— Вызовите такси, — с той же странной интонацией повторила она.
— Не могу. Велено отвезти самому.
— Велено? Кем велено? — не поняла Аня.
— Дим Димыч велел доставить тебя домой. Сейчас выведу машину из гаража, и поедем.
— Дим Димыч?! — задохнулась Аня.
— Он. Я работаю только на него.
Страшная догадка пронзила ее. Она закричала что-то невнятное, подскочила к Петру, залепила ему пощечину и стала колотить его крепко сжатыми кулаками. Он схватил ее за плечи. Она почувствовала, как вздулись его каменные мышцы.
— Угомонись. Ты возбуждаешь меня, и мне придется повторить — ты очень вкусная баба…
Аня забилась в истерике, завизжала.
— Тише ты, тише, соседи у меня, и время позднее.
Он силой потащил ее за собой, сунув ей в руки сумочку, вывел из квартиры, запер дверь и быстро впихнул ее в лифт, войдя вслед за ней.
Гараж стоял метрах в ста от дома. Петр взял Аню крепко под руку и повел к гаражу. Пока он отпирал гараж и выводил машину, она стояла, прислонившись к стене и озираясь по сторонам. Ее трясло от беззвучных рыданий.
Когда они отъехали от дома, Петр наставительно и почти доброжелательно сказал:
— Что же ты Дим Димычу не дала, он ведь тебя давно хотел. Зря только раздразнила шефа. С ним бы все было тип-топ. Он тебя чуть что — выручает, ну и ты приласкай его, от тебя не убудет.
Аня подумала, что нужно бы вытащить деньги из сумочки и швырнуть в его толстый мясистый затылок. Но она знала, что ни за что не решится на такой поступок, и это было, пожалуй, страшней всего пережитого…
Аня встала, прошла в хвост самолета и вошла в туалетную комнату, чтобы умыться, словно таким образом она смогла отделаться от навязчивых воспоминаний.
Она вернулась на свое место, достала косметичку из сумки, чуть подмазалась после умывания и твердо решила не возвращаться в прошлое.
На табло зажглась надпись: «Пристегните ремни», и голос стюардессы известил пассажиров, что самолет через двадцать минут совершит посадку в аэропорту Милана.
В огромном, как ангар, зале получения багажа миланского аэропорта недавние пассажиры столпились у лент транспортеров. Аня, забросив на плечо спортивную сумку, оглядела указатели и пошла вправо, в дальний конец зала, где карабинер и таможенник проверяли содержимое «дипломата» высокого блондина, похожего на шведа. Аня расстегнула молнию на сумке, приготовив ее к проверке, но карабинер улыбнулся, махнул рукой, показывая, что она может проходить, и что-то сказал.
— Анька! — услышала она голос Лены и сразу же увидела ее — Лена протискивалась к барьеру и размахивала обеими руками, стараясь привлечь к себе внимание.
Аня не успела поблагодарить карабинера и ринулась навстречу подруге. Они крепко обнялись. Франко подошел, взял из рук Ани сумку и с улыбкой наблюдал за ними. Ни Аня, ни Лена не заметили этого, и позже Франко не раз вспоминал эпизод их встречи и со смехом рассказывал друзьям. А они все стояли на самом проходе, тесно прижавшись друг к другу, загораживая путь, пока прямо на них не выкатилась огромная дорожная сумка на колесах, управляемая маленькой крашеной блондинкой, которая — не по комплекции — басом рявкнула:
— Нашли где обниматься!
Подруги, как по команде, громко расхохотались.
— Всегда приятно встретить соотечественника, — сказала Лена.
Взглянув друг на друга повнимательнее, обе остались довольны.
— Ты помолодела!
— Ты похорошела! — выговорили они одновременно и снова расхохотались.
— Я все время ждала, что ты мне скажешь в первую минуту.
— Угадала?
— Нет. Я думала, ты скажешь «здравствуй!».
И снова обе прыснули, как маленькие девочки, способные смеяться по самому пустяковому поводу.
— Ну здравствуй, — выговорила наконец сквозь смех Лена. Аня оглянулась. Франко стоял с ее сумкой в руке и улыбался, глядя на встречу подруг. Она подошла к нему, обняла, расцеловала, сказала, обернувшись к Лене:
— Мне кажется, что я его сто лет знаю.
— Что? — спросил Франко.
— Ченто анни, — ответила Аня.
— О! — обрадовался Франко.
— Учила итальянский? — спросила Лена.
— Да нет, к сожалению, всухомятку ничего не получилось. Просто помню из Ахматовой «Анно Домини», ну а сто по-итальянски — ченто, на цент похоже. Очень просто.
— Умница. Ты быстро здесь заговоришь. А пока вполне можешь обойтись своим английским. Кстати, как у тебя с ним?
— Сейчас вполне пристойно, месяца четыре занималась сама… Ой, Ленка, чуть не забыла! Мама умоляла позвонить им сразу из аэропорта, не дожидаясь приезда в Турин. Они в таком нервном напряге…
— Конечно. Пошли сюда. — Она что-то быстро сказала мужу и повела Аню к телефонам-автоматам.
У первого же телефона Лена выгребла из сумки горсть монет. Аня набрала номер. Соединилось мгновенно. Подошла мать. Слышимость была великолепная.
— Мама! Все замечательно! Я в Милане.
Потом Лена взяла трубку и сказала несколько слов. И они пошли к автостоянке, пробиваясь сквозь пеструю и многоязыкую толпу.
Франко сидел уже в машине. Он вышел, открыл им заднюю дверцу, с улыбкой спросил у Лены о чем-то, та ответила довольно пространно, и они с Аней уселись на заднее сиденье.
— Франко спросил, хотим ли мы сесть вместе, чтобы удобнее было разговаривать.
— Но ты слишком долго ему отвечала, — улыбнулась Аня. — У тебя какие-то сомнения?
— Дуреха! — Лена потянулась к Ане и поцеловала в щеку. — Я напомнила ему нашу договоренность о том, чтобы первое время говорить только по-английски.
— И мы с тобой тоже? — испугалась Аня.
— Мы с тобой — это мы с тобой. Можем и просто глазами переговариваться.
— Нет, глазами все, что мне нужно тебе рассказать, не получится.
— А что?
— Подожди, не гони лошадей.
Франко тем временем, проявив чудеса водительского искусства, втиснулся в поток выезжающих со стоянки автомобилей и вскоре вырулил на шоссе.
Бесшумный мотор, скорость, удобные сиденья расслабляли, успокаивали, уносили в новый мир, где нет места прошлому. Аня протянула руку Лене, и они так и ехали некоторое время, держась за руки, как в детстве.
Аня смотрела в окно и ждала, когда они въедут в Милан.
Но машина мчалась по скоростному шоссе, и ничто не предвещало близости города.
— Ленка, а скоро Милан? — спросила она.
— Мы едем прямо в Турин, а Милан остается в стороне. Сейчас мимоходом не имеет смысла смотреть Милан, мы поедем туда специально, на целый день. А сегодня — только отдых.
— Как? А знакомство?
— Сегодня никаких знакомств.
— А я собираюсь сегодня же познакомиться с одним синьором по имени Роберто.
Франко первый отреагировал — обернулся с улыбкой и сказал по-русски:
— Очень хорошо.
