— Примерно так.
— Вот! И в суд.
— Нет! — отрезала Деля. — И хватит об этом. Аню поразила определенность, даже жесткость слов Дели. До сих пор она привыкла видеть в Деле мягкое, покорное существо с огромными грустными бархатными глазами, полностью подчинившееся Платону, растворившееся в его индивидуальности. И вдруг — такое категорическое и точное знание того, что она хочет, вернее, не хочет.
И словно для того, чтобы подтвердить возникшее у Ани ощущение перемен в ней, Деля еще раз повторила:
— Нет. — А потом добавила: — Я не представляю, как смогла бы жить в квартире, где все напоминает мне о Платоне.
«Она совсем другой человек, — с удивлением подумала Аня, разглядывая подругу. — Как же так — встречаемся, болтаем, а я до сих пор не заметила в ней перемен. Да она словно распрямилась, сбросила с плеч груз Платоновой индивидуальности и стала самой собой!»
— Так продала бы и купила другую, где нет ничего, что напоминало бы о нем, — настаивала Наташа. — Ей-богу, еще не поздно.
— Во-первых, поздно, я получила в РЭУ разрешение — забрать многие его вещи, только пообещав, что не буду претендовать на квартиру…
— Она им самим ох как нужна! Это же их бакшиш, — ухмыльнулся Дим Димыч.
— Во-вторых, мне важна совсем другая память о Платоне, неужели не понятно? — Деля улыбнулась, как будто хотела смягчить резкость своих слов улыбкой.
— Господи, Делька, поступай как хочешь — твое дело. Но если надумаешься первая пойду в суд подтвердить, что вы жили…
— Наташа, не надо, — перебила ее Аня.
— Мне легче на кладбище идти, чем в тот дом, — призналась Деля. — Последний раз, когда была, полчаса ревела в мастерской… — Деля выпила аперитив, отбросила волосы и невесело усмехнулась: — Между прочим, из окошка мастерской видела того самого пуделька, с которым воевал Платон… Полли, кажется?
— Полли, — механически подтвердила Аня. — Постой, а она откуда взялась?
— Гуляла с этой, как ее… Ириной. Она же въехала к Олегу.
Аню словно обдало жаром.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Мало того, что ты ушла и не претендуешь на квартиру, так теперь еще на твоей площади будет какая-то баба жить, — возмутилась Наташа.
— Свято место пусто не бывает, — изрек Дим Димыч.
— Его право, — не очень уверенно отозвалась Аня.
— Я говорила тебе, ты могла бы по суду разменять его квартиру и получить комнату… — Наташа что-то продолжала говорить, но Аня уже не слушала ее. Значит, он привел в их дом Ирину. Именно Ирину из всех, и туда, где все, каждая мелочь придумана и сделана ею вместе с Олегом… Как они клеили обои… как красили потолок в кухне…
— …скажи, Димыч! — услышала она Наташу.
— Я уже говорил: коль скоро Аня там прописана, она имеет совершенно законное право на площадь. Тем более, насколько я помню, никто его не заставлял прописывать тебя, на это была его добрая воля.
— А я так хорошо понимаю Аню, — поддержала ее Деля. — Суд, волокита, обязательные варианты, встречи, принудительный обмен… ужас!
— Зачем? — ухмыльнулся Дим Димыч. — Можно все гораздо проще провернуть, так сказать, полюбовно, без всякого суда и через надежную фирму.
Аня слушала, но смысл слов не улавливала — в голове, в висках гулко билась кровь: он там с ней, он там с ней…
— Аня, что с тобой, тебе нехорошо? — услышала она голос Дели.
— Нет, нет, тут просто немного душно. — Аня бросила в свой бокал льда, плеснула соку, выпила.
Боль в висках немного отпустила. Она выпила один аперитив, потянулась за вторым, но остановилась, не взяв рюмки.
— Вы действительно могли бы все сделать без суда? — спросила она Дим Димыча.
— Я никогда не бросаю слов на ветер, — заявил он.
В прихожей мелодично зазвенел звонок. Пришел кто-то из новых друзей Наташи, и импровизированный девичник закончился.
Прощаясь, Аня шепнула Наташе:
— Ты поговори с Димычем о квартире Олега. Я решилась.
— Сама и поговори. А я поддержу.
— Подожди.
— Чего ждать-то? Не откладывай на завтра… — И Наташа позвала: — Димыч, на минутку!
— Подожди, я должна еще подумать. Но Дим Димыч уже подошел к ним.
— Димыч, Аньку наконец осенило, и мудрость снизошла на нее, — начала игриво Наташа. — Она согласна с твоим вариантом — разменять Олегову квартиру, если все можно сделать без суда.
— Можно. Я все провентилирую и позвоню. Но я не слышу Аню — дает ли добро таможня?
— Да, — пробормотала Аня.
— Видишь, подруга, как все просто, — Наташа обняла Аню, — и Андрею Ивановичу снова будет кабинет.
Домой, как в школьные годы, Аня с Делей шли вместе — сделав крутой вираж, они обе вновь вернулись в свой старый район, в свои старые квартиры.
Аня не очень внимательно слушала Делю, потому что в воображении возникала картина: Олег вводит Ирину в квартиру, и они сразу же, как в американском фильме, вбегают в спальню, срывая на ходу с себя одежду, и падают на постель. В их с Олегом постель, где все белье помечено ее рукой инициалами О. и А. вместо казенных прачечных номеров…
Примерно через неделю позвонил Олег.
— Ты непредсказуемая женщина — я это всегда ощущал, и это мне чертовски нравилось. Но что в тебе столько мерзости и подлости, мне и в дурном сне не могло присниться
Аня опешила. Первой реакцией было — бросить трубку, но то, что говорил Олег, звучало дико, и он» спросила:
— Что случилось? Я не понимаю.
— Ты не понимаешь?! Какой цинизм! Хочешь, чтобы я рассказал тебе сам или лучше спросишь у своих друзей?
Аня молчала. Ее пронзила догадка — Дим Димыч начал действовать.
— Ты не простила мне случайной мимолетной глупости, которая никакого отношения не имела к моей любви к тебе, а сама…
— Врешь! — не выдержала Аня. — Ты всегда мне врал! Вы оба, с этой дрянью…
— Ты сама дрянь и сука! Мне стыдно, что ты была моей женой.
Он бросил трубку.
Аня кипела от бессильной злобы и ярости. Если бы Он был здесь, она наверное ударила бы его. Разве не по его вине она пошла на такой шаг! Разве не он унизил ее перед Ириной и перед всей студией…
Аня плюхнулась в кресло, закрыла глаза и подумала:
«Я сделала это… наверное, я действительно дрянь…»
Ордер на комнату в двухкомнатной квартире привезла ей Наташа.
Аня смотрела на бумажку и не решалась взять ее в руки.
— Ну что ты, мать, смотришь на ордер как на гремучую змею? Бери, владей! — Наташа обняла Аню и рассмеялась.
— Как ты смогла его получить?
— Господи, — пожала плечами Наташа, — не я, а Димыч. Ну, не совсем он, а кому-то поручил, кто там у
