выглядишь именно так, как и положено выглядеть принцессе, чей дворец разносят в пух и прах.
– Да, у меня был насыщенный событиями день, – согласилась Настя, невольно оглядывая себя и пытаясь наскоро отряхнуть грязь.
– То есть ты пришла, чтобы предложить мне перебраться в более безопасное место? Как это мило с твоей стороны.
– Пока мы отправляем всех в «Оверлук». А там посмотрим.
– «Оверлук» так «Оверлук», – Иннокентий был замечательно покладист и скор на сборы.
– Ты сегодня выглядишь как-то особенно, – сказал он в коридоре. – Воинственно.
– Сначала я оделась по-другому, но потом поняла, что на высоких каблуках и в длинной юбке не очень- то повоюешь.
– И с кем же ты воевала?
– Не я, Иннокентий, мы.
– Как скажешь.
– Мы воевали с армией Леонарда.
– Судя по всему, вы проиграли.
– Мы, по крайней мере, сражались, а ты просто сидел на диване.
– И в результате мы оба спасаемся бегством. Ты все-таки должна была послушать моего совета и не пытаться остановить Леонарда. Он – это неизбежность, которая сегодня называется Леонард, а вчера называлась Чингисханом, а до этого – Александром Великим…
– Неизбежность становится неизбежностью, когда ты примиряешься с ней. И не смей сравнивать Леонарда с Александром Великим, я смотрела фильм, он был очень даже ничего, никакого сравнения с Леонардом!
– А куда это ты меня ведешь? – заинтересовался Иннокентий.
– Мы выйдем через Северное крыло.
– Мне казалось, что как раз через Северное крыло во дворец вошли зомби. Может быть, разумнее попробовать другой маршрут?
– А мне казалось, ты был не в курсе событий.
– Кое-что, краем уха…
– Так вот, для твоего остального уха – они вошли с севера и двинулись дальше, заполнив весь дворец. Именно в Северном крыле мы не рискуем пересечься с ними.
– Как скажешь. Мне-то ведь все равно. Это я бессмертный.
– Разумеется.
– Я просто подумал о тебе.
– Спасибо.
– Северное так Северное.
«Будем надеяться, что за последние час-полтора ты не любовался видами из окна и поэтому не догадываешься о подходе новой волны зомби, которые идут не куда-нибудь, а именно к северному входу – благославен будь Давид Гарджели и его самомнение», – подумала Настя.
Если Иннокентий о чем-то и догадывался, то умело это скрывал, неся на своем лице маску беззаботности, а точнее, уверенности, что происходящие вокруг катаклизмы его совершенно не касаются, и хотя он искренне сочувствует людям, гномам, вампирам и прочим смертным тварям, но…
– Меч? – поинтересовался Иннокентий. – Обычно в таких случаях спасают самое дорогое. Разве у тебя нет бриллиантов? Позор семье Андерсонов, если они не обеспечили тебя…
– С бриллиантами все в порядке. Свадебные подарки уже давно в надежном месте, – соврала Настя. – А это… Эту штуку Денису преподнесли на следующее утро после нашей свадьбы. Какая-то древняя вещь, – она покосилась на Иннокентия и решила блеснуть практическим складом ума: – Наверное, очень дорогая. Я не могу его здесь оставить. Пусть дворец разрушат, но что-то должно остаться со мной на память о Денисе.
– Вечные проблемы людей, – вздохнул Иннокентий. – Они всегда должны чем-то заполнять свою память: открытками, сувенирами, мечами…
– А ты не хранишь сувениров о прошлом?
– Какой смысл? Я все равно забываю, что означали те или иные вещи…
– Бедняга.
– Это мы еще посмотрим… – Иннокентий остановился. – Ты слышишь? Там внизу кто-то есть.
– Тебе показалось.
– Нет, не показалось. Это твои зомби, да?
– Нет, – сказала Настя. – Зомби молчат, они не…
– Не воют.
– Может быть, это ветер?
