Пол Маккартни

«The Bottleg Beatles», сформированные из состава актеров вест–эндского мюзикла «Beatlemania».

Говорят, что Пол представил для фильма своего «двойника», однако он серьезно возражал против того, чтобы в «Backbeat» «Long Tall Sally» пел «Джон», а не его персонаж; однако в целом Маккартни позабавила сама идея дублирования «The Beatles».

18. «Come Together»

Если оно движется, значит, я могу его сосчитать.

 Карл Дэвис

Есть определенный тип артистов, которые расценивают гастроли как каторжную работу, но Маккартни явно не относится к этой категории. Все те несколько недель, во время которых он отдыхал от последнего мирового турне, Пол только и думал о том, чтобы поехать в следующее. Хотя такой возможности ему не предоставлялось до 1993 года, он сделал все, чтобы приблизить этот счастливый миг.

Как и ожидалось, следующие гастроли не могли начаться прежде, чем Пол выполнит контрактные обязательства по альбомам и синглам, а когда они все же начались, он выпустил рождественский концертный альбом–подарок «Paul Is Live» (в противоположность «Paul Is Dead»).

Этот альбом вышел во всех возможных форматах — на виниле, аудиокассетах, компакт–дисках, с постерами и без, с открытками, фотографиями и прочими сюрпризами для самых преданных поклонников певца.

Альбом 1993 года, «Off The Ground», получился, однако, менее интересным, чем предыдущие. Первой ласточкой стал сингл «Hope Of Deliverance», посредственная вещица, производившая унылое впечатление, даже несмотря на то, что Пол, Линда и ребята из группы вышли с ней на «Top Of The Pops». Хотя ливерпульского поэта Эдриана Митчелла попросили дать оценку тексту этой и всех остальных песен альбома, «Hope Of Deliverance» была лишена объективности Эрика Стюарта и Элвиса Костелло, чего не скажешь о «Mistress And Maid», написанной, кстати, последним; она звучит как песня, не вошедшая в «Flowers In The Dirt». По своему неплоха и «Lovers That Never Were».

Номер под названием «Looking For Changes», написанный Полом в защиту прав животных, хорош своими благими намерениями, однако с точки зрения музыки и текста ничего выдающегося вы в нем не обнаружите. «Biker Like An Icon», третий сингл с альбома, ничуть не подходит под определение, данное ей Полом, — «приятная рок–песенка».

Возможно, самая большая травма для артиста — это когда его мечта становится явью. Когда ты ведешь беззаботную жизнь, тебе больше нечего сказать. Твоя мечта воплотилась в реальность, и то чувство, которое ты испытывал, когда был молодым и вел борьбу за существование, становится тоже своего рода мечтой — подчас более недостижимой, чем богатство и слава.

«Off The Ground» был продуктом пресыщенного ума. «Причесанный» и по большей части беспредметный, он, собственно, и не внушал никаких особых надежд — разве что самым преданным фанатам Маккартни, — однако он оказался вполне рентабельным, благодаря современным аранжировкам, способным скрыть любой недостаток. Альбом вошел в Top 20 в США, где битломания, похоже, никогда не утратит своей силы; зараженные этой болезнью скупают записи экс–битлов с единственной целью — пополнить коллекцию. Мало кому там по–настоящему пришелся по душе «Off The Ground», особенно когда Костелло был в лучшей форме и решил изменить традициям панк–рокера (которым он никогда не был), записав «The Juliet Letters».

Кто помнит времена, когда Костелло или Маккартни называли гениями? Может быть, когда–нибудь это понятие было к ним и применимо, но, боюсь, эта гениальность давно ушла в небытие. И вообще, что такое гений? Среди многих, кому досталась эта сомнительная похвала, были Хорст Янковски (A Walk In The Black Forest), Фил Спектор, Джоки Уилсон и поздний Скриминг Лорд Сатч.

