ада. Нередко Дицзана называли Наставником (Главою) Темного мира (Юмин Цзяочжу).
15. Реки Вэйшуй и Цзиншуй, текущие в провинциях Ганьсу и Шэньси, имеют разный цвет воды. В реке Цзин вода чистая, в реке Вэймутная.
Перевод и примечания Д. Н. Воскресенского.
Две монахини и блудодей
Эти стихи сложены в стародавние времена монахом по прозвищу «Малое дитя». Он хотел предостеречь людей от опасностей, которые идут следом за распутством и любовной страстью. Впрочем, если уже зашла об этом речь, оговоримся, что распутство и любовь — не одно и то же. Возьмите, к примеру, древнее стихотворение, которое гласит:
Здесь изображается истинная любовь. А если кто просто-напросто охотится за женщинами, заботясь лишь о числе любовниц, а не о любовном чувстве, то выходит в точности по пословице: «Мешок с известью везде следы оставляет». Разве это любовь? Распутство, и ничего больше!
Любовная страсть бывает различна. Например, Чжан Чан подрисовывал жене брови, а Сыма Сянжу даже во время болезни жаждал любви своей супруги /2/. Некоторые ученые насмехаются и над тем, и над другим, но они забывают, что ласка — основа супружеской жизни. А стало быть, супружескую связь, подобную тем, какие мы только что назвали, можно именовать любовью истинной. Бывает и любовь, которую следует называть «сторонней». Это любовь к изящным наложницам и соблазнительным служанкам. О тех, кто в ее власти, говорят, что они припадают к зеленому нефриту и пунцовому румянцу, что их окружает частокол золотых шпилек /3/. Такой человек способен воздвигнуть парчовый навес длиною в пятьдесят ли /4/. Он проводит дни в песнях и танцах, среди ив и вишен. Жизнь его течет под бирюзовой луной и лиловыми облаками и наполнена безмятежным весельем. Этот скакун, как гласит пословица, покрыт не одним седлом. Однако ж разве не бывает на одном стебельке несколько листьев!
Еще один вид любви — это когда расточают улыбки в домах веселья и ищут наслаждений среди «цветов». Здесь сходятся и расходятся подобно облакам на ветру, а чувства вспыхивают и гаснут так же быстро, как сохнет под солнцем роса. Лицо расцвело в улыбке — и уже не жалеют для нее дорогого платка. На придорожных станциях во время долгого пути мы стараемся рассеять уныние и тоску любовными объятиями меж цветов, озаренных сиянием луны. Да, веселые дома не знают нужды в беспутных гостях, но праведный человек постыдится упомянуть о девичьих комнатах. Такую любовь следует называть не иначе как беспутной.
Сеть любовной страсти опасна для любого возраста, и кто запутался в ней, уподобляется дикому зверю. Он готов залезть на стенку, проползти в самую узкую щелку, он отдает свою душу демону. Ради мимолетного наслаждения он становится злодеем и преступником. В нашем мире он идет на казнь, а в загробном царстве его ждет жестокая кара. Такую любовь следует называть злодейской.
Истинная любовь — не то что «сторонняя», и тем более несравнима со злодейской или беспутной. Но и она способна заманить в ловушку и забрызгать грязью чистое имя. Человек, охваченный любовью, напоминает кумира, с которого соскребли позолоту, а иной раз доходит до такого ослепления, до такого злодейства, что не остановится и перед кощунством. Наш мир полнится молвой о его страшных и позорных поступках, а в подземном царстве растет список его преступлений. Вот почему мы хотим предупредить всех и каждого: проявляйте величайшую осторожность! Поистине верно гласят стихи: Не бери пример с монахов, Чистым будь пред ликом Будды: Добродетельную душу Не пятнай позором блуда.
Рассказывают, что в нынешнюю династию, в годы Сюань-дэ жил в Синьганьском уезде, что входит в область Линьцзян провинции Цзянси, один цзяньшэн по имени Хэ Инсян, или Хэ Дацин. Он был хорош собою, но нравом отличался крайне легкомысленным и беспутным. В целом свете для него не существовало ничего иного, кроме музыки и женщин. Он был завсегдатаем повсюду, где люди развлекались и веселились, и чувствовал себя, как дома, «на цветочных улицах и в ивовых переулках». Очень скоро четверть, а не то и треть его богатого состояния была пущена на ветер и утекла между пальцев. Его жена, госпожа Лу, видя такое мотовство, пыталась образумить мужа и не раз горько его укоряла. Но Хэ Дацин считал ее глупой и назойливой и постоянно с нею бранился. В конце концов все эти раздоры опротивели госпоже Ли, и она дала клятву не вмешиваться в жизнь мужа. Запершись с трехлетним сыном Сизром в своей комнате, она читала священные сутры и постилась, а о муже почти не вспоминала, предоставив ему делать все, что бы он ни надумал.
Как-то раз, во время праздника Цинмин, Хэ Дацин оделся понаряднее и отправился за город, чтобы, как говорится, притоптать зеленую травку и развлечься. Сунский поэт Чжан Юн написал однажды:
Хэ Дацин выбрал место, где было много женщин, и принялся разгуливать взад-вперед, небрежно покачиваясь на ходу. Своим изысканным и небрежным видом он рассчитывал привлечь внимание какой- нибудь красотки, а потом познакомиться с нею поближе. Но никто не обращал на него ни малейшего внимания, и мало-помалу радостное возбуждение его угасло. Понуро поплелся он в ближнюю харчевню выпить вина. Он поднялся на второй этаж и выбрал место у окна, выходившего на улицу. Слуга принес вина и закусок, Дацин облокотился на подоконник и стал потягивать питье, бросая взгляды на прохожих. После двух или трех чарок он захмелел. Спустившись вниз, он расплатился и пошел куда глаза глядят.
