейс, самую дешевую похоронную фирму и уезжает. У занятого молодого человека слишком много других забот, чтобы он мог проследить за тем, как будут увозить мертвое тело.
Алиса Уэбб лежит одна, бездыханная, вдали от дома, от сестры; ее костлявые, много поработавшие на своем веку руки покоятся, сложенные на высохшей груди. Грейс возвращается к себе, в соседний номер, усталая, испуганная; убийца ее успокаивает, а в его порочном сознании уже прорисовываются таящиеся здесь возможности: Алисы, этого бдительного стража, больше нет; теперь можно убрать и Грейс и занять ее место.
Существуют способы убийства, не оставляющие улик. Отдельные раковые больные принимают, например, дигиталис или инсулин, которые, даже в случае применения смертельной сверхдозы, не обнаруживаются при вскрытии. Но Грейс в этих препаратах не нуждалась. Есть и другие лекарства и яды, не оставляющие следа в организме, но как на грех ничего нет под рукой, а время дорого. Скоро прибудет машина с людьми из похоронного бюро, и они могут заподозрить неладное, если труп не успеет остыть.
Грейс Чедвик скорее всего умерла спустя несколько минут после того, как убийца принял решение. Ее положили в кровать Алисы, а ту спрятали.
Через сорок минут прибыл Кэси Хартман, распространяющий вокруг себя густой запах винного перегара: «Я приехал за покойником. Вы говорите, Алиса Уэбб? А где документ?… Паралич сердца, все ясно. Отправить на остров Марты? Хорошо, разумеется, к Тернеру. Я узнаю адрес… Простой деревянный гроб, без дополнительной оплаты, крышку привинтить, говорите? Последняя воля покойной? Ол-райт, мы переправим ее на Остров».
Грейс укладывают на каталку, проворно, без лишнего шума везут по коридору к служебному лифту, а потом — в Южный Бостон, в распоряжение фирмы «Хартман энд Хартман», где «смерть не знает времени», а оттуда — в одинокую могилу на кладбище Чилмарка. По соседству с ней похоронены индейцы и утонувшие
