материальных формах. В политеистических, например, религиях натуралистические идеалы выражались в культе различных идолов-богов (например, в греческой религии: Дионис — бог вина и веселья, Афродита — богиня чувственной любви и красоты, и др.). Этим идолам приносились различные жертвы, в том числе не редко и человеческие.
Но не обязательно идолослужение связано с религиозным мировоззрением и культовыми жертвоприношениями. Идолослужение имеет и множество нерелигиозных форм, как социальных, так и индивидуальных. Идея всемирного господства, культ бизнеса и моральной вседозволенности, культ произвола под личиной свободы и подобные им социальные идолы служат объектами часто гигантских по своим масштабам жертвоприношений. Идолослужением апостол называет, например, страсть к богатству, «любостяжание» (Кол. 3, 5), чревоугодие («их бог — чрево». Фил. 3, 19). Идолом может стать для человека любая страсть: телесная, душевная или духовная. Поэтому идолослужителями, т. е. действительными язычниками, могут оказаться люди самых разных мировоззрений: от агностика и атеиста до православного христианина. Господь предупреждает: «Не можете служить богу и маммоне» (Мф. 6, 24), свидетельствуя этим, что верность Богу определяется в конечном счете «не словом или языком, но делом и истиною» (1 Ин. 3, 18).
§ 3. Мистицизм
Мистицизм (от греч. μυστικόζ — таинственный, мистерийный) — понятие достаточно широкое. Известный современный католический богослов Ганс Кюнг пишет, например, о нем так: «Мистика», «мистический» — эти слова, если вернуться к их буквальному смыслу, происходят от греческого глагола μυειν — замкнуть (уста). «Мистерии» — это «таинства», «тайные учения», «тайные культы», о которых не полагается рассказывать непосвященным. Мистической, следовательно, является такая религия, которая «замыкает уста», то есть молчит о своих сокровенных тайнах в присутствии профанов и, более того, — отвращается от внешнего мира, закрывает глаза и уши, дабы обрести спасение внутри самой себя. Мистика, как определяет ее Ф. Гейлер († 1967 г.), — это «та форма общения с Богом, при которой мир и Я радикально отрицаются и человеческая личность растворяется, пропадает, тонет в единой и бесконечной стихии Божества» [211]. Но и само восприятие Бога приобретает в мистицизме искаженный характер. Как пишет тот же Ф. Гейлер, крупный западный исследователь религии, в своем монументальном труде «Молитва», «последовательный мистицизм освобождает представление о Боге от всех личностных атрибутов, остается «голая» и чистая бесконечность» [212].
Если исходить из такого понимания мистицизма (а оно выражает его существо), то становится очевидным, что мистицизм далеко отстоит от православия, во многом даже противостоит ему (в понимании Бога, человека, мира, а отсюда — цели и средства познания мира сверхъестественного) и, как следствие этого, в отличие от истинного богопознания, приводит человека к ложному пониманию всей духовной жизни. Поэтому то «легкое» употребление терминов «мистика» и «мистический опыт» в приложении к любому явлению «того» мира, любому опыту контакта с ним, безотносительно к их характеру, чревато очень серьезными последствиями. Употребление этих терминов в столь широком значении, охватывающем добро и зло, стремление к истине и примитивное любопытство узнать, что «там», поиск Царства Божия и жажду новых, необычных наслаждений, святость и сатанизм, Христа и Велиара (2 Кор. 6, 15), — в котором они вошли в философскую и богословскую литературу, очень эффективно внедряет в подсознание и сознание разрушительную идею тождественности по существу аскетических путей всех религий (см., например: «Следуя по пути, проложенному созерцанием, индийские брахманы приходили к тому же, к чему приходили все мистики, в какое бы время и в каком бы народе они ни жили. Янджнявалкья и Будда, Плотини Ареопагит, Мейстер Экхарт и Григорий Палама, каббалисты и Николай Кузанский, Яков Беме, Рейсбрук и множество других ясновидцев Востока и Запада… Все они как один свидетельствуют, что
Эта теософская идея совершенно обесценивает уникальную значимость Жертвы Господа Иисуса Христа и Его Благовестия в деле спасения мира. Она, как видим, своим опорным пунктом имеет понятие «мистик», с помощью которого столь просто оказалось поставить в один ряд и отождествить (!) опыт христианских святых с опытом тех, для кого Иисус Христос лжемессия (каббалисты), или даже тех, для которых вообще Единого Личного Бога нет (буддисты). (См.: Ин. 8, 42; 15, 23) и т. д. Одновременно отождествляются такие совершенно несовместимые понятия, как Дао, Нирвана, Энсоф, Божественная сущность, Божество.
В результате уничтожается само понятие Истины в религии; тем самым человек лишается даже мысли о возможности роковой ошибки в наиболее сложной и ответственной области жизни — духовной, превращается в слепую игрушку своей мечтательности, гордыни и часто откровенно демонических сил.
Поэтому смешение понятий («мистик» «святой» и т. д.) в этой области опаснее, чем в любой другой, ибо духовная область жизни является фундаментом всех других, основой самого бытия человеческого.
Мистицизм, фактически, присутствует во всех религиях. Но в языческих — как явление «естественное», соответствующее учению данной религии, в христианстве же — как болезнь, ненормальность, как искажение его веры и принципов жизни. Истоки мистицизма всюду одни и те же — это гордость человека, его страстное стремление проникнуть в тайны духовного бытия и получить власть над ними, сладострастие, искание высших наслаждений, экстаза. Наличие этих признаков является всегда лучшим показателем того, что в данном случаемы имеем дело с мистицизмом, а не с истинной духовностью, святостью.
Мистицизм имеет много
Тем более необходимо всячески избегать даже случайных воздействий (например, через телевидение) экстрасенсов-«профессионалов», колдунов, астрологов и т. п., ради славы и корысти сознательно развивающих у себя эти способности (тем самым вступая в единение с духами зла) и калечащих ими людей в несравненно большей степени, нежели первые. (Телевизионные «опыты» разных современных экстрасенсов — прекрасная иллюстрация этого). Это уже категория
