Учитель сказал:
—
Учитель сказал:
— В государстве, где царит Дао-Путь, говорить надо прямо и действовать прямо; в государстве, лишенном Дао-Пути, действовать надо прямо, а говорить сдержанно.
Учитель сказал:
— Тот, кто обладает добродетелью, непременно произносит слова, [заслуживающие внимания], но тот, кто произносит слова, [заслуживающие внимания], не обязательно добродетелен.
Обладающий человеколюбием непременно отважен, но отважный не обязательно человеколюбив.
Наньгун Ко спросил Кун-цзы:
— И был искусным стрелком, а ао мог двигать лодку посуху, но оба умерли не своей смертью. Не оттого ли Юй и Цзи получили Поднебесную, что они собственноручно возделывали землю?
Учитель промолчал. Когда Наньгун Ко вышел, Учитель сказал:
— Этого человека можно назвать благородным мужем. Сколь обширна его добродетель!
Учитель сказал:
— И среди благородных мужей бывают не обладающие человеколюбием, но среди маленьких людей не встречаются человеколюбивые.
Учитель сказал:
— Если любишь [народ], разве не сможешь побуждать [его] к упорному труду[142]? Если предан [правителю], разве не сможешь [его] вразумить?[143]
Учитель сказал:
— Когда [в царстве Чжэн] готовилось послание [в другое царство], то Би Чэнь составлял текст вчерне, Ши Шу высказывал замечания, Цзы Юй, ведавший внешними делами, исправлял текст, а Цзы Чань из Дунли[144] доводил его до совершенства.[145]
Некто спросил о Цзы Чане.
Учитель ответил:
— Милосердный человек!
Спросил о Цзы Си.
[Учитель] ответил:
— Ах, это тот, это тот!
Спросил о Гуань Чжуне.
[Учитель] ответил:
— [Настоящий] человек! Для него отняли у [рода] Бо триста дворов в местечке Пянь, и хотя [род] Бо питался грубой пищей, [никто из них] до конца своих дней не произнес ни одного бранного слова [в адрес Гуань Чжуна]
Учитель сказал:
— Быть бедным и не роптать — трудно, быть богатым и не зазнаваться — легко.
Учитель сказал:
— Мэн Гунчо[146] мог бы быть управляющим в богатых родах Чжао и Вэй, но он не мог бы быть сановником в царствах Тэн и Сюэ[147] .