Неважно. Как это уже было в 1989–м, пресса могла забраковать этот альбом; панки могли бы обозвать Пола очередным буржуазным либералом с инертными консервативными тенденциями, хиппи — объявить его насквозь продавшимся системе… Однако он снова и снова выходил на сцену и играл свои самые лучшие песни для людей, которые любят его и эти песни — в Louisiana Superdome, Melbourne Cricket Ground, Olympiahalle в Мюнхене и прочих до отказа забитых стадионах, изначально предназначенных для проведения спортивных состязаний.

На этот раз в его репертуаре было больше битловских номеров (чтобы исполнить их все, одного концерта было бы явно недостаточно), но слушатели все прекрасно понимали и скорее расстраивались, нежели сердились, если Пол не сыграл их любимую песню. В любом случае все это они уже видели не раз — Маккартни, сидящего за роялем под прицелами сотен тысяч глаз и слепящих прожекторов. Сидя перед микрофоном, он чувствовал себя в своей тарелке, и у того, кому была адресована его безмятежная улыбка (а может, показалось?) — пусть она ничего не значила, — сердце выпрыгивало из груди от восторга.

Как всегда, атмосфера в зале была легкой, дружеской, но что бы произошло, если бы программа была встречена вежливыми аплодисментами, а не ревом и топотом ног, после чего Пол возвращался и пел «Band On The Run», «I Saw Her Standing There» и, наконец, вместе с публикой, финальный припев «Hey Jude»!

Наконец–то Пол нашел компромисс между прошлым и настоящим. Он перемежал бессмертные хиты своими новыми песнями, которых многие из пришедших на концерт могли и не слышать. И все же, какими бы предсказуемыми ни становились его шоу, Пол был все–таки ближе Дэвиду Боуи, Джеффу Беку и Вэну Моррисону, которые всегда стремились внести что–то новое, нежели Элтону Джону, Филу Коллинзу, Стиви Уандеру и прочим выходцам из Свингующих Шестидесятых, чьи новые альбомы практически ничем не отличались от предыдущих.

Маккартни относится к тем людям, от которых всякий раз не знаешь, чего ожидать, — просто потому, что он уделяет пристальное внимание тем музыкальным течениям, которыми увлекаются его дети. Он вполне нормально относился почти ко всему из того, что слышал, особенно к тому, что выросло из новой волны психоделии восьмидесятых годов. Балом теперь правили «Mood Six» и «Doctor And The Medics», а вместе с ними «The Sleep Creatures», «The Magic Mushroom Band», «Green Telescope», «Palace Of Light», «The Beautiful People», «The Suns Of Aqua» и «Astralasia». Их направление можно было в целом охарактеризовать как «музыку головы для ног»: дискоритмы перемешивались с синтезаторными арпеджио, инструментальными украшениями, поверхностной абстрактной лирикой, и во всем ощущалось болезненное стремление к экспериментам, присущее ранним «Pink Floyd», Джими Хендриксу, «Soft Machine», «Hawkwind», «Caravan», «Magma», «Gong», «Van Der Graaf Generation» и прочим жертвам этой страсти.

В том, что происходило в клубах вроде Paradise в Ридинге, The Fridge в Брикстоне или Crypt в Депт–форде, престарелые хиппи могли узнать себя в 1967 году: те же мигающие стробоскопы, те же группы, играющие одна за другой для тусующейся молодежи с глазами размером с чайные блюдца. Среди современных новшеств — ускорение темпа, что гарантировало еще больше танца и транса на всю ночь.

«Психоделическая музыка процветала в шестидесятые, однако на самом деле она не имеет временных границ, — рассуждает Гэрри Мунбут из «The Magic Mushroom Band». — Лично я люблю этот жанр за то, что он впитал в себя множество разных стилей. А если добавить сюда разнообразие ритмов, то получается как раз то, что надо».

Когда новая психоделия смешалась с современным джазом, столь модным в последнее время, как