знакомого российскому обывателю Общества сознания Кришны (ISKCON), она строит не сеть дорогих гостиниц для набожных туристов, а множество дешевых больниц и школ. Вариштхананда рассказал мне о деятельности мультимедийной лаборатории Миссии Рамакришны. Она производит мультимедийные программы, в которых информация сообщается с помощью простейших символов и картинок, вроде кукольного театра, так, чтобы ими могли пользоваться совершенно неграмотные. Обучение становится «entertaining as well as educating» («столь же поучительным, сколь и развлекательным»). Основных целей три: грамотность, гигиена, здоровье. Мультимедийная лаборатория была основана к столетию Миссии в 1999 году, но программы стали действительно функциональными в 2002-м. Сейчас уже 40–50 тысяч жителей в деревнях прошли обучение с помощью мультимедийных продуктов.
Я поинтересовался, каким ПО пользуется лаборатория. Оказалось, программы работают под Windows. Во-первых, потому, что требуется техническая поддержка; во-вторых, как я понял, представления сотрудников о свободном программном обеспечении еще недостаточно оформились и пока с этим решили подождать. «Да, действительно, – говорит Свами Вариштхананда, – в Индии есть и профессионалы высочайшей квалификации, и совершенно неграмотные нищие люди. Последние и есть наша целевая аудитория. Мы стараемся помочь преодолению цифрового барьера. Мы привозим свои программы в самые отдаленные деревенские районы. Поскольку там часто не бывает электричества, приходится брать с собой источники питания. Бедные люди в городах, конечно, гораздо более предрасположены к овладению грамотой, поскольку они видят, что вокруг есть электричество, машины и туалеты…» В Миссии Рамакришны работают не только монахи, но также профессиональные программисты и врачи, получающие за свою работу зарплату, хотя и гораздо меньшую, чем могли бы получать в коммерческом секторе. Возникает естественное желание узнать, кто оплачивает их усилия. Удивительно, но платит Миссия. Традиционная религиозная экономика работает таким образом, что миллионы посетителей храмов и монастырей ежедневно оставляют там свои пожертвования – а Миссия распределяет их так, чтобы те же верующие в другой раз могли посетить ее больницу за пять рупий, а не за сто и более, как в государственной или частной клинике. Это кажется мне хорошим примером той рациональности, которая прекрасно совмещается с самозабвенной религиозностью индусов.
Медиа-интеллектуалы, основавшие коллектив RAQS и медиа-центр Sarai в Дели, тоже активно работают с городскими сообществами отверженных. Собственно, отверженными здесь могут быть названы очень многие, поскольку, например, в Дели практически нет ночных клубов («только для элиты»), галерей современного искусства или кабаков вроде московского литературного клуба «ОГИ». Я провел свой последний вечер в Дели с Моникой Нарулой (Monica Narula), сооснователем «Сарая» (на хинди это – «сообщество»), и ее другом писателем Раной Дасгуптой, который родился в Кембридже, много странствовал по свету и наконец обосновался в Дели четыре года назад. Центр Sarai (www.sarai.net) появился в 2001 году и существует при непосредственной интеллектуальной и финансовой поддержке медиа-активистов из Амстердама, голландского Министерства внешних связей и ряда культурных фондов. Это красивое здание, окруженное зеленым садом, с кафе, несколькими конференц-залами и мультимедийной лабораторией (работающей полностью на платформе Linux). Sarai ежегодно выпускает журнал Sarai Reader, включающий статьи по новейшей медиа-теории международных теоретиков и индийских исследователей (доступен для скачивания на сайте медиа-центра). Центр также поддерживает несколько мэйлинг-листов, проводит встречи, выставки и конференции (последняя из них, в сотрудничестве с World-Information.org, прошла в ноябре в Бангалоре; world-information.org/wio/program/bangalore). Красивая космополитичная Моника и лучезарный Рана долго рассказывали мне о глобализации, о традиции и о стране. В подходе Моники нет конфликта между традиционным и современным. Она не отвергает ни старинную религию, ни культуру; я обнаружил, что при всем ее современном, немного декадентском образе некоторые категории западного мышления ей чужды. Она не разделяет представлений об автономном «критическом дискурсе» и особой роли интеллектуала. Более чем какое-либо разделение ей (как, кажется, и большинству индусов) ближе единство. Они только глубоко грустят о многом, происходящем в мире. Об этом, в совершенно сказочной и захватывающей форме, пишет Дасгупта в своем дебютном романе «Токио не принимает», напоминающем «Арабские ночи», – который скоро будет переведен и издан в России…
Дели. Интернет-кафе. Широкополосная связь, хотя скорость невысокая. Желтые кабинки для посетителей. В углу над кассой курятся ароматические палочки – там личный алтарь хозяина. От кондиционирования замерзаешь, но стоит выйти на улицу – и ты как будто шагнул в баню. Улица Main Bazaar, район Paharganj. Через несколько дней после моего отъезда там снова раздались взрывы…
Наука: Расскажи мне, кто твой враг…
Вначале – несколько фактов из теории экологии. Чем сильнее перекрываются экологические ниши (спектр потребностей, роль в сообществах) двух видов, тем острее эти виды конкурируют, то есть снижают численность друг друга. Самой сильной зачастую бывает вражда между двумя близкими видами, поэтому они оказываются географически разобщенными. Согласно правилу конкурентного исключения, которое сформулировал российский ученый Г. Ф. Гаузе, длительное сосуществование двух конкурентов с одинаковыми экологическими нишами оказывается неустойчивым. Рано или поздно конкуренция должна привести или к вымиранию одного из видов, или к разделению ниш (то есть приобретению видами отличий друг от друга)...
