– Что?
– Для нее это было несерьезно.
– В смысле?
– Когда она действительно, что называется, загоралась страстью, то от мужчины мало что оставалось. Она его буквально выпивала. Всего. До дна. Не могла себя контролировать.
– Прямо Клеопатра, – не совсем к месту блеснула эрудицией Настя. – «…ценою жизни ночь мою…» и все такое прочее.
– Клеопатра – просто гимназистка по сравнению с Лизаветой, – заверил Настю Иннокентий, а Покровский запоздало возмутился:
– Что значит – несерьезно? Очень даже серьезно…
– Еще кому расскажи, – отозвался Иннокентий. – Было бы серьезно, ты был бы труп. Вот со мной было серьезно…
– Ну и что, ты разве труп?
– Было пару раз, – весело сообщил Иннокентий и получил от Насти локтем в бок, что означало: во- первых, не забывай, что ты – помощник начальника Службы королевской безопасности Р.Д. Смайли; во- вторых, не обязательно выкладывать Покровскому все подробности твоей биографии, а то человек, чего доброго, сделает вывод, что хрен (то есть династия Андерсонов) редьки (достопочтенный Леонард) никак не слаще, и даст деру…
– Я тебя умоляю, – прошептал Иннокентий, немного отстав от Покровского. – Этот парень на полном серьезе собирался поступить на службу к демонам, разве могут его смутить подробности моей биографии?
– Демоны – это еще одна Великая старая раса?
– Ага. Очень старая.
– Я в Лионее не видела никаких демонов.
– Надо было смотреть глубже…
– Как это? – удивилась Настя, а Иннокентий криво усмехнулся в ответ, даже и не думая пускаться в объяснения; и тогда в Настиной голове привычно завертелось неторопливое колесо разгадывания лионейских загадок. Настя даже не удивилась очередной порции скрытой реальности, которая вдруг невзначай вышла наружу; оказывается, она
Наверное, это было не очень хорошо – привыкать к ненормальному. Хотя с другой стороны, если вокруг тебя по-прежнему творятся вещи запредельно странные, что тогда остается?
Молча идти по кладбищу и надеяться, что проводник знает свое дело.
– Стоп, – сказал Покровский и показал вправо. – Ваш Альфред – там, за деревом. Здоровый памятник, со львом наверху, и вот за ним…
За этим памятником их ждала сумрачная тень капитана Сахновича. Оказалось, что у Альфреда все-таки есть свой страж.
– Застрели его, – нетерпеливо посоветовал Иннокентий. – Или лучше сверни шею по-тихому. Если брезгуешь, я сам ему шею сверну, потому что всякий, кто стоит между мной и моими деньгами…
– Он умер, – сказала Настя. – Он уже давно умер… Ой.
Давно умерший Сахнович зевнул.
– Умер? – не особенно удивился Иннокентий. – Но это не повод, чтобы торчать ночью на кладбище, тем более на таком кладбище…
– Мне кажется, он ждет нас, – предположила Настя и, попятившись, неосознанно потянула Иннокентия за рукав. – Или меня. Это же я…
– Ты его убила?
– Нет, его убил дом Гарджели в ту ночь, когда я вытаскивала тебя оттуда… Ты не помнишь? Ты ведь был там, когда он умер…
– Мало ли где я был…. Стараюсь не забивать голову такими пустяками, – пробормотал Иннокентий. – Но если ты его не убивала и я его вроде не убивал, то чего он тут делает? Бродил бы себе вокруг дома Гарджели, предъявлял претензии к архитектору…
– Это я его убил, – тихо сказал Покровский.
– А-а, – облегченно вздохнул Иннокентий. – То есть это он по твою душу… Тогда бери своего призрака и выясняй с ним отношения, а мы займемся Альфредом…
Настя осторожно выглянула из-за Иннокентия: Сахнович прислонился к одной из могильных плит и молча смотрел в их сторону. Фигура Сахновича сейчас не была прозрачной, хотя, возможно, это объяснялось отсутствием источников света вблизи покойного капитана.
– Я его убил, – продолжал говорить Покровский, и Настя заметила выступивший на его висках пот. – И он стал призраком, вечным рабом одного цыгана. А потом я попросил Леонарда, чтобы Эдику вернули нормальную жизнь…
Иннокентий недовольно поморщился, давая понять, что не просил Покровского исповедоваться и все эти ненужные воспоминания – лишь пустая трата времени. Однако Покровский не обращал внимания на его гримасы и продолжал говорить:
– …Леонард сделал, как я просил. Но потом, зимой, когда мы пошли в дом к одному грузину… Лиза велела ему идти первым, а там стояло что-то типа защиты от посторонних, а он не знал про это, и как только Эдик переступил границу… Его снова убило. А я знал. То есть не наверняка, но я слышал, что там