Применимость правила Гаузе в биологии – предмет многих исследований. Чаще всего оно подтверждается, иногда – не вполне. Так, если виды-конкуренты находятся под прессом хищника или неблагоприятных обстоятельств, конкурентное вытеснение может быть заморожено. Представьте, что вы рассматриваете под микроскопом пробу воды из реки или озера. Возможно, там найдется несколько десятков видов одноклеточных водорослей. Ниши этих видов почти полностью пересекаются, но их численность зависит не от поведения конкурентов, а от влияния хищников (например, мелких рачков-фильтраторов). Но стоит водорослям вырваться из-под гнета хищников (это происходит, в частности, во время цветения воды), часть видов-конкурентов оказывается подавленной. В цветущей воде доминируют два-три наиболее конкурентоспособных вида, отличающиеся спецификой своих ниш.
Еще один пример. Если сделать заповедным какой-то участок степи или луга и прекратить на нем выпас скота, через какое-то время количество видов трав на этом участке уменьшится: сильные конкуренты «додавят» слабых.
Если мы хотим разобраться в особенностях какого-то вида, нам следует выяснить, как и с кем он конкурирует. А применимы ли изложенные закономерности к самому интересному для нас виду – человеческому? С кем конкурирует Homo sapiens Linneus, 1758?
Тысяч пятьдесят лет назад нашими конкурентами были близкие виды – H. erectus (прямоходящий человек), H. neandertalensis (неандерталец), H. floresiensis (человек острова Флорес). Пока численность людей зависела в основном от сочетания благоприятных и неблагоприятных факторов среды, в разных частях ойкумены возникали разные родственные друг другу виды. Когда благодаря гибкому поведению нам и нашим конкурентам удалось выйти за пределы жесткой обусловленности обстоятельствами, с расширением ареалов разных форм людей должно было заработать правило конкурентного исключения. Победить должен был один вид.
Мы знаем, что представители вида-победителя были относительно слабее физически (не считая карликового H. floresiensis), но зато плодовитее, агрессивнее и гибче. Вероятно, шансы сохраниться под нашим владычеством имели лишь карлики с острова Флорес («КТ» уже писала об этих людях, находка останков которых была признана крупнейшей сенсацией 2004 года), поскольку экологическая ниша этого вида существенно отличалась от нашей. Увы, его места обитания оказались разрушены извержением вулкана.
Как долго разные виды людей находились в тесном контакте? Ответить на этот вопрос позволил недавно усовершенствованный палеонтологами из Кембриджа радиоуглеродный метод датировок. Его суть заключается в следующем. Под действием ионизирующего излучения на атмосферу обычный углерод (12С, 13С) в составе углекислого газа переходит в радиоактивный (14C). В ходе фотосинтеза радиоактивный углерод потребляется растениями, а затем передается по пищевым цепям. С течением времени он распадается (период полураспада – примерно пять с половиной тысяч лет). Чем меньше доля радиоактивного углерода в остатках организма, тем больше их возраст. Выбирая для изучения только крупные органические молекулы, явно принадлежащие ископаемым организмам, а не привнесенные со
